Утром в личку жж пришло напоминание, что сегодня день рождения у Доктора Лизы.
Мог бы быть. Увы, для живого журнала все живы.
Не люблю сослагательное наклонение, всегда не любил. Никаких "если бы" в нашей жизни не бывает, есть только правда этого дня, а остальное - мыльные пузыри.
Грустно, что все забывается так быстро, жизнь самой горящей новости - сутки, не больше. Старый день, уходя, забирает свои декорации, уступая место новому дню с новой сценографией.
Самолеты разбиваются вместе с людьми, но очередное ток-шоу об измене какой-нибудь псевдо-звезды стирает прежнюю информацию начисто.
Мозг современного зрителя - это пожиратель скандальных известий, голодная прорва, которую не в состоянии насытить ни чудо, ни беда.
Поговорили, поплакали, поставили свечки в аватары, вгляделись в убитые лица родных у гроба. И всё.
"Венки всегда дешевле, чем любовь", - писал Окуджава.
Лизы нет уже восемь лет. Сколько ей было бы сейчас? Шестьдесят два, три..?
Страшно мало для нее, для ее ежедневного подвига.
Помню, до последнего не верил, что она была в том самолете, очень надеялся на чудо. Говорили, что в списках ее нет, что могла опоздать, задержаться... Но, увы. Не случилось...
Станислав Садальский.
Мог бы быть. Увы, для живого журнала все живы.
Не люблю сослагательное наклонение, всегда не любил. Никаких "если бы" в нашей жизни не бывает, есть только правда этого дня, а остальное - мыльные пузыри.
Грустно, что все забывается так быстро, жизнь самой горящей новости - сутки, не больше. Старый день, уходя, забирает свои декорации, уступая место новому дню с новой сценографией.
Самолеты разбиваются вместе с людьми, но очередное ток-шоу об измене какой-нибудь псевдо-звезды стирает прежнюю информацию начисто.
Мозг современного зрителя - это пожиратель скандальных известий, голодная прорва, которую не в состоянии насытить ни чудо, ни беда.
Поговорили, поплакали, поставили свечки в аватары, вгляделись в убитые лица родных у гроба. И всё.
"Венки всегда дешевле, чем любовь", - писал Окуджава.
Лизы нет уже восемь лет. Сколько ей было бы сейчас? Шестьдесят два, три..?
Страшно мало для нее, для ее ежедневного подвига.
Помню, до последнего не верил, что она была в том самолете, очень надеялся на чудо. Говорили, что в списках ее нет, что могла опоздать, задержаться... Но, увы. Не случилось...
Станислав Садальский.
Показать больше
1 д. назад