Белый небоскреб
В квартире 580 небоскреба улицы Ташиф сожительствовало семь молодых людей.
Паул, Героб и Шантс были студентами, они отправлялись в университет, а трое других - на работу: Трукер работал в налоговой, Аисиндий ездил со скорой помощью, проходил стажировку.
Ну а Хастол работал ангелом.
Все вставали утром в шесть часов, наблюдали красивые рассветы и завтракали вместе, обсуждали политику, девушек. Затем брали такси или шли на автобусную остановку. Хастол выходил вместе со всеми на лестничную площадку, кивком прощался с квартирантами, пока двери лифта не захлопывались, и оттуда улетучивался вверх, к свету.
Возвращались - кто как.
Бывало, Хастол появлялся в квартире раньше всех, и тогда он готовил ужин на семерых.
С самого начала как-то так повелось, что о работе сильно не расспрашивали. Толи воспитанность сыграла свою роль, толи страх, но ни один из шестерых не знал в полной мере, что означает "работать ангелом", куда исчезает Хастол, каким образом у него появились крылья, как выглядит его рабочее место, как зовут начальника и остальные детали, хотя Хастол без комплексов рассказывал, если друзья интересовались.
- Ну и клиенты, - жаловался Аисиндий.
После работы сожители сели на пол вокруг журнального столика, наблюдали закат в окнах до пола, развернули шахматы. - Ну и клиенты, я сегодня спас одному жизнь, и помог подняться по лестнице до четвертого этажа! Не ценят.Тошно уже, господа. Хочу в отпуск.
- Как я тебя понимаю, - вставил свое Хастол, и все укладкой бросили на него взгляд, - Та же самая тема, - он ухватил маслину двумя пальцами из блюдца и закинул в рот.
- А у тебя что? - аккуратно поинтересовался Героб.
- Да вот, Аисиндий, он правильно выразился, я бы так и сказал. Не ценят, - кивнул Хастол, не пролив лишних деталей о своем ремесле.
***
В субботу Хастол работал внеурочно, и шестеро отправились в парк. Героб мучился подозрениями. Он предложил затеять операцию "Раскрытие", узнать об их "ангеле" все необходимое.
- Мы едим его стряпню, спим рядом с ним. Он запросто может оказаться маньяком, шпионом, киллером. Кто-нибудь знает, чем он занимался 10 лет назад?
- Был ребенком, я полагаю, - предположил Шантс. - Он в разговоре обходит эти воспоминания. Несчастливое детство, как я его понимаю.
- Надо заканчивать с этим безусловным пониманием и выяснить, как все обстоит на самом деле!
Героб составил план на информацию, которую они будут добывать.
Понедельник - дата рождения, вторник - фамилия, среда - в каком городе рос, четверг - личная жизнь, пятница - величина зарплаты, далее название отдела, географическое местоположение офиса, научное объяснение наличия крыльев и так далее.
Хастол оказался чист, как весенняя роса.
Он имел все справки, свидетельства. Студенты поговорили по телефону с его матерью из Полынии, видели, как он встречает младшую сестру в аэропорту. Хастол показал им рабочую документацию на последнего заказчика, за которым он присматривал.
Друзья поочередно пролистали увесистую папку, вглядываясь в каждое слово.
- Да, я знаю, что вы меня проверяете. Мы живем с вами вместе уже три года, золотые мои. Что сделать, чтобы вы мне поверили?
- Мы хотим экскурсию по корпусу Над-мира. Покажи свое рабочее место.
- Покажу, конечно.
На следующий день Трукер и Аисиндий взяли отгулы, а студенты приготовились пропустить несколько пар.
Они встали между двух диванов в зале, и Хастол расположился в центре.
Он нарисовал линию мелом вокруг всех присутствующих, расправил крылья, их кончики уперлись в противоположные стены, между которыми насчитывалось метра четыре, пять. Его глаза вспыхнули светло-желтым цветом, зрачки и радужка пропали в свечении. Хастол читал заклинание на неведомом языке, воздевая руки к потолку. Друзья заметили, что их круглая площадка едет вверх сквозь этажи.
Лица людей, проживающих в верхних квартирах, смазало, хотя площадка двигалась со скоростью лифта.
Но скорость увеличилась, и окружающий мир слился в полосы цветов и теней.
Хастол держал руки распростертыми и задрал голову. Его голос изменился: казалось, вместо него произносят молитвы три человека с разными тембрами.
- Долго еще? - Паул подергал Хастола за плечо, и студента мощно ударило током, а Хастол не отреагировал. Все сели на пол и ждали в течение трех часов. Им казалось, что они переживают взлёт ракеты.
Наконец, полосы проносящегося света по краям площадки остановились и рассеялись, как туман.
Туман осел и обнажил белый интерьер, высоченные потолки, лепнину по стенам, колонны, мраморный пол. Они стояли на перекрестке двух коридоров, как на перекрестке двух проспектов, достаточно широких, чтобы по ним шло двустороннее движение автомобилей.
***
Хастол очнулся от транса, сложил одну руку в карман брюк и ухмыльнулся уголком губ, оценивая усталость друзей. "За мной".
С потолка стал литься девичий вокал и приглушенные звуки органа. Сам потолок пропадал в облаках. Там же, любой из друзей мог поклясться, летали дети с крыльями.
Каждый поворот коридора поддерживался сменой темы в музыке, вступлением хора или наоборот солированием одного высокого детского голоса. Друзья преодолели не меньше десятка коридоров.
Шел золотой снег.
- Нам сюда, - сказал Хастол, встал около своих апартаментов, - Не забудьте отряхнуться, - он ударил по толстовке Трукера, со складок толстовки посыпались снежинки из белого золота. - Одежду вешаем у входа.
Героб повесил ветровку рядом с холщевым стеганным плащом. Он увидел на полке для шапок светящийся обруч - нимб. Нимб быстро придавило кучей студенческих шапок, кепок.
Хастол прошел к столику, обитому зеленым бархатом и включил монитор.
- Вот, обживайтесь.
- Мать моя, - высказался Паул и присел на кресло с колесиками. Одну стену рабочего кабинета заменяло стекло, а за ним - вид на Землю, Паул нашел взглядом Океанию, Индию, Марианскую впадину, Австралию.
- Мы в космическом корабле?
- Ну, как сказать, - улыбнулся Хастол и выровнял в стопке листы. На столе лежала пара скрепок, и он убрал их в коробочку. - Знаете, мне пора приступать к своим обязанностям. Хотите обратно, или совершите прогулку?
- Мы осмотримся.
- Тогда рекомендую посетить зал Благости в западном крыле, там находится обзорная площадка, телескопы.
- Отлично, - Аисиндий расхохотался, и все молодые люди вышли из кабинета, закрыли дверь. Героб:
- Чтоб меня! Чтоб вас! Клянусь своими почками, - он зажмурился, старался выражать эмоции тише, - Где мы?
- В ООЧ - в организации по опеке человечества, - Шантс прочел табличку на двери кабинета.
- Хорошо. Давайте я придумаю, раз вас ничего не удивляет, - Героб вытер платком пот со лба. - Давайте пройдем на смотровую площадку и там решим.
***
Друзья дошли до площадки.
Им предложили нарастить крылья уколом в бицепс, и через две недели они смогли бы совершить первый полет.
Но почему-то все отказались.
Трукер подошел на метр к пропасти, лег на мраморные плиты, ухватился за ближайший металлический столбик, подполз к краю и заглянул вниз - увидел открытый космос: половину вида занимала планета и её атмосфера, загораживающая остальную космическую ситуацию.
Рядом с собой Трукер увидел, как к краю подходит ангел, застегивает свой жилет, одевает позолоченный шлем, расправляет крылья, и улетает в бездну. За ним последовали еще трое. "Это безумие, безумие" - шептал Трукер. Четверо ангелов устремились к земле и очень быстро превратились в точки.
Через две минуты оттуда же на площадку вернулся уже другой ангел.
Все ангелы были похожи, как клоны - статные, с аристократическими чертами лица, гладко выбритые, с безупречной осанкой. Их чувственные губы, прямые носы и выразительные глаза заставляли усомнится в половой принадлежности. Некоторые ангелы были более хрупкими, и друзья решили, что они женского пола.
Героб ворвался обратно в кабинет Хастола и громко возмутился:
- Какого ты пола?
- Героб, успокойся, вы уже позволяете себе лишнего.
- Какого?!
- Универсального.
- Они заставили тебя отказаться от пола при вступлении в должность?
- Вроде того. Но я собираюсь уволиться.
- Правда?
Шестеро друзей село на белый диванчик в офисе Хастола.
- Пол мне уже не вернут, Героб, но я хочу работать ветеринаром. Мне пообещали, что оформят в трудовой книжке стаж, как медицинский.
- Почему ты хочешь уволиться?
- Низкие карьерные перспективы, - пожал плечами Хастол.
- Тебя угнетают?
- Нет. Знаете такую тему? - он налил всем чай, - Когда устраиваешься на одну работу, а потом понимаешь, что хочешь заниматься другим?
- Как я тебя понимаю, - вставил свое Шантс. - Да, мы знаем такую тему.
- Ну вот здесь так же.
- Не дурак ли? - возмутился Героб, - Ты работаешь в раю,слушаешь органную музыку и имеешь вид на космос из окна.
- Это была ступенька карьеры, - отмахнулся Хастол, - Я сразу говорил работодателям, что я тут временно, пока не подыщу, что получше. У меня другой уклад характера.
- Как тебя взяли? - Героб снова вспотел, - Какие критерии приема?
- А... сейчас, - Хастол порылся в бумагах и нашел договор, зачитал, - Стирание памяти до 10 лет, отказ от половой принадлежности, согласие на инъекцию с "геном ангела", защита информации клиентов, дресс-код, ангельские пропорции лица и тела (их сложно вычисляют с участием калькулятора и миллиметровкой), диплом о музыкальном образовании, прохождение экзамена по психологии, биологии, химии, много чего, господа.
-Ты нарушил пункт с защитой информации, - заметил Паул, - Ты давал нам читать тот треш про раковую больную, которую ты опекал.
- Да, промашка вышла, - ухмыльнулся Хастол, - Ну, они лояльно относятся к некоторым пунктам.
- Где у них отдел кадров? - спросил Героб. Он сходил в приемную и оформился.
- Чувак, ты стал ангелом!
Героба похлопали по плечам, пожали руки.
Он сидел бурый и дурной от произошедшего, попросил рюмку водки, но в буфете Хастола стояла только декоративная бутылка с красным сухим вином. Вино лилось в бокал с увеличением детского пения за дверью, в коридоре.
- Теперь мы коллеги, - Хастол протянул бокал, и Героб с
В квартире 580 небоскреба улицы Ташиф сожительствовало семь молодых людей.
Паул, Героб и Шантс были студентами, они отправлялись в университет, а трое других - на работу: Трукер работал в налоговой, Аисиндий ездил со скорой помощью, проходил стажировку.
Ну а Хастол работал ангелом.
Все вставали утром в шесть часов, наблюдали красивые рассветы и завтракали вместе, обсуждали политику, девушек. Затем брали такси или шли на автобусную остановку. Хастол выходил вместе со всеми на лестничную площадку, кивком прощался с квартирантами, пока двери лифта не захлопывались, и оттуда улетучивался вверх, к свету.
Возвращались - кто как.
Бывало, Хастол появлялся в квартире раньше всех, и тогда он готовил ужин на семерых.
С самого начала как-то так повелось, что о работе сильно не расспрашивали. Толи воспитанность сыграла свою роль, толи страх, но ни один из шестерых не знал в полной мере, что означает "работать ангелом", куда исчезает Хастол, каким образом у него появились крылья, как выглядит его рабочее место, как зовут начальника и остальные детали, хотя Хастол без комплексов рассказывал, если друзья интересовались.
- Ну и клиенты, - жаловался Аисиндий.
После работы сожители сели на пол вокруг журнального столика, наблюдали закат в окнах до пола, развернули шахматы. - Ну и клиенты, я сегодня спас одному жизнь, и помог подняться по лестнице до четвертого этажа! Не ценят.Тошно уже, господа. Хочу в отпуск.
- Как я тебя понимаю, - вставил свое Хастол, и все укладкой бросили на него взгляд, - Та же самая тема, - он ухватил маслину двумя пальцами из блюдца и закинул в рот.
- А у тебя что? - аккуратно поинтересовался Героб.
- Да вот, Аисиндий, он правильно выразился, я бы так и сказал. Не ценят, - кивнул Хастол, не пролив лишних деталей о своем ремесле.
***
В субботу Хастол работал внеурочно, и шестеро отправились в парк. Героб мучился подозрениями. Он предложил затеять операцию "Раскрытие", узнать об их "ангеле" все необходимое.
- Мы едим его стряпню, спим рядом с ним. Он запросто может оказаться маньяком, шпионом, киллером. Кто-нибудь знает, чем он занимался 10 лет назад?
- Был ребенком, я полагаю, - предположил Шантс. - Он в разговоре обходит эти воспоминания. Несчастливое детство, как я его понимаю.
- Надо заканчивать с этим безусловным пониманием и выяснить, как все обстоит на самом деле!
Героб составил план на информацию, которую они будут добывать.
Понедельник - дата рождения, вторник - фамилия, среда - в каком городе рос, четверг - личная жизнь, пятница - величина зарплаты, далее название отдела, географическое местоположение офиса, научное объяснение наличия крыльев и так далее.
Хастол оказался чист, как весенняя роса.
Он имел все справки, свидетельства. Студенты поговорили по телефону с его матерью из Полынии, видели, как он встречает младшую сестру в аэропорту. Хастол показал им рабочую документацию на последнего заказчика, за которым он присматривал.
Друзья поочередно пролистали увесистую папку, вглядываясь в каждое слово.
- Да, я знаю, что вы меня проверяете. Мы живем с вами вместе уже три года, золотые мои. Что сделать, чтобы вы мне поверили?
- Мы хотим экскурсию по корпусу Над-мира. Покажи свое рабочее место.
- Покажу, конечно.
На следующий день Трукер и Аисиндий взяли отгулы, а студенты приготовились пропустить несколько пар.
Они встали между двух диванов в зале, и Хастол расположился в центре.
Он нарисовал линию мелом вокруг всех присутствующих, расправил крылья, их кончики уперлись в противоположные стены, между которыми насчитывалось метра четыре, пять. Его глаза вспыхнули светло-желтым цветом, зрачки и радужка пропали в свечении. Хастол читал заклинание на неведомом языке, воздевая руки к потолку. Друзья заметили, что их круглая площадка едет вверх сквозь этажи.
Лица людей, проживающих в верхних квартирах, смазало, хотя площадка двигалась со скоростью лифта.
Но скорость увеличилась, и окружающий мир слился в полосы цветов и теней.
Хастол держал руки распростертыми и задрал голову. Его голос изменился: казалось, вместо него произносят молитвы три человека с разными тембрами.
- Долго еще? - Паул подергал Хастола за плечо, и студента мощно ударило током, а Хастол не отреагировал. Все сели на пол и ждали в течение трех часов. Им казалось, что они переживают взлёт ракеты.
Наконец, полосы проносящегося света по краям площадки остановились и рассеялись, как туман.
Туман осел и обнажил белый интерьер, высоченные потолки, лепнину по стенам, колонны, мраморный пол. Они стояли на перекрестке двух коридоров, как на перекрестке двух проспектов, достаточно широких, чтобы по ним шло двустороннее движение автомобилей.
***
Хастол очнулся от транса, сложил одну руку в карман брюк и ухмыльнулся уголком губ, оценивая усталость друзей. "За мной".
С потолка стал литься девичий вокал и приглушенные звуки органа. Сам потолок пропадал в облаках. Там же, любой из друзей мог поклясться, летали дети с крыльями.
Каждый поворот коридора поддерживался сменой темы в музыке, вступлением хора или наоборот солированием одного высокого детского голоса. Друзья преодолели не меньше десятка коридоров.
Шел золотой снег.
- Нам сюда, - сказал Хастол, встал около своих апартаментов, - Не забудьте отряхнуться, - он ударил по толстовке Трукера, со складок толстовки посыпались снежинки из белого золота. - Одежду вешаем у входа.
Героб повесил ветровку рядом с холщевым стеганным плащом. Он увидел на полке для шапок светящийся обруч - нимб. Нимб быстро придавило кучей студенческих шапок, кепок.
Хастол прошел к столику, обитому зеленым бархатом и включил монитор.
- Вот, обживайтесь.
- Мать моя, - высказался Паул и присел на кресло с колесиками. Одну стену рабочего кабинета заменяло стекло, а за ним - вид на Землю, Паул нашел взглядом Океанию, Индию, Марианскую впадину, Австралию.
- Мы в космическом корабле?
- Ну, как сказать, - улыбнулся Хастол и выровнял в стопке листы. На столе лежала пара скрепок, и он убрал их в коробочку. - Знаете, мне пора приступать к своим обязанностям. Хотите обратно, или совершите прогулку?
- Мы осмотримся.
- Тогда рекомендую посетить зал Благости в западном крыле, там находится обзорная площадка, телескопы.
- Отлично, - Аисиндий расхохотался, и все молодые люди вышли из кабинета, закрыли дверь. Героб:
- Чтоб меня! Чтоб вас! Клянусь своими почками, - он зажмурился, старался выражать эмоции тише, - Где мы?
- В ООЧ - в организации по опеке человечества, - Шантс прочел табличку на двери кабинета.
- Хорошо. Давайте я придумаю, раз вас ничего не удивляет, - Героб вытер платком пот со лба. - Давайте пройдем на смотровую площадку и там решим.
***
Друзья дошли до площадки.
Им предложили нарастить крылья уколом в бицепс, и через две недели они смогли бы совершить первый полет.
Но почему-то все отказались.
Трукер подошел на метр к пропасти, лег на мраморные плиты, ухватился за ближайший металлический столбик, подполз к краю и заглянул вниз - увидел открытый космос: половину вида занимала планета и её атмосфера, загораживающая остальную космическую ситуацию.
Рядом с собой Трукер увидел, как к краю подходит ангел, застегивает свой жилет, одевает позолоченный шлем, расправляет крылья, и улетает в бездну. За ним последовали еще трое. "Это безумие, безумие" - шептал Трукер. Четверо ангелов устремились к земле и очень быстро превратились в точки.
Через две минуты оттуда же на площадку вернулся уже другой ангел.
Все ангелы были похожи, как клоны - статные, с аристократическими чертами лица, гладко выбритые, с безупречной осанкой. Их чувственные губы, прямые носы и выразительные глаза заставляли усомнится в половой принадлежности. Некоторые ангелы были более хрупкими, и друзья решили, что они женского пола.
Героб ворвался обратно в кабинет Хастола и громко возмутился:
- Какого ты пола?
- Героб, успокойся, вы уже позволяете себе лишнего.
- Какого?!
- Универсального.
- Они заставили тебя отказаться от пола при вступлении в должность?
- Вроде того. Но я собираюсь уволиться.
- Правда?
Шестеро друзей село на белый диванчик в офисе Хастола.
- Пол мне уже не вернут, Героб, но я хочу работать ветеринаром. Мне пообещали, что оформят в трудовой книжке стаж, как медицинский.
- Почему ты хочешь уволиться?
- Низкие карьерные перспективы, - пожал плечами Хастол.
- Тебя угнетают?
- Нет. Знаете такую тему? - он налил всем чай, - Когда устраиваешься на одну работу, а потом понимаешь, что хочешь заниматься другим?
- Как я тебя понимаю, - вставил свое Шантс. - Да, мы знаем такую тему.
- Ну вот здесь так же.
- Не дурак ли? - возмутился Героб, - Ты работаешь в раю,слушаешь органную музыку и имеешь вид на космос из окна.
- Это была ступенька карьеры, - отмахнулся Хастол, - Я сразу говорил работодателям, что я тут временно, пока не подыщу, что получше. У меня другой уклад характера.
- Как тебя взяли? - Героб снова вспотел, - Какие критерии приема?
- А... сейчас, - Хастол порылся в бумагах и нашел договор, зачитал, - Стирание памяти до 10 лет, отказ от половой принадлежности, согласие на инъекцию с "геном ангела", защита информации клиентов, дресс-код, ангельские пропорции лица и тела (их сложно вычисляют с участием калькулятора и миллиметровкой), диплом о музыкальном образовании, прохождение экзамена по психологии, биологии, химии, много чего, господа.
-Ты нарушил пункт с защитой информации, - заметил Паул, - Ты давал нам читать тот треш про раковую больную, которую ты опекал.
- Да, промашка вышла, - ухмыльнулся Хастол, - Ну, они лояльно относятся к некоторым пунктам.
- Где у них отдел кадров? - спросил Героб. Он сходил в приемную и оформился.
- Чувак, ты стал ангелом!
Героба похлопали по плечам, пожали руки.
Он сидел бурый и дурной от произошедшего, попросил рюмку водки, но в буфете Хастола стояла только декоративная бутылка с красным сухим вином. Вино лилось в бокал с увеличением детского пения за дверью, в коридоре.
- Теперь мы коллеги, - Хастол протянул бокал, и Героб с
Показать больше
7 мс. назад
10 мс. назад
Приветик, меня зовут Диана, я сельская девушка, которой нужна помощь по огороду и найти мужчину
10 мс. назад
Если я сама тебе напишу ты обещаешь со мной пойти на встречу, пройти прогуляться или просто выпить кофе а там уже как получиться?
10 мс. назад
Привет меня зовут Маша, я одинокая девушка которая хочет найти свою любовь
10 мс. назад
У меня нет мужчины, я полностью свободна от отношений. Хочу найти свою любовь
7 мс. назад
Лена Целовальникова
Случилось это в начале 90-х, на Украине, в отдаленном жилмассиве города Днепропетровска. Мне было 15 лет, как раз переходила из десятого класса в последний – одиннадцатый. Мама уволилась с нашей Приднепровской ГРЭС, где зарплаты стали задерживать, и устроилась в коммерческую фирму. Новая работа – постоянные командировки по близлежащим областям в поисках продуктов питания, которые её фирма потом в Россию продавала. Отчим на радостях в её отсутствие выпивать с соседом начал. Выпьет – придет и давай ремнем меня по квартире гонять с пьяных глаз. Я сбегала. Когда к подружкам на ночевку, когда просто бродить по удивительно красивым улочкам нашего района до утра.
С подружками в то время появилось у нас новое увлечение – гадания. Возраст интересный, кое у кого уже первая любовь возникла, вопросы разные: «любит-не любит» и т.д. Поэтому с колодой карт я не расставалась. По полночи расплачивалась за ночлег гаданиями. Даже книжку купила специальную. Там не только карточные варианты описаны были.
Вот однажды мы с девчонками и решили испробовать что-то новенькое. Гадание с блюдцем. Это когда все пальцами к блюдцу прикасаются и водят его туда-сюда по ватману с алфавитом. Хотя, по идее его вызываемый дух водить должен, но я быстро поняла, что лучше все брать в свои руки и смело толкала это блюдце, выдавая подружкам ответы, которые они хотели видеть. Что же касается духа - в книжке было написано, что усопших родственников лучше не вызывать, да и у нас не было особого желания спрашивать у покойных бабушек-дедушек ответы на стыдные вопросы про мальчиков и любовь. Покойных из «звезд» и известных личностей тоже решено было не трогать. Мы посчитали, что их много кто вызывает и «работы» у них и без нас достаточно. Стали вспоминать посторонних людей. Тут-то я и вспомнила, что весной на Родительский день, когда все на кладбище ездят, приметила я одну могилу свежую. Много цветов, венки и простая табличка с именем и датами: «Целовальникова Елена 1976-1991». Запомнила, потому что с покойницей мы одногодками были, да и фамилия необычная в память врезалась. Вызывали мы Лену тем летом много раз. Читали слова из книжки, а потом я бралась за своё надувательство, водя блюдцем по буквам, а подружек за нос.
Как-то раз, после очередного пьяного буйства отчима, не повезло мне напроситься на ночлег – было далеко за полночь, спали все. Пошла я гулять. Сейчас в Москве, в Чертаново, где я живу, попробуй меня одну среди ночи на улицу вытолкай. А тогда или возраст такой был безбашенный, или старый парк у Днепра с ночными трелями соловья не внушал никаких опасений. Дошла я до пляжа. Смотрю – там у воды девушка с собакой гуляет. Палку в воду бросает, собака в воду прыгает, плывет и снова в зубах её девушке приносит. Подозрений эта картина у меня не вызвала – собачники со своими питомцами в разное время суток попадались на глаза. Видела я их издалека еще несколько раз тем летом. А однажды, заскучав, решила познакомиться с девушкой. Одной гулять по ночам уже надоело. Спустилась к воде, иду уверенной походкой, но чем ближе приближаюсь к ним – тем как-то холоднее мне становится. Мурашки по коже побежали, под ложечкой засосало неприятно... Плюнула я на все свои ощущения и подошла к этой ночной парочке вплотную. Девушка бросила собаке палку в воду в очередной раз и повернулась ко мне. Лицо её немного освещалось фонарями с пристани, спутанные волосы по ветру, запах водорослей, глаза как две звезды и улыбка... Странная улыбка, она улыбалась мне как старой знакомой. Я и спросила её: «Ты меня знаешь?», а она отвечает мне: «Я Лена». Думаю – какая Лена? Не знаю я никаких Лен с собаками... И замечаю, что одета она не по погоде – пальто и сапоги – это в августе! Почувствовала я, что здесь что-то не так. И иду дальше, вроде как мимо них, шаг прибавляю. А она мне в спину и говорит: «Ты не зови меня больше». Ну, думаю – вообще клиника! Какая-то сумасшедшая в зимней одежде, которая утверждает, что я её куда-то звала.
Рассказала позже девчонкам. Головы мы поломали, кто это может быть. Даже на разведку к пляжу пару раз ходили, но никого там не видели. Потом лето закончилось. Школа, уроки. Мама стала замдиректора в своей фирме, купила мне куртку-«варенку» и в командировки больше не ездила. Весной поехали мы на кладбище убирать могилы бабушки и дедушки, как раз перед Родительским днем. Идем привычным маршрутом, петляя мимо оградок. И тут вижу я могилку Лены Целовальниковой. Вместо дощечки – новый красивый памятник, а на плите фотография ночной собачницы. Тут я и застыла как вкопанная. Мама обернулась на меня и говорит: «Жалко девочку, ровесница твоя. Отец её на ГРЭС работает. Знаю я их семью. Прошлой весной пошла с собакой к Днепру гулять. Собака по тонкому льду за палкой бросилась, да и под лёд ушла, а Лена спасать её побежала и сама провалилась». Тут у меня все в голове на места и встало. На пляж, конечно по ночам потом ходила и не раз, но одна – никогда. Да и гадания как-то на десятый план отошли сами собой: шестнадцать лет – почти взрослая, какие там карты и блюдца, и так в любви признавались.
Случилось это в начале 90-х, на Украине, в отдаленном жилмассиве города Днепропетровска. Мне было 15 лет, как раз переходила из десятого класса в последний – одиннадцатый. Мама уволилась с нашей Приднепровской ГРЭС, где зарплаты стали задерживать, и устроилась в коммерческую фирму. Новая работа – постоянные командировки по близлежащим областям в поисках продуктов питания, которые её фирма потом в Россию продавала. Отчим на радостях в её отсутствие выпивать с соседом начал. Выпьет – придет и давай ремнем меня по квартире гонять с пьяных глаз. Я сбегала. Когда к подружкам на ночевку, когда просто бродить по удивительно красивым улочкам нашего района до утра.
С подружками в то время появилось у нас новое увлечение – гадания. Возраст интересный, кое у кого уже первая любовь возникла, вопросы разные: «любит-не любит» и т.д. Поэтому с колодой карт я не расставалась. По полночи расплачивалась за ночлег гаданиями. Даже книжку купила специальную. Там не только карточные варианты описаны были.
Вот однажды мы с девчонками и решили испробовать что-то новенькое. Гадание с блюдцем. Это когда все пальцами к блюдцу прикасаются и водят его туда-сюда по ватману с алфавитом. Хотя, по идее его вызываемый дух водить должен, но я быстро поняла, что лучше все брать в свои руки и смело толкала это блюдце, выдавая подружкам ответы, которые они хотели видеть. Что же касается духа - в книжке было написано, что усопших родственников лучше не вызывать, да и у нас не было особого желания спрашивать у покойных бабушек-дедушек ответы на стыдные вопросы про мальчиков и любовь. Покойных из «звезд» и известных личностей тоже решено было не трогать. Мы посчитали, что их много кто вызывает и «работы» у них и без нас достаточно. Стали вспоминать посторонних людей. Тут-то я и вспомнила, что весной на Родительский день, когда все на кладбище ездят, приметила я одну могилу свежую. Много цветов, венки и простая табличка с именем и датами: «Целовальникова Елена 1976-1991». Запомнила, потому что с покойницей мы одногодками были, да и фамилия необычная в память врезалась. Вызывали мы Лену тем летом много раз. Читали слова из книжки, а потом я бралась за своё надувательство, водя блюдцем по буквам, а подружек за нос.
Как-то раз, после очередного пьяного буйства отчима, не повезло мне напроситься на ночлег – было далеко за полночь, спали все. Пошла я гулять. Сейчас в Москве, в Чертаново, где я живу, попробуй меня одну среди ночи на улицу вытолкай. А тогда или возраст такой был безбашенный, или старый парк у Днепра с ночными трелями соловья не внушал никаких опасений. Дошла я до пляжа. Смотрю – там у воды девушка с собакой гуляет. Палку в воду бросает, собака в воду прыгает, плывет и снова в зубах её девушке приносит. Подозрений эта картина у меня не вызвала – собачники со своими питомцами в разное время суток попадались на глаза. Видела я их издалека еще несколько раз тем летом. А однажды, заскучав, решила познакомиться с девушкой. Одной гулять по ночам уже надоело. Спустилась к воде, иду уверенной походкой, но чем ближе приближаюсь к ним – тем как-то холоднее мне становится. Мурашки по коже побежали, под ложечкой засосало неприятно... Плюнула я на все свои ощущения и подошла к этой ночной парочке вплотную. Девушка бросила собаке палку в воду в очередной раз и повернулась ко мне. Лицо её немного освещалось фонарями с пристани, спутанные волосы по ветру, запах водорослей, глаза как две звезды и улыбка... Странная улыбка, она улыбалась мне как старой знакомой. Я и спросила её: «Ты меня знаешь?», а она отвечает мне: «Я Лена». Думаю – какая Лена? Не знаю я никаких Лен с собаками... И замечаю, что одета она не по погоде – пальто и сапоги – это в августе! Почувствовала я, что здесь что-то не так. И иду дальше, вроде как мимо них, шаг прибавляю. А она мне в спину и говорит: «Ты не зови меня больше». Ну, думаю – вообще клиника! Какая-то сумасшедшая в зимней одежде, которая утверждает, что я её куда-то звала.
Рассказала позже девчонкам. Головы мы поломали, кто это может быть. Даже на разведку к пляжу пару раз ходили, но никого там не видели. Потом лето закончилось. Школа, уроки. Мама стала замдиректора в своей фирме, купила мне куртку-«варенку» и в командировки больше не ездила. Весной поехали мы на кладбище убирать могилы бабушки и дедушки, как раз перед Родительским днем. Идем привычным маршрутом, петляя мимо оградок. И тут вижу я могилку Лены Целовальниковой. Вместо дощечки – новый красивый памятник, а на плите фотография ночной собачницы. Тут я и застыла как вкопанная. Мама обернулась на меня и говорит: «Жалко девочку, ровесница твоя. Отец её на ГРЭС работает. Знаю я их семью. Прошлой весной пошла с собакой к Днепру гулять. Собака по тонкому льду за палкой бросилась, да и под лёд ушла, а Лена спасать её побежала и сама провалилась». Тут у меня все в голове на места и встало. На пляж, конечно по ночам потом ходила и не раз, но одна – никогда. Да и гадания как-то на десятый план отошли сами собой: шестнадцать лет – почти взрослая, какие там карты и блюдца, и так в любви признавались.
Показать больше
7 мс. назад
Разбитая душа или "Натянутая улыбка 3"
Мне исполнилось на днях четырнадцать лет, но день рождения я, как в прочем и всегда, не праздновала. Друзей у меня не было, ни одного. Да и этот июньский день я по традиции проводила у бабули дома, в деревне. Весело. Встречать своё четырнадцатилетние в хлеву, на пару с коровой Муркой - об этом мечтают все. И это учитывая то, что моя бабка не помнит даже даты моего рождения. А хотя, разве если бы она помнила, было бы лучше? Нет. Так что, значения это не имеет.
Все свои дни рождения, после того случая, что приключился со мной в неполных восемь лет, я праздновала одна, сидя с Муркой и пожёвывая пшеницу. А вообще, приключился ли тот случай со мной тогда или же мне приснилось всё это? Быть может, это был всего лишь один из немногочисленных кошмаров моего детства? Друг... был ли он вообще, существовал ли на самом деле?.. и Лана... жила ли она когда-нибудь на этом белом свете? А бел ли свет? Боже... я однозначно сошла с ума.
В хлеву пахло сеном и молоком, единственным освещением здесь был белый блик луны, попадающий внутрь сквозь раскрытую настежь скрипучую деревянную дверь. Мурка уже давно спала, а я сидела рядом, наблюдая за тем, как медленно ползёт секундная стрелка карманных часов. Ровно полночь. Что ж, полагаю, следует загадать желание. Хмм... а мне ничего желать. Всё, чего я хочу - просто жить так и дальше, в одиночестве и в стороне от всех. Так лучше для человечества и его прекрасного и такого для меня недосягаемого мира...
Тяжело вздохнув, я поднялась на ноги и, бросив последний взгляд на спящую корову, которая даже при бодрствовании не обращала на меня никакого внимания, зашагала вон из помещения. В воздухе благоухали травы, нюх резал резкий аромат полевых цветов и мёда, исходящий от недалёкой пасеки. Смерив взглядом небольшой огород и домик, где уже мирно посапывая, спала бабушка, я, одёрнув футболку, уверенным шагом направилась в сторону ближнего к нашему двору леса.
Лес. Он манил меня с самых ранних времён моей жизни. Лес. Такой таинственный, чёрной полосой выделяющийся на горизонте синей ночи... я всегда ходила туда в этот день. Только в этот день. Потому что в другие дни мне было просто лень, ведь целыми днями я полола грядки...
Лес. Вот он, передо мной. Величественный, загадочный, таинственный. Раскидистые деревья огромным покрывалом возвышались над небом, не давая луне проскальзывать под плотную завесу листьев. Обожаю этот аромат мокрой от недавнего дождя травы, аромат резкий, приятный, настолько неописуемо прекрасный, что и объяснить нельзя.
Все тропинки, что были в этом лесу, я изучила вдоль и поперёк. Я знала, куда идти и знала, как - тихо или громко. Например, рядом с одинокими двумя берёзками, нужно идти тихонько и осторожно, ведь там есть змеиное гнездо. Один неверный шаг - и гадюка вцепится в твою ногу мёртвой хваткой и не отпустит, пока не сдохнешь. А вот мимо одного из многочисленных дубов, который я отличала лишь по наличию куста малины рядом, нужно идти нарочно громко, ведь там живут мыши и прочие мелкие грызуны, которых нужно спугнуть, чтобы они не встали тебе на дорогу и ты их случайно не раздавил. Лес. Он живой. Не то что я.
Жутко обидно идти вот так, разглядывая оживлённо переговаривающихся зверей и понимать, что ты уже не живёшь. У тебя нет друзей. Ты далёк от семьи, тебя разделяет с ней барьер непонимания. Ты одинок против собственной воли. Тебя преследует дьявол. А, нет, поправочка. Меня преследует дьявол.
На мгновение остановившись, я вытерла внезапно прокатившуюся по щеке слезу. Пущена струйка солёной воды была в слабости. Лес. Только здесь я могу показать самой себе своё истинное я, только здесь я могу открыться. Сколько бы я не вытирала эти надоедливые слёзы, они всё равно текли и текли по слегка замёрзшим щекам. Больно. Сердцу больно. От обиды, разлуки с радостями жизни, от страха перед потерей последнего здравого смысла. А зачем мне всё это? Почему я живу?
Внезапно позади себя я услышала странный шорох. Этот звук не похож на звук ползущей змеи или охотящегося шакала. Кажется, что там есть человек... да, ничего иного и быть не может! Без страха обернувшись, я взглянула прямо в лесную темноту. По лесу как раз бродит куча маньяков. Ну и что? Мне же лучше...
Мне казалось, что я ничего не увижу и умру, так и не узнав, кто станет моим убийцей. Но нет. Я всё-таки смогла увидеть этого человека и довольно чётко. Я смогла увидеть его белые, как первые весенние подснежники волосы, его зелёные изумруды глаз, идеальное, как у мраморной статуи тело, облачённое в белый костюм... он будто бы весь светился, будто бы излучал тепло... а за спиной его величественно красовались огромные белые крылья, над головой держался едва различимый нимб...
Я не могла поверить ни во что происходящее. Мне было страшно. Страшно от того, что я не могу пошевелиться, страшно от того, что ангел вот-вот преобразиться в огромное многорукое чудовище... натянуто улыбающееся...
Но нет. Он улыбнулся, но не так как улыбался мне Друг или монстр, что подражал голосу Ланы. Не так. Совсем по-другому. Искренне. Боже, как же я давно не видела искренних улыбок!.. как же это греет моё, наверное, давно уже окаменевшее сердце!..
- Аврора, - протянул ангел, не переставая улыбаться. Слабо, ненавязчиво. Искренне.
- Кто ты? - до сих пор я не могла поверить своим глазам. Мне снится это? Или меня разыгрывают? Он маньяк, заманивающий так жертв? Плевать. Мне уже плевать абсолютно на всё. Его улыбка... она так завораживает!..
- Я ангел, - просто ответил мне парень и я заметила, какой у него приятный, бархатистый голос, - я просто ангел.
- Как тебя зовут? - уже более смелее потребовала я. Плевать, пусть он даже убьёт меня. Мне уже всё равно. Его улыбка... бесподобна...
- Меня будут звать так, как захочешь ты, - улыбаясь, всё так же нежно, искренне, ответил мне ангел, - только так, как ты пожелаешь.
На миг мне показалось, что я улетела куда-то высоко, в неизведанные дали, куда-то настолько недосягаемо, что уже и сама перестала понимать, где я на самом деле нахожусь.
- Ник?.. - это имя будто бы само пришло мне в голову, вместе с образом одноклассника, который был очень дорог мне. Его я так и не осмелилась полюбить... а вообще, что есть любовь?..
- Хорошо, - я почувствовала, как по моим ледяным от слёз щекам он провёл своей тёплой, ласкающей кожу ладонью, - я буду тем, кто нужен тебе.
С тех пор мы встречались с Ником каждую ночь, на том же самом месте. Порой мы гуляли по лесу и часто засиживались у огромного зеркального озера, заглядываясь на лик полумесяца. Ангел рассказал мне, кто же он на самом деле. Он сказал, что порой душа, которой очень больно, способна создать себе спасение самостоятельно. Он был моей душой и появлялся только там, где была заложена ещё одна частичка меня. Я сама создала его, создала из осколков разбившихся когда-то мечтаний. Он был для меня всем. Он был для меня и жизнью и солнцем и радостью и счастьем. Наши сердца стучали в унисон, отбивая триоли, наши голоса сходились в единой песне. Была ли это любовь? Не знаю. Но мне становилось легче от того, что он всегда уверял меня, что его никто и никогда не сможет убить. Он знал обо мне всё, он знал обо всех моих злоключениях. Он был частицей меня. Частицей, которую я посмею назвать жизнью.
Каждый раз, когда мы касались друг друга, в моём сердце смешивались и радость и горе и смех и слёзы. Я чувствовала, что могу сделать всё на свете, когда его губы встречались в ласковом ненастойчивом поцелуе с моими, когда он запускал свою руку в мои волосы, вдыхая мой аромат и нашёптывая мне что-то в макушку. Была ли это любовь? Наверное, да. Любовь и, скорее всего, настоящая.
... вновь пробираясь сквозь надоедливую листву вглубь леса, я уверенно шагала в сторону лесного озера. Сегодня последний день моего пребывания в деревне и я больше не смогу увидеть Ника аж до следующего лета. Стоит попрощаться. Надеюсь, он тоже будет скучать...
... огромный раскидистый дуб, три шага налево, ещё три дуба, два куста ежевики... вот он, тот самый поворот к озеру. Итак, нужно собраться с силами, поверить в то, что мы обязательно ещё встретимся. Обязательно...
... отогнув уверенно ветку клёна, я уже готова была бросится в родные объятия...
Внезапно внутри меня что-то сильно ёкнуло.
... озеро. Огромное лесное озеро. Полное крови озеро...
... артериями от него растекаются реки, на камнях сидят русалки, лишённые кожи, сквозь скелеты, которых виднеются органы. Вокруг летает тысяча разных, странных и таких знакомых рук - больших, маленьких, длинных, коротких...
... в воздухе парит, отдаваясь эхом, противный смех и в тоже время даже приятный...
... из кровавой воды вылезают странные, похожие на чёртов существа... и все, все до единого натянуто улыбаются...
... посреди озера возвышается крест. Огромный крест. И на нём, обнажённый и лишённый своих внутренностей, прямо как мой щенок, распят он. Ник...
... его рот порван, концы губ привязаны к ушам...
... он натянуто улыбается мне, глядя в мою сторону пустыми глазами...
В своей голове я услышала знакомый голос Друга... "Твоя душа была очень вкусной! Мы были отличными друзьями, а ты всё испортила, предала меня. Жаль..." То есть, они убили мою душу? Так вот почему я уже ничего не чувствую. Ни удивления, ни горя, ни ужаса. Я пуста. Как выпитая кем-то бутылка вина. Выпитая. До дна.
Наутро меня нашли у порога бабушкиного дома, окровавленную, с порезанными руками. Даже милицию вызывали, чтобы проверить озеро. Но ничего там не нашли. Ничего. И я после этого целых два года ничего не видела, кроме белых стен палаты. Меня лечили, решив, что я попыталась покончить с собой. Лечили. А зря…
Мне исполнилось на днях четырнадцать лет, но день рождения я, как в прочем и всегда, не праздновала. Друзей у меня не было, ни одного. Да и этот июньский день я по традиции проводила у бабули дома, в деревне. Весело. Встречать своё четырнадцатилетние в хлеву, на пару с коровой Муркой - об этом мечтают все. И это учитывая то, что моя бабка не помнит даже даты моего рождения. А хотя, разве если бы она помнила, было бы лучше? Нет. Так что, значения это не имеет.
Все свои дни рождения, после того случая, что приключился со мной в неполных восемь лет, я праздновала одна, сидя с Муркой и пожёвывая пшеницу. А вообще, приключился ли тот случай со мной тогда или же мне приснилось всё это? Быть может, это был всего лишь один из немногочисленных кошмаров моего детства? Друг... был ли он вообще, существовал ли на самом деле?.. и Лана... жила ли она когда-нибудь на этом белом свете? А бел ли свет? Боже... я однозначно сошла с ума.
В хлеву пахло сеном и молоком, единственным освещением здесь был белый блик луны, попадающий внутрь сквозь раскрытую настежь скрипучую деревянную дверь. Мурка уже давно спала, а я сидела рядом, наблюдая за тем, как медленно ползёт секундная стрелка карманных часов. Ровно полночь. Что ж, полагаю, следует загадать желание. Хмм... а мне ничего желать. Всё, чего я хочу - просто жить так и дальше, в одиночестве и в стороне от всех. Так лучше для человечества и его прекрасного и такого для меня недосягаемого мира...
Тяжело вздохнув, я поднялась на ноги и, бросив последний взгляд на спящую корову, которая даже при бодрствовании не обращала на меня никакого внимания, зашагала вон из помещения. В воздухе благоухали травы, нюх резал резкий аромат полевых цветов и мёда, исходящий от недалёкой пасеки. Смерив взглядом небольшой огород и домик, где уже мирно посапывая, спала бабушка, я, одёрнув футболку, уверенным шагом направилась в сторону ближнего к нашему двору леса.
Лес. Он манил меня с самых ранних времён моей жизни. Лес. Такой таинственный, чёрной полосой выделяющийся на горизонте синей ночи... я всегда ходила туда в этот день. Только в этот день. Потому что в другие дни мне было просто лень, ведь целыми днями я полола грядки...
Лес. Вот он, передо мной. Величественный, загадочный, таинственный. Раскидистые деревья огромным покрывалом возвышались над небом, не давая луне проскальзывать под плотную завесу листьев. Обожаю этот аромат мокрой от недавнего дождя травы, аромат резкий, приятный, настолько неописуемо прекрасный, что и объяснить нельзя.
Все тропинки, что были в этом лесу, я изучила вдоль и поперёк. Я знала, куда идти и знала, как - тихо или громко. Например, рядом с одинокими двумя берёзками, нужно идти тихонько и осторожно, ведь там есть змеиное гнездо. Один неверный шаг - и гадюка вцепится в твою ногу мёртвой хваткой и не отпустит, пока не сдохнешь. А вот мимо одного из многочисленных дубов, который я отличала лишь по наличию куста малины рядом, нужно идти нарочно громко, ведь там живут мыши и прочие мелкие грызуны, которых нужно спугнуть, чтобы они не встали тебе на дорогу и ты их случайно не раздавил. Лес. Он живой. Не то что я.
Жутко обидно идти вот так, разглядывая оживлённо переговаривающихся зверей и понимать, что ты уже не живёшь. У тебя нет друзей. Ты далёк от семьи, тебя разделяет с ней барьер непонимания. Ты одинок против собственной воли. Тебя преследует дьявол. А, нет, поправочка. Меня преследует дьявол.
На мгновение остановившись, я вытерла внезапно прокатившуюся по щеке слезу. Пущена струйка солёной воды была в слабости. Лес. Только здесь я могу показать самой себе своё истинное я, только здесь я могу открыться. Сколько бы я не вытирала эти надоедливые слёзы, они всё равно текли и текли по слегка замёрзшим щекам. Больно. Сердцу больно. От обиды, разлуки с радостями жизни, от страха перед потерей последнего здравого смысла. А зачем мне всё это? Почему я живу?
Внезапно позади себя я услышала странный шорох. Этот звук не похож на звук ползущей змеи или охотящегося шакала. Кажется, что там есть человек... да, ничего иного и быть не может! Без страха обернувшись, я взглянула прямо в лесную темноту. По лесу как раз бродит куча маньяков. Ну и что? Мне же лучше...
Мне казалось, что я ничего не увижу и умру, так и не узнав, кто станет моим убийцей. Но нет. Я всё-таки смогла увидеть этого человека и довольно чётко. Я смогла увидеть его белые, как первые весенние подснежники волосы, его зелёные изумруды глаз, идеальное, как у мраморной статуи тело, облачённое в белый костюм... он будто бы весь светился, будто бы излучал тепло... а за спиной его величественно красовались огромные белые крылья, над головой держался едва различимый нимб...
Я не могла поверить ни во что происходящее. Мне было страшно. Страшно от того, что я не могу пошевелиться, страшно от того, что ангел вот-вот преобразиться в огромное многорукое чудовище... натянуто улыбающееся...
Но нет. Он улыбнулся, но не так как улыбался мне Друг или монстр, что подражал голосу Ланы. Не так. Совсем по-другому. Искренне. Боже, как же я давно не видела искренних улыбок!.. как же это греет моё, наверное, давно уже окаменевшее сердце!..
- Аврора, - протянул ангел, не переставая улыбаться. Слабо, ненавязчиво. Искренне.
- Кто ты? - до сих пор я не могла поверить своим глазам. Мне снится это? Или меня разыгрывают? Он маньяк, заманивающий так жертв? Плевать. Мне уже плевать абсолютно на всё. Его улыбка... она так завораживает!..
- Я ангел, - просто ответил мне парень и я заметила, какой у него приятный, бархатистый голос, - я просто ангел.
- Как тебя зовут? - уже более смелее потребовала я. Плевать, пусть он даже убьёт меня. Мне уже всё равно. Его улыбка... бесподобна...
- Меня будут звать так, как захочешь ты, - улыбаясь, всё так же нежно, искренне, ответил мне ангел, - только так, как ты пожелаешь.
На миг мне показалось, что я улетела куда-то высоко, в неизведанные дали, куда-то настолько недосягаемо, что уже и сама перестала понимать, где я на самом деле нахожусь.
- Ник?.. - это имя будто бы само пришло мне в голову, вместе с образом одноклассника, который был очень дорог мне. Его я так и не осмелилась полюбить... а вообще, что есть любовь?..
- Хорошо, - я почувствовала, как по моим ледяным от слёз щекам он провёл своей тёплой, ласкающей кожу ладонью, - я буду тем, кто нужен тебе.
С тех пор мы встречались с Ником каждую ночь, на том же самом месте. Порой мы гуляли по лесу и часто засиживались у огромного зеркального озера, заглядываясь на лик полумесяца. Ангел рассказал мне, кто же он на самом деле. Он сказал, что порой душа, которой очень больно, способна создать себе спасение самостоятельно. Он был моей душой и появлялся только там, где была заложена ещё одна частичка меня. Я сама создала его, создала из осколков разбившихся когда-то мечтаний. Он был для меня всем. Он был для меня и жизнью и солнцем и радостью и счастьем. Наши сердца стучали в унисон, отбивая триоли, наши голоса сходились в единой песне. Была ли это любовь? Не знаю. Но мне становилось легче от того, что он всегда уверял меня, что его никто и никогда не сможет убить. Он знал обо мне всё, он знал обо всех моих злоключениях. Он был частицей меня. Частицей, которую я посмею назвать жизнью.
Каждый раз, когда мы касались друг друга, в моём сердце смешивались и радость и горе и смех и слёзы. Я чувствовала, что могу сделать всё на свете, когда его губы встречались в ласковом ненастойчивом поцелуе с моими, когда он запускал свою руку в мои волосы, вдыхая мой аромат и нашёптывая мне что-то в макушку. Была ли это любовь? Наверное, да. Любовь и, скорее всего, настоящая.
... вновь пробираясь сквозь надоедливую листву вглубь леса, я уверенно шагала в сторону лесного озера. Сегодня последний день моего пребывания в деревне и я больше не смогу увидеть Ника аж до следующего лета. Стоит попрощаться. Надеюсь, он тоже будет скучать...
... огромный раскидистый дуб, три шага налево, ещё три дуба, два куста ежевики... вот он, тот самый поворот к озеру. Итак, нужно собраться с силами, поверить в то, что мы обязательно ещё встретимся. Обязательно...
... отогнув уверенно ветку клёна, я уже готова была бросится в родные объятия...
Внезапно внутри меня что-то сильно ёкнуло.
... озеро. Огромное лесное озеро. Полное крови озеро...
... артериями от него растекаются реки, на камнях сидят русалки, лишённые кожи, сквозь скелеты, которых виднеются органы. Вокруг летает тысяча разных, странных и таких знакомых рук - больших, маленьких, длинных, коротких...
... в воздухе парит, отдаваясь эхом, противный смех и в тоже время даже приятный...
... из кровавой воды вылезают странные, похожие на чёртов существа... и все, все до единого натянуто улыбаются...
... посреди озера возвышается крест. Огромный крест. И на нём, обнажённый и лишённый своих внутренностей, прямо как мой щенок, распят он. Ник...
... его рот порван, концы губ привязаны к ушам...
... он натянуто улыбается мне, глядя в мою сторону пустыми глазами...
В своей голове я услышала знакомый голос Друга... "Твоя душа была очень вкусной! Мы были отличными друзьями, а ты всё испортила, предала меня. Жаль..." То есть, они убили мою душу? Так вот почему я уже ничего не чувствую. Ни удивления, ни горя, ни ужаса. Я пуста. Как выпитая кем-то бутылка вина. Выпитая. До дна.
Наутро меня нашли у порога бабушкиного дома, окровавленную, с порезанными руками. Даже милицию вызывали, чтобы проверить озеро. Но ничего там не нашли. Ничего. И я после этого целых два года ничего не видела, кроме белых стен палаты. Меня лечили, решив, что я попыталась покончить с собой. Лечили. А зря…
Показать больше
7 мс. назад
Лестница
Полгода назад я возвращался домой от девушки (было около двух часов ночи). Было темно и сыро. Дорога к моему дому проходила мимо заброшенного детского дома. И вот там я услышал детский плач. Я был немного выпивши, поэтому было совсем не страшно — хотел только помочь ребёнку, узнать, в чём дело.
Итак, зашёл в здание. Там были разбросаны старые детские игрушки и сломанная мебель, которую ещё не успели растащить бомжи. Плач был отчётливо слышен. Я прошёлся по всему корпусу, никого не нашёл, но плач продолжался. Собрался уходить, но тут заметил лестницу на второй этаж. Под ней была дверь — плач явно доносился из-за неё. Я попробовал открыть дверь — она не поддалась. Походил по зданию, нашёл кусок трубы и выбил замок. В каморке было сыро, всё в плесени. Посветил телефоном и увидел в углу небольшое зеркало. Было такое ощущение, что плач доносился из него. Подошёл ближе — всё затихло. Посветил на зеркало телефоном и увидел на гладкой поверхности нарисованную то ли фломастером, то ли краской фигурку в виде лестницы. Решил уйти, ибо тут уже стало жутко и не по себе, к тому же появился какой-то шёпот, но я ничего не мог разобрать. А когда я выходил из детдома, то уже отчётливо услышал изнутри крики о помощи.
Тут с соседней улицы выехало такси. Я выбежал на дорогу и остановил его. Таксист сразу спросил меня о криках — их он тоже слышал. Я сказал, чтобы он надавил на газ, ибо тут творится что-то нездоровое. Мы поехали, и я понемногу успокоился. А потом посмотрел в зеркало бокового вида и увидел на нём блеклую нарисованную лестницу. Я спросил у таксиста, видит ли он это, но он покачал головой. Пока ехали, лестница становилась всё отчётливей, и мне начал мерещиться неотчётливый шёпот. Когда я сказал об этом таксисту, он испугался и начал кричать на меня, чтобы я вылез из машины. В итоге я так и сделал, но сам был в не меньшем ужасе и шоке.
Утром я проснулся от головной боли, сразу всплыли воспоминания прошлой ночи. Я боялся идти в ванну и смотреть в зеркало, но потом всё же решился. На зеркале ничего не оказалось. Я расслабился, рассказал о ночном приключении друзьям, они посмеялись. Я и сам стал воспринимать этот случай в шуточной форме. Тем вечером я вернулся из боулинга около часа ночи, пошёл в ванну умыться и снова услышал шёпот. На зеркале снова была проявляющаяся лестница.
Я побежал переночевать к родителям, всё рассказал. Они мне дали снотворного, и я уснул. Утром всё было нормально. Родители мне не верили. Так продолжалось ещё три дня — по вечерам в зеркалах проявлялась лестница, которую видел только я, и слышались шёпот и крики о помощи. Они не давали мне покоя — я думал, что я сошёл с ума. Родители отвели меня к психиатру, там предложили положить меня в клинику на обследование. Пока я был в клинике, ничего не происходило, но я всё равно стал панически бояться зеркал.
Вскоре меня выписали с диагнозом «нервное истощение». Я вернулся домой — и в ту же ночь услышал опять тот шёпот. Уговорил отца постоять со мной возле зеркала в надежде, что он тоже что-то услышит или увидит. Мы стояли минут пятнадцать, и, в отличие от меня, он ничего не видел и не слышал, а я наблюдал, как лестница появляется и опускается к нижнему краю зеркала. А шёпот становился всё разборчивей и чётче, превращаясь в вопль, молящий о помощи. Когда лестница дошла до края зеркала, стекло лопнуло. Осколки попали в меня и отца и порезали нам лицо.
Он был в шоке и, наконец, мне поверил. После этого он возил меня по храмам, церквям, цыганам, бабкам, гадалкам и даже заново крестил меня. Но всё продолжается. У нас в квартире не осталось зеркал — все полопались. Многие из тех экстрасенсов, к которым мы ходили, утверждают, что на мне лежит какое-то странное и мощное проклятие, которое они не могут снять. А я не могу смириться с этим — не знаю, что делать, но всё ещё ищу выход. Я хочу жить, как раньше, но пока мне никто не может помочь.
Полгода назад я возвращался домой от девушки (было около двух часов ночи). Было темно и сыро. Дорога к моему дому проходила мимо заброшенного детского дома. И вот там я услышал детский плач. Я был немного выпивши, поэтому было совсем не страшно — хотел только помочь ребёнку, узнать, в чём дело.
Итак, зашёл в здание. Там были разбросаны старые детские игрушки и сломанная мебель, которую ещё не успели растащить бомжи. Плач был отчётливо слышен. Я прошёлся по всему корпусу, никого не нашёл, но плач продолжался. Собрался уходить, но тут заметил лестницу на второй этаж. Под ней была дверь — плач явно доносился из-за неё. Я попробовал открыть дверь — она не поддалась. Походил по зданию, нашёл кусок трубы и выбил замок. В каморке было сыро, всё в плесени. Посветил телефоном и увидел в углу небольшое зеркало. Было такое ощущение, что плач доносился из него. Подошёл ближе — всё затихло. Посветил на зеркало телефоном и увидел на гладкой поверхности нарисованную то ли фломастером, то ли краской фигурку в виде лестницы. Решил уйти, ибо тут уже стало жутко и не по себе, к тому же появился какой-то шёпот, но я ничего не мог разобрать. А когда я выходил из детдома, то уже отчётливо услышал изнутри крики о помощи.
Тут с соседней улицы выехало такси. Я выбежал на дорогу и остановил его. Таксист сразу спросил меня о криках — их он тоже слышал. Я сказал, чтобы он надавил на газ, ибо тут творится что-то нездоровое. Мы поехали, и я понемногу успокоился. А потом посмотрел в зеркало бокового вида и увидел на нём блеклую нарисованную лестницу. Я спросил у таксиста, видит ли он это, но он покачал головой. Пока ехали, лестница становилась всё отчётливей, и мне начал мерещиться неотчётливый шёпот. Когда я сказал об этом таксисту, он испугался и начал кричать на меня, чтобы я вылез из машины. В итоге я так и сделал, но сам был в не меньшем ужасе и шоке.
Утром я проснулся от головной боли, сразу всплыли воспоминания прошлой ночи. Я боялся идти в ванну и смотреть в зеркало, но потом всё же решился. На зеркале ничего не оказалось. Я расслабился, рассказал о ночном приключении друзьям, они посмеялись. Я и сам стал воспринимать этот случай в шуточной форме. Тем вечером я вернулся из боулинга около часа ночи, пошёл в ванну умыться и снова услышал шёпот. На зеркале снова была проявляющаяся лестница.
Я побежал переночевать к родителям, всё рассказал. Они мне дали снотворного, и я уснул. Утром всё было нормально. Родители мне не верили. Так продолжалось ещё три дня — по вечерам в зеркалах проявлялась лестница, которую видел только я, и слышались шёпот и крики о помощи. Они не давали мне покоя — я думал, что я сошёл с ума. Родители отвели меня к психиатру, там предложили положить меня в клинику на обследование. Пока я был в клинике, ничего не происходило, но я всё равно стал панически бояться зеркал.
Вскоре меня выписали с диагнозом «нервное истощение». Я вернулся домой — и в ту же ночь услышал опять тот шёпот. Уговорил отца постоять со мной возле зеркала в надежде, что он тоже что-то услышит или увидит. Мы стояли минут пятнадцать, и, в отличие от меня, он ничего не видел и не слышал, а я наблюдал, как лестница появляется и опускается к нижнему краю зеркала. А шёпот становился всё разборчивей и чётче, превращаясь в вопль, молящий о помощи. Когда лестница дошла до края зеркала, стекло лопнуло. Осколки попали в меня и отца и порезали нам лицо.
Он был в шоке и, наконец, мне поверил. После этого он возил меня по храмам, церквям, цыганам, бабкам, гадалкам и даже заново крестил меня. Но всё продолжается. У нас в квартире не осталось зеркал — все полопались. Многие из тех экстрасенсов, к которым мы ходили, утверждают, что на мне лежит какое-то странное и мощное проклятие, которое они не могут снять. А я не могу смириться с этим — не знаю, что делать, но всё ещё ищу выход. Я хочу жить, как раньше, но пока мне никто не может помочь.
Показать больше
