ПОЧЕМУ ЛУК ГНИЕТ НА ГРЯДКЕ?

Лук – растение с антисептическими свойствами, которое зимой активно используется для борьбы с гриппом и простудой. Кажется, что подобная культура должна произрастать без проблем, и не боится никаких вредителей. В действительности луковицы, как и другие огородные овощи, могут плохо расти или гнить просто на грядке.

Вода – убийца урожая
Растения любят влагу, но только в меру. Если перестараться с водой, можно создать благоприятные условия для размножения бактерий, вызывающих гниение. Необходимо заранее защитить лук от повышенной влажности: для посадки вырыть неглубокую траншею, дно которой засыпать тонким слоем песка. Подобная методика особенно актуальна для глинистых грунтов, которые задерживают воду.

Луковицы высаживают в траншею, и присыпают землей, оставляя снаружи маленький хвостик. В период дождей или повышенной влажности песок, исполняющий роль дренажа, будет впитывать лишнюю воду, и отдавать ее более глубоким слоям земли.

Необходимо отказаться от полива утром, особенно когда выпадает обильная роса, а также после дождя. Прекратить любые водные процедуры советуют за месяц-полтора до сбора урожая, чтобы луковицы не начали гнить во время хранения.

Мучнистая роса и способы борьбы с ней

Второй причиной болезни лука может стать пероноспороз, который изначально атакует зеленые листья, а после медленно спускается к корневой системе, полностью уничтожая урожай. Опознать проблему можно по сероватому налету, который появляется на луковых перьях. Зелень начинает вянуть, и постепенно желтеет.

Благоприятные условия для мучнистой росы создает влажная почва, особенно, после затяжных дождей, и частые поливы. Рекомендуют выбирать для посадки материала хорошо освещенные участки земли, которые регулярно прогреваются солнцем, и продуваются ветром.

Нельзя удобрять грядки свежим навозом, необходимо избавляться от сорняков, и соблюдать расстояние между луковицами. Стоит использовать фосфорные и калийные подпитки, избегать переизбытка азота в почве.

При появлении первых симптомов грядки обрабатывают фунгицидами, либо борной кислотой (1%-ной). Нельзя употреблять в пищу зеленые луковые перья, поврежденные овощи собирают и выбрасывают, чтобы споры мучнистой росы не распространялись на остальные грядки.

Мухи атакуют
Наиболее опасный противник – вредоносное насекомое, которое начинает уничтожать урожай с корневой системы. Личинки проникают в луковицы, и пожирают их изнутри. Мухи начинают активную деятельность весной, в период цветения вишен, поэтому необходимо предпринять меры по отпугиванию вредителей.

Опытные огородники советуют сеять рядом с луковыми грядками морковь или укроп, которые отпугивают муху резким запахом. Дополнительно грядки посыпают табачной пылью или махоркой, опрыскивают настойкой чеснока, либо обрабатывают древесной золой.

Приготовить действенный раствор можно из веток деревьев и бурьяна-сухостоя, которые сжигают на костре. Пепел собирают, разводят водой, смешивают с красным перцем горошком, и поливают грядки, даже если они здоровы.

Когда листья начинают желтеть без видимой причины, а на овоще виднеются мелкие белые личинки, необходимо действовать. Растения, листья которых достигли 5-10 см, изначально обрабатываются обычной водой, после – раствором поваренной соли (стакан сухого сырья на ведро жидкости). Процедуру повторяют трижды, с интервалом в 2 недели, стараясь не поливать листья. Если солевой раствор попал на луковые перья, их необходимо сполоснуть обычной водой.

Растения с признаками заражения удаляют с грядки, чтобы личинки не распространились дальше.

Как предупредить проблему
Иногда причиной гниения может быть некачественный материал, зараженный инфекцией или вредителями. Поэтому лук тщательно перебирают перед посадкой, и просушивают на солнце несколько дней. Земельные участки должны прогреваться солнцем, и продуваться ветром, потому что овощ не любит чрезмерную влагу.

Нельзя высаживать культуру на влажных грядках, непосредственно перед посадкой заготовки вымачивают в слабом растворе марганцовки (чтобы жидкость была светло-розового оттенка). Можно заменить марганец любым фунгицидом, чтобы продезинфицировать материал.

Грядку также подготавливают заранее. Опытные огородники советуют поливать землю кипятком за 2-3 дня до высадки культуры, а непосредственно перед посадкой обработать участок раствором марганца, только концентрированным. Подобные приемы помогут защитить урожай от фузариозной гнили лука на грядке.

Необходимо ежегодно менять участки, и не высаживать лук на тех самых грядках. Специалисты считают, что хорошими предшественниками для культуры являются огурцы с белокочанной капустой и картофелем, особенно ранних сортов.

Внося удобрения, необходимо соблюдать дозировку, и не переусердствовать, особенно работая с селитрой.

Очередное мини-путешествие по Пермскому краю. Тихий и уютный посёлок Ильинский. Село Ильинское (позже станет поселком Ильинским) было основано на берегу реки Обва в 1770 году и являлось центром пермских владений Строгановых

Своя двушка в центре новой Москвы с видом на парк от 8,9 млн руб!

«Бунинские кварталы» – во многом воплощение мечты о собственной квартире в современном московском районе. Здесь хочется дружить с соседями, гулять, учиться, заниматься спортом и просто отдыхать, наслаждаясь живой природой и настоящим столичным комфортом.

Разнообразная и насыщенная инфраструктура:
• своя современная школа и детские сады
• кафе, кофейни, пекарни, рестораны
• магазины, аптеки, салоны красоты, фитнес, ветклиники

Все продумано до мелочей:
• Разнообразные, детально проработанные планировки без «ненужных» метров для любой семьи
• с дизайнерской, предчистовой отделкой и без отделки
• подземные паркинги и кладовые
• прогулочные площадки для пушистых питомцев
• мойки для лап в подъездах

Хорошая транспортная доступность:
• станции трёх линий метро
• удобные выезды на крупные автомагистрали

Комплексное благоустройство
• зоны для активного и спокойного отдыха
• танцплощадка, амфитеатр, тренажёры для людей любого возраста
• детские и спортивные площадки

Здесь будут созданы все условия для общения и активного времяпрепровождения людей всех возрастов и разнообразных увлечений. Его наполнит особенная дружелюбная атмосфера, в которой легко завязываются контакты, взрослые и дети делятся увлечениями, демонстрируют свои таланты

Переходите по ссылке чтобы получить презентацию и планировки - vk.cc/cpqA4a
P.S. Вы можете получить скидку до 7% на ограниченный пул квартир, если оставите заявку до конца месяца

Стивен Кинг о своем алкоголизме

«Алкоголики выстраивают защиту, как голландцы — плотины. Первые двенадцать лет своей семейной жизни я себя уверял, что «просто люблю выпить». Еще я использовал всемирно известную «Защиту Хемингуэя». Хотя вслух это никогда не произносилось (как-то это не по-мужски), защита эта состоит в следующем: я — писатель, а потому человек очень чувствительный, но я — мужчина, а настоящий мужчина своей чувствительности воли не дает. Только слабаки так делают. Поэтому я пью. А как еще мне пережить экзистенциальный ужас и продолжать работать? А кроме того, я себя контролирую. Как настоящий мужчина.

Потом в начале восьмидесятых в штате Мэн приняли закон об утилизации бутылок и банок. Теперь шестнадцатиунциевые банки «Миллер лайт» у меня летят не в мусорку, а в пластиковый контейнер в гараже. Как-то в четверг я вышел бросить туда еще парочку погибших бойцов и заметил, что контейнер, в понедельник еще пустой, уже почти полон. А поскольку «Миллер лайт» в доме пью только я...

«Трам-тарарам, я же алкоголик!» — подумал я, и контрмнения у меня в голове не возникло — в конце концов я же тот самый, который написал «Сияние», даже не понимая, что пишет о себе самом. Реакцией моей на эту мысль было не опровержение, не сомнение — это было то, что я назвал бы перепуганной уверенностью. «Значит, надо поосторожнее, — ясно помню я, как думал дальше. — Потому что если ты влипнешь...»

Если я влипну, переверну машину на проселке или ляпну чего-нибудь в интервью в прямом эфире, мне кто-нибудь обязательно скажет, что надо бы мне пить поменьше; а сказать алкоголику, чтобы он пил поменьше, — это как сказать человеку, сожравшему мировой стратегический запас касторки, чтобы он срал поменьше. Один мой друг, который через это прошел, рассказывал забавную историю о своих первых робких усилиях уцепиться за все быстрее ускользающую жизнь. Он пошел к психологу и сказал, что жена волнуется, потому что он слишком много пьет.

— А сколько вы пьете? — спросил психолог. Мой друг поднял на него недоуменные глаза.
— Сколько есть, столько и пью, — ответил он, поскольку это было очевидно.

Я его понимаю. Уже почти двенадцать лет, как я последний раз выпил, и все равно я не могу поверить своим глазам, когда вижу в ресторане кого-нибудь с недопитым бокалом. Меня тянет подойти и заорать: «Допивай! Какого черта не допиваешь?» — прямо в лицо такому человеку. Рассуждения насчет того, что пьем для компании, я считаю смехотворными. Не хочешь напиваться — пей кока-колу.

В последние пять лет, когда я пил, вечера у меня заканчивались одинаково: я все оставшееся в холодильнике пиво выливал в раковину. Иначе эти банки звали меня, пока я не вылезал из кровати и не выпивал еще одну. И еще одну. И еще одну.

К восемьдесят пятому году я к своим алкогольным проблемам добавил наркоманию, но продолжал функционировать, как и многие, кто колется и нюхает, на самом краю профессионализма. Перестать мне было бы страшно — я уже не представлял себе другой жизни. Принимаемые наркотики я прятал как только мог — и от страха (что со мной будет без допинга? Я уже забыл, каково это — быть чистым), и от стыда. Я снова вытирал задницу ядовитым плющом, только теперь ежедневно, а на помощь позвать не мог. У нас в семье так не делается. У нас в семье продолжаешь курить сигареты, танцуешь посреди разлитого желе и свои проблемы решаешь сам.

Но та часть моего существа, которая пишет, глубинная часть, которая знала, что я алкоголик, еще в семьдесят пятом, когда писалось «Сияние», этого не принимала. Молчание — это не для нее. И я начал вопить о помощи единственным способом, который был мне доступен, — своей прозой и своими чудовищами. В конце восемьдесят пятого я написал «Мизери» (заглавие точно отражает состояние моего сознания!), в которой писателя держит в плену и пытает сумасшедшая медсестра, Весной и летом восемьдесят шестого я написал «Томминокеров», часто работая до полуночи, а сердце «стучало сто тридцать раз в минуту, а ноздри заткнуты ватой, чтобы остановить кокаиновое кровотечение.

«Томминокеры» — научно-фантастическая сказка в стиле сороковых годов, где героиня-писательница обнаруживает инопланетный корабль, погрузившийся в землю. Экипаж на борту не мертвый, а в анабиозе. Эти инопланетные создания залезают тебе в голову и начинают... ну, в общем, шевелиться. Ты обретаешь невиданную энергию и сверхъестественный интеллект (писательница эта, Бобби Андерсон, создает в числе прочего телепатическую пишущую машинку и атомный водонагреватель). А взамен ты отдаешь душу. Это была самая лучшая метафора для алкоголя и наркотиков, которую мог найти мой усталый и перенапряженный мозг.

Но прошло немного времени, и убедившись наконец, что я не собираюсь выходить из этого штопора сам по себе, на сцену вышла моя жена. Это было нелегко — я ушел так далеко, что до меня было почти что не докричаться, — но она это сделала. Она организовала группу вторжения из членов семьи и друзей, и относиться ко мне стали по принципу «Ты сам себе устроил ад». Табби начала с выбрасывания из моего кабинета мусора мешками: банок из-под пива, окурков, кокаина в граммовых флакончиках и кокаина в бумажных пакетиках, кокаиновых ложечек, перемазанных соплями и кровью, «валиума», «ксанакса», флаконов сиропа от кашля и таблеток, даже флаконов зубного эликсира. Где-то за год до того, видя, как быстро исчезают из ванной флаконы «листерина», Табби спросила, уж не пью ли я эту дрянь. Я с благородным негодованием ответил, что даже и не думаю. Так оно и было. Я пил «скоуп». Он вкуснее, тем более с привкусом мяты.

Вторжение это, которое было так же неприятно для моей жены, детей и друзей, как и для меня, вызвано было тем, что я подыхал у них на глазах. Табби сказала, что у меня есть выбор: могу принять помощь и ожить, а могу выметаться из дому ко всем чертям. Она сказала, что она и дети меня любят и что по этой самой причине не хотят быть свидетелями моего самоубийства.

Я стал торговаться, потому что так всегда поступают наркоманы. Я был обаятелен, потому что они обаятельны. В конце концов мне были даны две недели на размышление. Вспоминая это теперь, я понимаю все безумие этого решения. Стоит человек на крыше горящего здания. Подлетав вертолет, зависает над ним, бросает лестницу. «Лезь!» — кричит человек, свесившись из дверцы. Хмырь на крыше горящего дома отвечает: «Дайте мне две недели подумать».

Но я действительно думал — насколько мог в своем тухлом виде, — и что действительно заставило меня решиться, так это была Энни Уилкс, психованная сестра из «Мизери». Энни — кокаин, Энни — алкоголь, и я решил, что хватит с меня быть ее ручным писателем. Я боялся, что не смогу работать, если брошу пить и нюхать, но решил (опять-таки насколько это было мне доступно в том растерзанном и угнетенном состоянии духа), что пожертвую писательством ради того, чтобы остаться с моей женой, чтобы видеть, как растут мои дети. Если до этого дойдет.

Конечно, до этого не дошло. Мысль, что творчество и дрянь, меняющая сознание, ходят парами, — это один из величайших мифов поп-интеллигенции нашего времени. Четыре писателя двадцатого столетия, на чьей ответственности это по большей части лежит, — Хемингуэи, Фицджеральд, Шервуд Андерсон и поэт Дилан Томас. Это они создали наше представление об экзистенциальной англоязычной пустыне, где люди отрезаны друг от друга и живут в атмосфере эмоционального удушья и отчаяния Эта концепция хорошо знакома почти всем алкоголикам, обычная же реакция на нее — приятное удивление. Наркоманы-писатели — обычные наркоманы. Такие же, как наркоманы-землекопы. «Все заверения, что наркотики и алкоголь необходимы для притупления болезненной чувствительности, — чушь и самообман. Я слышал, как пьющие водители снегоочистителей говорили, что пьют, чтобы укротить демонов. Без разницы, кто ты — Джеймс Джонс, Джон Чивер или простой алкаш, закемаривший под стенкой автовокзала: для наркомана право пить или нюхать должно быть сохранено любой ценой. Хемингуай и Фицджеральд не потому пили, что были творческими натурами, одинокими или слабыми духом. Для творческих людей, быть может, действительно больше риск алкоголизма, чем в других профессиях — ну и что? Все блюющие в сточной канаве похожи друг на друга.

К концу своих приключений я уже пил по упаковке шестнадцатиунциевых банок за вечер, и есть у меня один роман. „Куджо“, который я еле помню, как писал. Это я говорю не с гордостью и не со стыдом, а только с неясным чувством грусти и потери. Книга эта мне нравится. И мне жаль, что я не помню, как радовался, когда заносил на бумагу удачные места.

А в худшие моменты я уже не хотел пить, но и трезвым быть тоже не хотел. Я был извлечен из жизни. В начале пути обратно я просто старался поверить людям, которые говорили, что жизнь изменится к лучшему, если я дам ей время. И я не переставал писать. Многое получалось слабо и плоско, но все же я писал. Эти несчастные страницы я совал в нижний ящик стола и начинал что-нибудь новое. Мало-помалу я снова поймал ритм, а потом вернулась и радость работы С благодарностью я вернулся к своей семье, к своей работе, с облегчением. Я вернулся, как возвращается человек в летний дом после долгой зимы, прежде всего проверяя, что ничего не сломано и не украдено за время холода. Так и было. Мы все были вместе, были одним целым. Как только оттают трубы и включится свет, все заработает. Так и стало»