Бедный рыбак нашел контейнер на берегу моря, а когда открыл его, то оцепенел и разрыдался...

Холодный октябрьский ветер хлестал по лицу Петра Кузнецова, когда он вёл свой потрёпанный катер «Мечта» через неспокойные воды Охотского моря. Сорокалетний рыбак из посёлка Береговой знал эти места как свои пять пальцев: каждую отмель, каждое течение, каждый подводный камень.

Охотское море, одно из самых суровых в мире, простиралось на 1,6 миллиона квадратных километров между Камчаткой, Сахалином и материковым побережьем. Его воды богаты рыбой, но капризны и опасны. Температура даже летом редко поднимается выше 10 градусов, а зимой море покрывается льдом на семь месяцев. Пётр родился и вырос в этих краях. Его отец, дед и прадед были рыбаками. В советские времена здесь процветал рыболовецкий колхоз «Дальневосточный», который давал работу всему посёлку. Огромные траулеры уходили в море на неделю, возвращаясь с трюмами, полными лосося, трески и минтая. Но в девяностые колхоз развалился, флот распродали, и рыбаки остались один на один с морем.

«Опять пустые сети», — пробормотал Пётр, проверяя последний трал. Третий день подряд. Его жена Елена ждала дома с двумя детьми, десятилетним Димой и семилетней Верой. Денег в семье катастрофически не хватало. Старый катер «Мечта», построенный ещё в 1987 году на Хабаровском судостроительном заводе, требовал постоянного ремонта. Дизельный двигатель «Ямаха» работал с перебоями, корпус требовал покраски, а навигационное оборудование безнадёжно устарело. Рыбы в привычных местах становилось всё меньше. Крупные рыболовецкие компании с современными траулерами и эхолотами вылавливали рыбу подчистую, не оставляя мелким рыбакам ни шанса.

Пётр посмотрел на часы: уже четыре вечера. В октябре в этих широтах темнеет рано, а возвращаться домой с пустыми руками не хотелось. Семейный бюджет трещал по швам. За электричество задолжали уже три месяца, за детский сад – два. Елена подрабатывала поваром в местном кафе у причала, но её зарплата в 15 тысяч рублей едва покрывала расходы на продукты. Он принял решение, которое изменило его жизнь навсегда – направился к Острову Медведей, небольшому клочку суши в 30 милях от берега. Остров получил своё название в девятнадцатом веке, когда русские промышленники обнаружили там следы бурых медведей. Длиной всего три километра и шириной полтора, он представлял собой скалистое образование вулканического происхождения, покрытое низкорослой растительностью. Туда редко кто заплывал – слишком далеко и опасно. Подводные камни и непредсказуемое течение делали подход к острову крайне рискованным, особенно в штормовую погоду.

Когда остров показался на горизонте, Пётр заметил что-то необычное на его северном берегу. Металлический блеск среди серых камней и бурых водорослей. В бинокль было видно, что это какой-то крупный объект явно искусственного происхождения. Любопытство взяло верх над осторожностью. Причалив к каменистому берегу, Пётр увидел огромный морской контейнер, наполовину зарытый в песок и гальку. Стандартный двадцатифутовый контейнер весил около двух тонн в пустом виде и мог вместить до двадцати восьми тонн груза. Ржавчина покрывала его стенки толстым слоем, а морские желуди и водоросли говорили о том, что контейнер провёл в море не один год. По всему было видно, что его выбросило на берег во время сильного шторма. Песок и камни были нагромождены вокруг металлической коробки, словно море пыталось спрятать свою добычу.

«Что же ты такое?» – пробормотал рыбак, обходя находку кругом. На боковой стенке ещё можно было разобрать выцветшие буквы «МЭРСК» и какие-то цифры. МЭРСК – датская транспортная компания, один из крупнейших операторов контейнерных перевозок в мире. Их синие контейнеры можно встретить в любом порту планеты. Номер контейнера частично стёрся, но Пётр смог разобрать «МАМК-789». Остальные цифры были неразборчивы.

Пётр попытался открыть массивные двери, но они были заперты на огромный амбарный замок, покрытый коркой ржавчины. Замок был размером с кулак, явно промышленного образца. Такими обычно запирают склады и ангары. Металл потемнел от соли и времени, но держался крепко. Вернувшись к катеру за инструментами, он взял молоток, зубило и ломик. В ящике с инструментами лежали также плоскогубцы, отвёртки и небольшая ножовка по металлу – стандартный набор рыбака, который должен уметь починить всё что угодно в открытом море.

Работа предстояла нелёгкая. Замок сопротивлялся отчаянно, но Пётр был упорным человеком. Почти час он долбил по металлу, пока наконец замок не треснул и не упал на камни с глухим звуком. Сердце бешено колотилось, когда Пётр потянул за тяжёлые ручки дверей. Они поддались со скрипом, открывая тёмную пасть контейнера. Внутри пахло морем, металлом и чем-то сладковатым, незнакомым.

Внутри стояли ряды деревянных ящиков, аккуратно уложенных и закреплённых стропами. Ящики были сделаны из качественной фанеры и выглядели довольно новыми, несмотря на долгое пребывание в море. Герметичность контейнера защитила груз от воды. На первый взгляд ничего особенного – обычный груз. Но когда Пётр ломиком вскрыл первый ящик, его охватило изумление. Внутри, в герметичных пакетах, лежали длинные чёрные стручки. Даже через упаковку чувствовался невероятно насыщенный, сладковатый аромат. Стручки были длиной около 15-20 см, тёмно-коричневого, почти чёрного цвета, слегка маслянистые на ощупь. Пётр не сразу понял, что это такое, но инстинкт подсказывал – находка дорогая.

Ваниль – одна из самых дорогих пряностей в мире после шафрана. Натуральная ваниль получается из стручков орхидеи, ванилопланифолия, которая растёт только в тропических регионах. Основные производители – Мадагаскар, Коморские острова, Реюньон и Таити. Процесс выращивания и обработки ванили крайне трудоёмкий. Цветы орхидеи опыляют вручную, стручки собирают недозрелыми, затем подвергают сложному процессу ферментации, который длится несколько месяцев. В результате получается продукт, который на мировом рынке стоит от 200 до 600 долларов за килограмм.

Дома Пётр показал несколько стручков жене Елене. Она работала поваром в местном кафе и сразу узнала находку. «Петя, это же ваниль! Настоящая ваниль!» – воскликнула она, осторожно нюхая стручок. «Знаешь, сколько это стоит? Один килограмм такой ванили в Москве продают за тысячи рублей». Елена знала толк в специях. В кафе у причала она готовила десерты для туристов, которые изредка заезжали в посёлок. Искусственный ванилин, который продавался в магазинах, стоил копейки, но настоящая ваниль была роскошью, доступной только дорогим ресторанам. Один стручок качественной мадагаскарской ванили в московских магазинах стоил от трёхсот до пятисот рублей. Пётр почувствовал, как земля уходит из-под ног.

«Если в контейнере действительно тонны ванили, но откуда она взялась?» – спросила Елена. «Это же чей-то груз. Может, надо в полицию обратиться?»

«Подожди», – остановил её Пётр, – «давай сначала разберёмся. Контейнер явно много лет в море болтался. Может, его уже списали?»

По российскому законодательству, морские находки регулируются статьёй 227 Гражданского кодекса. Если найденная вещь не имеет собственника или собственник неизвестен, она может перейти в собственность нашедшего при соблюдении определённых условий. Но сначала нужно было установить, действительно ли груз бесхозный.

На следующий день Пётр вернулся на остров с фонарём и тщательно обследовал находку. В контейнере оказалось 48 ящиков, каждый весом около 50 килограммов. Быстрый подсчёт показал – почти 2,5 тонны ванили. При средней рыночной цене 300 долларов за килограмм это составляло около 750 тысяч долларов или более 50 миллионов рублей по тогдашнему курсу. Но радость омрачала беспокойство. Такой груз не мог просто исчезнуть незамеченным. У него наверняка есть владелец, который его ищет. Пётр сфотографировал все маркировки на ящиках. На некоторых были наклейки с надписями на французском языке: «Ванила Бурбон де Мадагаскар» – бурбонская ваниль с Мадагаскара, самый ценный сорт.

Через неделю в посёлок Береговой приехал человек в дорогом костюме на чёрном внедорожнике Toyota Land Cruiser с московскими номерами. Сергей Орлов представился частным детективом из Владивостока и начал расспрашивать местных жителей о пропавшем грузе. Орлов был мужчиной лет 50, среднего роста, с аккуратно подстриженными седыми волосами и внимательными серыми глазами. Одет безупречно: итальянский костюм, швейцарские часы, кожаные туфли ручной работы. Говорил вежливо, но в голосе чувствовались стальные нотки. Визитная карточка гласила: «Сергей Васильевич Орлов, частный детектив, лицензия номер 4578». «Моя компания занимается поиском утраченного имущества», – объяснял он местным жителям. «Три года назад, во время тайфуна, с судна «Северная звезда» смыло несколько контейнеров. Один из них содержал очень ценный груз – мадагаскарскую ваниль, стоимостью в несколько миллионов рублей».

Тайфун «Лаян-Рок» действительно прошёл через Охотское море в сентябре 2016 года. Это был один из самых мощных тайфунов за последние десятилетия, с ветром до 180 километров в час. Несколько судов пострадали, были человеческие жертвы. Вполне вероятно, что какие-то контейнеры могли быть смыты за борт.

Орлов методично обходил всех рыбаков, предлагая солидное вознаграждение за информацию. Он показывал фотографии контейнера, очень похожего на тот, что нашёл Пётр. Обещал 500 тысяч рублей тому, кто укажет местонахождение груза.

Дошёл черёд и до Петра. «Кузнецов – да». Орлов внимательно изучал рыбака. «Слышал – вы часто в дальние воды ходите. Не попадалось ли вам что-нибудь необычное? Контейнер, обломки судна?»

«Нет, ничего такого не видел», – соврал Пётр, стараясь говорить спокойно.

«Понятно». Орлов протянул ему визитку. «Если что-то вспомните или найдёте, звоните. Вознаграждение очень щедрое. Очень». В его голосе прозвучала едва заметная угроза. Пётр заметил, что Орлов внимательно осматривал его катер, словно оценивая, способен ли он дойти до дальних островов.

Той же ночью Пётр не мог уснуть. Елена лежала рядом, тоже ворочаясь с боку на бок. В доме было х