А ПОТОМ ВДРУГ...

… говоришь ему, говоришь. И кажется, что все впустую и бесполезно – не умеет думать о других, не понимает… а потом вдруг он приносит тебе плед и кривоватый бутерброд на подносе.

… в тысячный раз учишь его складывать вещи, а он приходит и бросает куртку на пол. И кажется, что никак это уже не поправить, так и придется или самой убирать, или тратить все силы на воспитание. А потом вдруг после одной из прогулок смотришь – а куртка висит на крючке. И на следующий день тоже.
… кажется, что он не понимает серьезные разговоры, споры взрослых. А потом вдруг в трудный момент приходит и утешает, и говорит что-то мудрое, совсем недетское.

… опять ругаешь – ну невозможно же случайно разбить третью тарелку за неделю. А потом вдруг понимаешь, что он моет посуду, чтобы тебе было полегче.

… от шума звенит в ушах – опять в детской что-то падает и стреляет. И хочется ворваться, накричать и выкинуть уже все эти кубики, цокающие об ламинат. А потом вдруг прислушиваешься – а там битва светлых и темных сил и у светлых совсем плохо идет сражение, помощи нет. Сочувствуешь.

… отчитываешь за грязь в ванной и замусоренную прихожую. А потом вдруг заходишь в комнату и видишь там очередное изобретение – что-то торчит, что-то крутится и с боков раскрашено. И остаются только удивление и любопытство.

… то одно, то другое вызывает недовольство, не понимаешь, раздражаешься. А потом вдруг остро нахлынут собственные детские воспоминания и через них совсем по-другому все видится. И сразу стыдно, конечно.

Юлия Луговская

Добро бродило по дворам
С соломенной корзинкой.
И собирало тут и там,
То вздохи, то слезинки.

То чей-то страх, и чью-то боль,
Тихонько забирало.
И одиноким для души
На дудочке играло.

Оно владело волшебством,
Делилось им повсюду.
Своим таинственным лучом,
Оно творило чудо.

Для тех, кто искренне страдал,
Добро про это знало,
Оно волшебною рукой
Надежды раздавало.

Расса Зернова.