В прошлом году я второй раз стал папой. Через тридцать лет после рождения первого ребенка.

И вот для меня я снова «молодой папа». А в кабинете детских врачей — «возрастной отец», так они говорят жене, когда думают, что я уже не слышу. Семейные психологи абсолютно правы: опять стать папой после долгого перерыва — это как в первый раз. Разрозненные картинки-воспоминания совсем не помогают через три десятка лет. Скорее, мешают. А точнее, мучают.

Частая реакция на эти воспоминания: каким же я был идиотом! И стыд, стыд перед первым ребенком, который давно уже не ребенок. Этот стыд шевелится, чешется, зудит где-то там, чуть ниже горла, и отдается изнутри противным хрустом в лоб.

Нет, я не был семейным монстром. Ничего такого. Я был обычным, пожалуй, чуть лучше среднего, советским папой. У которого в 23 года родился сын — в семье, состоящей из одних женщин (если не считать папы жены).

Сначала мы с женой пытались кормить по часам, по графику. Не помню, кто вопил громче, старшее поколение или голодный сын. К счастью, совсем было заглючивший здравый смысл победил, и мы перешли к кормлению по запросу.

Потом были походы рано утром к молочной кухне, диатез, районный педиатр-практикантка, стабильно начинавшая визит с возгласа: «Какой у вас плохой ребенок!» (это она про сильный диатез). Дура. Трехмесячный сын, дрожа, рыдал, растопырив ручки, фиолетовые от зеленки и марганцовки: нам велели регулярно сдирать болячки. А мы носили его в бассейн и учились понимать, от чего он уже час безутешно плачет ночью (могло оказаться, что просто хотел пить).

Постоянная стирка байковых зимних пеленок была на мне, но ночью к ребенку почти всегда вставала жена. А потом меня, в двадцать четыре года, забрали в армию — в тот год брали всех.

Через полтора года ребенок был уже совсем настоящим человеком — умным, живым, добрым, с ярким воображением. А молодой папа оставался молодым папой.

Нет, ничего такого. Ничего криминального или даже достаточного для публичного осуждения.

Только картинки-занозы в памяти. Как мы все, втроем, поехали запускать сделанный мною воздушный змей. Змей никак не взлетал, крутился и падал. Я злился (на что? по какому поводу? нет ответа, и быть не могло). Четырехлетний сын лез, как мне казалось, с ненужными вопросами и предложениями. А я рявкал на него, молодой папа, музыкальный обозреватель ТАСС, а на самом деле тридцатилетняя балда. А сын ходил вокруг и все твердил, утешал весь мир вокруг взволнованной скороговоркой: сейчас, сейчас папа все сделает, сейчас папа все починит, и змей полетит…

На семейных торжествах эмоциональный ребенок, возбужденный атмосферой праздника, говорил громко, жестикулировал… Уставший на работе, я включал резонера: «Прекрати шуметь! И постоянно обращать на себя внимание. Это не твой праздник!» Раз за разом, праздник за праздником. Чтобы однажды, в ребеночий день рождения вдруг услышать его тихое: наконец-то мне сегодня не скажут, что это не мой праздник…

Бессильные шлепки посреди покоренной, вопреки запрету, огромной лужи по пути из тусклого детского сада домой. Крики, среди серых сугробов, по пути из школы: «Ну как ты не понимаешь!!! Положительные числа — вот, вот, видишь! Смотри, я тебе рисую! А перешли через ноль — и числа стали отрицательными! Понял?! ОПЯТЬ НЕТ?! ТЫ СЛУШАЕШЬ ИЛИ НЕТ???» Каким же я был идиотом. Хочется, хочется верить, что был.

В свое оправдание могу лишь сказать, что я регулярно ходил в школу и раз за разом отстаивал права ребенка быть нормальным ребенком в зазеркалье лефортовской школы 90-х, а потом наконец договорился о переводе в экстернат МГИМО, где все проблемы с учебой, успеваемостью и одноклассниками моментально исчезли. Испарились. Все-таки бытие определяет сознание. Родители! Обеспечьте детям нормальное бытие. А они в ответ будут нормальными, великолепными детьми. Дети имеют право побыть детьми.

Это очень, очень небольшой срок, когда вы действительно очень нужны вашему ребенку. Уже после полутора лет он может начать уворачиваться от ваших объятий: «Я сам!» Кризис трех лет упоминать не буду, это ниже пояса, да. Но лет в десять, а то и раньше, мнение Анжелы или Сережи из соседнего подъезда может запросто конкурировать с вашим. А в пятнадцать всю несообразность и несовершенство мира выпадет честь регулярно олицетворять вам, нам — родителям.

И все равно, вернее, именно в эти особенно тяжелые периоды мучительного противостояния и жалкой и беспощадной войны «отцов и детей» ребенку, как никогда, нужны ваша поддержка и любовь. Безусловная любовь. Это ваш ребенок. Это ваше будущее. Это ваша улыбка, ваш затылок или щеки, или невыносимо умилительная манера ежиться, втягивать голову в плечи и смешно улыбаться, когда смущается.

Очень важное базовое доверие к миру закладывается в первые месяцы жизни. Если оно окажется подорвано, то ребенок может никогда не почувствовать себя своим на неуютной планете. Да, в эти месяцы от ребенка лучше в буквальном смысле не отходить, не то что уходить на работу.

Способность ощущать себя полноценным человеком формируется в первые годы жизни. Умение жить среди людей, «играть по правилам», выбрать свою дорогу — ну, ладно, по крайней мере, научиться вовремя говорить решительное «нет» и не наделать фатальных ошибок — ребенок в нормальной, поддерживающей семье обретает за первые три пятилетки, может, чуть больше. И эти годы пролетают очень быстро.
А потом…

— Поедем, погуляем в центр? — Не, пап, я с ребятами договорился.

Ну да, можно еще покочевряжиться, когда тебя попросят срочно купить бумагу для рисования, или ватман для курсовой работы. И попрекать потом этим подвигом, пытаясь шантажом и упреками добиться оказавшихся так нужными «шагов навстречу».

Дети ничего, абсолютно ничего нам не должны. Они отдадут родительские долги своим детям.

Дальше можно только отпустить. И помогать, по мере сил и разума, сохраняя тактичную и бережную дистанцию и уважение к границам. Детство ваших детей — это очень недолго. Вы только войдете во вкус, а оно уже кончилось.

Автор: Юрий Трофимов

Написала Олеська, дочь моих питерских друзей, с которой мы однажды крупно поговорили после её подросткового бунта, когда она гордо заявила, что учиться после школы не пойдёт...

- А кто против? - спокойно сказала тогда я, - только учти, что после скорого наступления совершеннолетия содержание тебя станет добровольной благотворительной акцией твоих родителей, которую они будут иметь полное право отменить в любой момент...

- Что Вы со мной, как с ребёнком разговариваете? - взбеленилась девочка, - я взрослая уже!

- Так я как раз и говорю с тобой, как со взрослой, прямо спрашивая, чем займёшься, чтобы заработать на жизнь?

- Да вон, пойду, как тётя Люба, домоправительницей к богатеньким! Знаете, сколько она зарабатывает?...

- Знаю. И ещё знаю, что тётя Люба - профессионал своего дела, за это и платят, и в очередь стоят, чтобы заполучить такого человека в свой дом. За тобой, думаешь, тоже встанут?

- Ой, а что там профессионального-то? Полы отмыть, одежду нагладить, пыль смахнуть?...

- Не только. Далеко. Но уж если ты обозначила только три пункта, то скажи мне, как правильно ухаживать за дубовым паркетом, как - за наливным полом, и чем нельзя мыть плитку?

Молчание. Недоуменный взгляд.

Я, как ни в чём не бывало, продолжаю:

- Идём дальше. Как отгладить льняной костюм? Что делать с кашемировым пальто, если оно забрызгано грязью? Чем отстирать пятно на светлых твидовых брюках?

Молчание. Недоумения больше.

- Как правильно и эффективно ухаживать за мебелью из светлого массива? Как удалить грязь с натурального камня? Чем нельзя стирать пыль? Какая бытовая химия на сегодняшний день неактуальна, а какая наиболее безопасна?..

Молчание. Взгляд вниз.

- Считай, что я провела простейшее собеседование на ту должность, которую ты сходу назвала одноклеточной...
И ты его не прошла, Олесь...

А знаешь, почему?

Потому что самый дорогой, самый дефицитный, и самый востребованный товар на рынке ЛЮБОГО абсолютно труда - это КОМПЕТЕНТНОСТЬ...
И её не гарантирует даже красный диплом, потому что нет ни одной застывшей профессии, которую ты сможешь назвать полностью освоенной на выходе из университета...

Знания постоянно обновляются и пополняются...

ПОСТОЯННО...

И мало прийти куда-то только с одной бумажкой, или даже со своим жгучим желанием...

Чтобы оставаться конкурентоспособным, надо иметь, что предложить...
И это точно не классно составленное резюме, и не навыки самопрезентации, как любят сейчас говорить...
Вернее, это всего лишь вклад в ЭФФЕКТ ЗАХОДА...
Ты можешь создать прекрасное впечатление о себе на время приёма на работу, но если тебе нечем будет подтвердить это, то ты в полной мере ощутишь разгромный ЭФФЕКТ НЕСООТВЕТСТВИЯ...

При этом, дорогая моя, абсолютно неважно, где ты с этим столкнёшься - за прилавком, в офисе успешной корпорации, или даже затевая собственный проект...
Поверь, на блатных должностях держат только тех, за кого готовы платить их рекомендатели...

А вот по-настоящему крутые профессионалы никогда не столкнутся со своей невостребованностью...
У них всегда будет выбор...
И у них всегда будут деньги...

Дальше - решай сама...

Но что бы ты ни выбрала, вкладывайся в компетентность...
Это то, чего у тебя никто не отнимет...
И то, с чем ты нигде не пропадёшь, не надеясь ни на кого...

- Лиля, но я же ещё ребёнок, - прошептала Олеська...

Вот так всегда с дерзкими подростками: все они неистово отстаивают своё право быть взрослыми, но как только ты начинаешь говорить с ними на равных - немедленно отползают в спасительные кустики своего безопасного детства с гарантированной родительской поддержкой...

Сейчас Олеська - топовый инженер-электронщик в международной компании...

Надеюсь, я чуточку поучаствовала в этом.

А вообще, друзья мои, то, что я сказала тогда девочке, я не устаю повторять каждому, кто думает, что не сможет куда-то пробиться, и что всех везде полно...

Полно, не спорю...

И врачей, и учителей, и парикмахеров, и программистов, и портных, и психологов, и строителей, и юристов...и всех остальных...

Только вот отчего-то контакты одних передают из уст в уста, и дожидаются очереди, чтобы попасть к ним, а другие - сидят и сетуют, что нет клиентов, нет возможности заработать, нет спроса...

Как думаете, почему?...

Потому что мы, это не то, что мы о себе думаем, а то, что мы делаем...

И - как делаем...

Это актуально везде, не только в профессиональной жизни...

Успеха вам!

Лиля Град

Когда дети вырастают и покидают семейное гнездо, у родителей на некоторое время в душе образовывается пустота.

Мы приходим с работы, а бросаться к плите, чтобы поскорее приготовить ужин и накормить семью, оказывается вдруг уже не надо… и уроки проверять не надо… и очень много ещё всяких «не надо». И ты вдруг обнаруживаешь, что, несмотря на свободное время, о котором ты столько лет мечтал и строил планы на будущее: чем я тогда займусь, первое время тупо уходит на бесцельное хождение по комнатам, сидение на диване без единой чёткой мысли в голове, пока не придёт пора ложиться спать.

Так происходит изо дня в день. Всё, чем ты хотел заняться, но у тебя на это не хватало времени, вдруг теряет смысл. Ты стоишь на пороге опустевшей детской комнаты, смотришь на аккуратно застеленные покрывалами пустые кровати, на письменные столы, теперь уже прибывающие в вечном идеальном порядке, которого ты столько лет добивалась, на аккуратно расставленных рыцарей на полочке, книги тоже стоят каждая на своём месте в шкафу… Только тебе почему-то от этого не радостно… И пустота, что так предательски закралась к тебе в душу после ухода взрослых детей в свою самостоятельную жизнь, ширится, разрастается, мешает вдохнуть на полную грудь. Ты смотришь на стены над кроватями, увешанные разными плакатами. Ещё совсем недавно их спонтанная лепнина тебя раздражала, а сейчас на глаза наворачиваются слёзы. Именно теперь ты вдруг ощущаешь, что в этих, таких разных картинках, живёт внутренний мир твоих детей. Вот уголок одного из плакатов отклеился и задирается вверх, и ты бежишь в другую комнату, хватаешь скотч и бережно приклеиваешь. На душе становится легче. Ты тихо выходишь из мира своих детей и закрываешь дверь комнаты.

— Давай, хоть фильм посмотрим… — как-то неуверенно предлагает супруг.

— Знаешь, что-то не хочется… Ничего не хочется… — отвечаешь ты, и слёзы предательски катятся по щекам.

Он понимает тебя, твои чувства, потому что и сам их испытывает, возможно, не так остро, но всё же… И вы сидите на кухне и вспоминаете весёлые истории из той жизни, когда дети были ещё с вами. И твоя пустота в душе начинает ёжиться, и медленно сдавать позиции. Пройдёт ещё несколько месяцев, и пустота из огромной и всеобъемлющей превратится в совсем маленькую, правда, это не помешает ей и дальше тормозить и портить жизнь своему носителю. И ты по-прежнему не можешь начать делать то, что так долго откладывал. Ты продолжаешь жить как бы по инерции, бесцельно тратишь всё своё свободное время (которого, оказывается, так много, мучительно много).

Но вот один за другим в твоём телефоне звучат две самые долгожданные мелодии, а самые родные и близкие голоса тебе говорят:

— Мама, мы едем.

И ты как бы рождаешься заново. Весело жужжит пылесос, гремят кастрюльки на кухне, а сама ты порхаешь по квартире, как бабочка, только что сбросившая свой кокон.

— Ты не выбросила наши плакаты! — раздаются восторженные крики взрослых детей. — Мы были уверены, что ты их все поснимаешь.

— Зачем же… они мне вовсе не мешают, — смущённо бормочешь ты, вспоминая, как не единожды грозилась всё немедленно посрывать после их отъезда и привести комнату в «пристойный» вид.

В доме снова шум, гам и полный кавардак в детской комнате. Но тебя уже это нисколько не раздражает, наоборот. И ты чувствуешь, как жизнь возвращается к тебе.

Через неделю дети уедут. Ты будешь долго наводить порядок в их комнате, бурча с улыбкой себе под нос: «Ох, и поросята, ну, же и поросята». А потом не выдержишь натиска распиравшего тебя счастья, вдруг громко, хохоча, закричишь, обращаясь к супругу:

— Нет, ну, ты только посмотри! Такое впечатление, что здесь стадо свиней пронеслось!

И он будет смеяться вместе с тобой. Потому что переходный и такой мучительно-болезненный период (привыкание к отсутствию детей) в вашей жизни окончен. Жизнь продолжается. Она не стала лучше или хуже, она просто стала другой. И вот теперь у тебя есть время, силы и желание сделать всё то, что так долго откладывал. А главное, больше нет пустоты в душе, её навсегда изгнали приехавшие навестить тебя дети.

А ещё в голову почему-то вдруг пришла ассоциация всей нашей жизни с временами года. Рождение, детство и юность — это весна, создание семьи, её развитие — это лето, когда же твои дети вырастают и уходят в самостоятельную жизнь — это осень, ну, и затем уже приходит зима, о которой мы ещё говорить не будем.

А осень — это поначалу, конечно, грустно, но если дети не забывают своих родителей, то осень становится золотой...

Виктория Талимончук