После Октябрьских праздников 1941 года пищевой паёк зенитчиков резко сократили. С каждым днём хлеба выдавали всё меньше и меньше. Потом сказали: «Второго на обед не будет».

– Ничего, ничего, скоро всё войдет в норму, – успокаивал бойцов старшина. – А пока подтяните ремешки.

Но скоро наступил голод. На батарее полагалось каждому по 300 граммов хлеба в сутки. Но часто вместо 150 граммов хлеба выдавали всего один сухарь весом в 75 граммов. Другую половину пайка составлял хлеб, но это был блокадный хлеб – тяжёлый, сырой и липкий, как мыло. Однако солдаты подбирали даже крошки. Многие, получая хлеб, думали: съесть всё сразу или разделить? Некоторые делили по кусочкам. Никулин съедал всё сразу.

Полагалось на каждого и по ложке муки. Она шла в общий котёл и там взбалтывалась – получали белёсую воду без соли (соли тоже не было). Утром, днём, вечером, ночью – даже во сне – все думали и говорили только о еде. Причём никогда не говорили: хорошо бы съесть бифштекс или курицу. Нет, больше всего мечтали: «Вот бы хорошо съесть мягкий батон за рубль сорок и полкило конфет „подушечек“…»

К весне у многих солдат началась цинга и куриная слепота. Как только наступали сумерки, многие слепли и только смутно, с трудом различали границу между землёй и небом. Правда, несколько человек на батарее не заболели куриной слепотой и стали поводырями. Вечером ослепшие воины выстраивались друг за другом, и зрячие поводыри вели их в столовую на ужин, а потом отводили обратно в землянки. Кто-то предложил сделать отвар из сосновых иголок. К сожалению, это не помогло. Всех спас рыбий жир, бутыль которого доставили на батарею. Каждый боец принял вечером по ложке этого лекарства, затем получил такую же порцию утром, и зрение начало возвращаться. Оказывается, как мало требовалось для того, чтобы его восстановить!

Из книги Ю. Никулина, «Почти серьёзно».