На днях мне достался жесткий диск, вынутый из какого-то старого компьютера. Выглядел он неважно — потеки какой-то грязюки на корпусе, следы зелени на плате — явные признаки воздействия влаги. Я его брал скорее на разборку — магниты, пластины, моторчик, но решил проверить, рабочий ли он, и поглядеть, что за файлы на нем. Диск неожиданно оказался вполне рабочим и в неплохом состоянии. Основная масса файлов не представляла какого-то интереса — киношки и ролики, в основном — известного содержания, музыка, не вписывающаяся в мои вкусы, картинки с котиками и демотиваторы из Интернета, фоточки на паршивую мыльницу фирмы «Никон» с пьяными рожами, несколько вордовских файлов с копипастой (явно из браузера) на тему еврейского заговора, ГМО, прививок — довольно тупой и шаблонной. Еще несколько служебных записок с просьбой снабдить канцтоварами или вроде того. Стандартная, наверняка пиратская, Windows XP, стандартный же набор софта, тоже кряченного, танки и еще пара игр второй свежести. В общем, довольно обычное унылое содержимое. Напоследок я решил вывести все файлы в порядке дат создания и в конце списка обнаружил текстовый файл, набранный в Word. В нем писалось о каких-то странных вещах. Написано было довольно безграмотно и с зашкаливающим количеством мата, так что я решил немного литературно обработать текст, прежде чем выкладывать его. Текст начинался с пространного излияния на тему работы, выпитого с «друганами» пива и другой бытовухи, это начало совершенно неинтересно и я его опускаю.

----—

… Перед сном я пошел в душ. Какой-то грязной была ванна около сливного отверстия. Я не придал этому значения, подумав, что пора бы уже и устроить дома генеральную уборку. Нет, чтобы вспомнить о том, что этой грязи полтора часа назад не было. В общем, влез в ванну, моюсь себе. Заметил, что вода уходит плохо — видимо, слив забился. Вантуз был в туалете, я решил не шататься по квартире голым и мокрым, а решить проблему слива позже.

Впрочем, проблема решилась сама — из слива забурлило и вода стала быстро уходить. Тем временем я намылил голову, и по этой причине глаза у меня были закрыты. Тут я переступил ногами и… почувствовал, будто за что-то зацепился. Что-то держало ногу. Я испугался, открыл глаза, их залило мылом и защипало, и ничего увидеть не удалось. Я быстро смыл шампунь и открыл глаза снова.

Из сливного отверстия тянулись какие-то мутно-белые тонкие нити, концы которых прикрепились к коже ноги, натягивая ее. Тут из слива как будто выстрелило мутной струйкой, и к моей ноге прилепилась еще одна нить. Потом еще одна, и ещё. Я рванулся — это оказалось больно и совершенно бесполезно, упругие нити только притянули ногу еще ближе к отверстию. Вот тут-то пришел настоящий СТРАХ.

Я сразу впал в панику. Дергаясь и пытаясь оторвать ногу от клейких нитей, количество которых все росло, я только приближался к сливу, а из разорванной кожи сочилась кровь. Потом я увидел на полке нож. Когда-то я что-то резал в ванной и забыл его там.

Я схватил нож и рубанул по нитям. Несколько штук разорвались, но основная масса оказалась слишком прочной. Я справился еще с десятком волокон и вовремя отдернул руку, когда из слива устремились новые — уже в направлении руки с ножом. Я немного выиграл в расстоянии, но особого успеха нож не принес. Повторная атака была с тем же результатом. Боль от разрываемой кожи постепенно становилась нестерпимой. Я снова попытался вырваться, рванувшись и оторвав ее совсем, но кожа человека — чертовски прочная штука. Только слезы из глаз выступили от боли. Моя нога уже была рядом со сливным отверстием. Еще чуть-чуть, и меня начнет туда затягивать — подумал я.

Мысль о том, что это живое и оно должно бояться кипятка, пришла мне внезапно. Я схватил душ и включил горячую воду на полную, пустив струю на ногу. Стало горячо, очень горячо. Потом — дико больно. Но не только мне. Волокна стали отлепляться, отрываться одно за другим, и секунд через двадцать нога была свободна. Я выскочил из ванны и захлопнул за собой дверь, а затем пошел залечивать истерзанную, ошпаренную конечность, оставляя кровавые следы на линолеуме.

Минут через десять, обработав перекисью и забинтовав ногу, я решил заглянуть в ванную. Свет горел — я его не выключал. Я осторожно приоткрыл дверь и заглянул. Картинка откровенно не радовала — ванна была заполнена сплошной массой из беловато-мутных нитей, которая медленно колыхалась. Ее поверхность выгибалась вниз, напоминая гамак. В глубине ее качалась банка с шампунем. Я в ужасе отпрянул и побежал в комнату, закрывшись и включив свет. Тошнотворное зрелище у меня до сих пор перед глазами.

... Я идиот. Нужно было бежать из квартиры сразу, а я, как дурак, сел писать про эту чертовщину. Только что я вышел из комнаты и увидел из-под двери ванной эти нити. Их уже много, и каждые несколько секунд появляются новые. Они уже перегородили коридор и до входной двери мне уже не добраться. Я захлопнул дверь в комнату и заткнул щели всем, что нашел. У меня теперь есть один выход — окно.

Хорошо то, что этаж только второй, так что у меня достаточно много шансов, что не разобьюсь. И еще хорошо, что лето, не холодно. Потому что есть и плохая вещь — на мне нет ничего, кроме трусов.

Двор.
Видимо, я уже никогда не смогу объяснить Артёму, почему у меня щемит где-то под сердцем.
Для него это двор и двор.
Там детская площадка, папина машина и…все, пожалуй. Как ему понять про дворы моего детства?

Начать с белья. Оно ведь там сушилось. И мы время от времени с разгону влетали в белоснежные простыни чумазыми мордочками, и баба Зина по-следаковски пристрастно сличала отпечаток с оригиналами.

Баба Зина, молодая еще женщина чуть за пятьдесят, часто на нас кричала, поэтому была «бабой», а тетя Тоня, разменявшая восьмой десяток, раздавала нам конфеты, поэтому была «тетей».

Бабушки на лавочках.
Наши бабушки.
Сидели там, как судьи на фигурном катании, и оценивали наши кульбиты: «смотри, Тимофеевна, как твой знатно шандарахнулся». А дедушки лупили по столу костяшками и так смачно вопили «рыба!», что у меня сводило живот от голода.

В Москве тогда ещё росли деревья. У нас перед домом их даже хватало на детский лес.
Мы так и отпрашивались у родителей: «мы сбегаем с ребятами в лес, ладно?».

Футбольный мяч в окно. Сам не исполнял, но присутствовал. Однажды старшие ребята запулили его к Сафроновым с первого этажа. Их окно было открыто, семья обедала. Как рассказывала потом Сафронова младшая, папашка на чем свет стоит костерил материн борщ, когда в его тарелку плюхнулся мяч. Пока отец семейства снимал с ушей капусту, согнувшуюся в хохоте мать разгибали трое.

И, конечно, посреди двора торчал наш собственный ручной горбатый «Запорожец». К нему из соседней школы даже водили уроки труда. С ним не экспериментировал только ленивый. В какой-то момент он стал напоминать машину времени из «Назад в будущее».

А уж сколько стены в лифте перевидали Ромео и Джульетт, вам и не снилось, и «Маша» в «Маша плюс Ваня» вдруг исправлялась на «Катю», а потом плюс и вовсе заменялся на минус.

Когда опускались сумерки, из окон раздавались угрозы, причитания, мольбы. Загнать нас домой было невозможно.

Только запахом. Об этом знали наши бабушки, вернувшиеся со своих лавочек и начинавшие кашеварить. Над двором скоро повисали трассирующие ароматы — чего-то жизнеутверждающе-мясного, добродушно-мучного или — запрещённый приём! — жареной картошки с луком.

Мы водили носами, как мышонок Реми в «Рататуе», и сомнабулически расходились по подъездам с закрытыми глазами.

Олег Батлук