Несчастливый брак

Когда Вика объявила, что выходит замуж за Серёжку Шилова, все были просто в ужасе. Родители и друзья, как могли отговаривали её от этого шага. Все знали жениха, как человека крайне ненадёжного. Он постоянно попадал в какие-то переделки, оказывался в непонятных компаниях и увлекался спиртным. Да, он был довольно весёлым парнем, язык у него был подвешен, но жить с таким человеком было бы редким испытанием. Однако, Вика была безумно влюблена в своего "хулигана" и вовсе её не пугало, что ничего у него нет ни в кармане, ни за душой и жизнь свою он менять не торопится. Может быть ещё и возраст девушки сыграл большую роль: ей только что стукнуло 19 и наверное, она ещё не могла оценивать ситуацию объективно и зрело.
На свадьбе, родители Вики не могли сдержать слёз. И были это вовсе не слёзы счастья. Они отдавали свою красавицу и умницу замуж за человека, который был явно совершенно её не достоин.
После торжеств началась обычная семейная жизнь. Только пожив немного с Серёжкой, Вика начала наконец понимать, почему все хором отговаривали её от этого брака. Новоявленный муж вёл себя как свинья. Теперь он напивался почти ежедневно, мнение жены его совершенно не интересовало. Вскоре Серёжка в довесок ко всем своим недостаткам, стал приводить домой своих друзей. Разумеется, весёлая компания быстро доходила до состояния кондиции и кто-то обязательно вспоминал какие-то старые обиды. Кончались такие посиделки, как правило, разбитой мебелью и посудой. В такие моменты Вика старалась закрываться в спальне или в ванной (если дело было совсем плохо). К родителям девушка идти категорически не хотела, не нужно им было знать всего ужаса жизни их дочери. Наутро Вика могла наконец выйти и находила своего мужа в почти бессознательном состоянии. Было очень хорошо, если к этому времени никого из друзей уже не было, а иначе приходилось ещё и гнать их из квартиры всеми правдами и неправдами.
Серёжка бросил свою и без того никчёмную работу и теперь всё на себе тянула Вика. Не прошло и года их совместной жизни, как всё вокруг потеряло былые краски и превратилось в ад. Вика много раз пыталась поговорить с мужем, но Серёжка как будто не слышал её. Разговоры о разводе бесили его ещё больше, он превращался в зверя, когда Вика пыталась даже намекнуть ему на то, что такой исход вполне возможен. К тому же, Серёжка почему-то был уверен, что она изменяет ему и устраивал бесконечные сцены ревности. К истерикам и крикам со временем прибавилось рукоприкладство. Но длилось это недолго.
Серёжка со своими пьяными друзьями шёл из какой-то пивнушки поздно вечером. Компания дальше своего носа уже ничего не видела, они шли по проезжей части, в кромешной тьме, где даже фонари не горели. В итоге всё закончилось страшной аварией, в которой погиб всего один человек - Сергей Шилов.
Вика по нему не плакала. Ей казалось, что на этом кончились её мучения. Все вздохнули с облегчением. Теперь Вика могла жить нормальной, спокойной жизнью, в которой не было места былым ошибкам. Она была ещё так молода, впереди вся жизнь. Теперь-то Вика была уверена, что никогда не нарвётся на такого же типа, как её Серёжка.
По прошествии 40 дней, после смерти Шилова, в квартире, где жила Вика (теперь уже в одиночестве), начали происходить странные вещи. То посреди ночи открывался холодильник и из него что-нибудь обязательно падало, то из шкафа выпадала одежда. Несколько раз в гостиной падала гардина, словно за занавеску кто-то сильно дёргал. По ночам были отчётливо слышны шаги по всей квартире. Вике становилось жутко от происходящего, но как и любой человек, она всему пыталась найти рациональное объяснение.
Спустя какое-то время по ночам стал включаться телевизор, сам по себе. Как правило, это происходило где-то часа в 2 ночи, когда начиналась любимая телепередача покойного Сергея. Телевизор включался и напуганная до смерти Вика лежала под одеялом, боясь пошевелиться.
Бедная девушка почти перестала спать. Даже на работе заметили, что она ходит, как приведение. Кому она о своей проблеме не рассказывала, все утешали Вику, что всё это просто фантазия разыгралась, ведь у неё только что умер какой-никакой, но муж и это всё равно должно было как-то сказаться на ней.
Иногда на время вся эта чертовщина в квартире словно затихала. В такие моменты Вика успокаивалась и настраивала себя на хороший лад. Однако, такие "ремиссии" длились не больше недели. Потом всё продолжалось, причём с новой силой.
Однажды ночью Вика проснулась от того, что услышала шум из коридора. Упала вешалка, на которой висели её куртки и сумка. Сонная девушка пошла наводить порядок, но только она вышла в коридор и потянулась к выключателю, как увидела в темноте едва различимый мужской силуэт. Кто-то лежал в коридоре и никак не мог встать. Он-то видимо и свалил вешалку. Вика застыла в ужасе. Страх парализовал всё тело. Она просто стояла и смотрела на этот неописуемый ужас, неспособная сделать даже нормальный вздох. Сердце клокотало и воздух словно застревал где-то в горле. Этот чёрный силуэт, как раненный пёс, пытался встать, но каждый раз падал на пол, вытягивал руки, словно надеясь на помощь, чтобы кто-то поднял его. Вика в какой-то момент вспомнила, что когда-то давно, ещё в детстве, бабушка учила её, что если когда-нибудь встретится ей дух, призрак или домовой, нужно обязательно спросить его, кто он такой и с какой целью пришёл. Если существо ответит - значит оно не злое, а если промолчит или исчезнет - значит не на доброй оно стороне. Вика почти загибаясь от страха смогла выдавить из себя тихое: "Кто ты?"
В ответ девушка услышала какой-то страшный, леденящий душу голос, словно это отвечала какая-то хриплая старуха, а не мужчина. Нечто чётко ответило: "Кто-кто... муж твой!" Вика почувствовала, как у неё подгибаются коленки. Больше никаких вопросов она задать не смогла. Просто убежала прочь, спряталась под одеяло и тряслась там до самого утра, слушая шорохи из коридора.
Весь следующий день Вика проплакала. Перед глазами всё стояла та страшная картина... Всё сходилось. Это был Серёжка. Он часто приползал вот так домой, валялся в коридоре и никак не мог встать, пока Вика не протягивала ему руку. Он мог свалить все вещи вокруг себя и что-то невнятно бормотать при этом. Но он умер. Умер и продолжал отравлять её жизнь. Вика решила позвать батюшку. Но тот мог приехать только в понедельник, так что нужно было ещё пережить выходные. К родителям она не могла поехать, так как у них гостили дальние родственники и в их однушке и так было до неприличия тесно. Подруге Вика даже не стала звонить, потому что у неё почти всегда дневал и ночевал её кавалер. Мешать "большой и чистой любви" никак не хотелось. Ситуация была не самая лучшая. Нужно было принимать срочные меры. Вика вспомнила про одного своего хорошего знакомого, из соседнего городка. Он однажды обращался к какой-то ведьме или ясновидящей и уж больно её хвалил. Вика решила узнать номер этой дамы и пригласить в квартиру.
Когда номер был у неё, Вика почти со слезами на глазах стала просить женщину посетить её, потому что иначе она умрёт от страха. На том конце трубки долго не соглашались, но Вика надавила на жалость.
Уже через час в квартире у неё была на вид вполне обычная пожилая женщина. Не похожа на ведьму ни капли. Скорее всего, ведьмой она и не была, а просто обладала какими-то способностями или даром. Она обошла всю квартиру, прикоснулась к мебели, к стенам.
- Твой муж ещё здесь, - сказала Мария Николаевна (так она представилась).
- Но он же умер! Так же не бывает! - сказала Вика.
- Всё бывает, милая моя. После 40 дней он никуда не отправился. Остался здесь. Он не знает, что он умер. Слишком быстро всё произошло. Бродит он в своём мрачном мире и думает, что ещё жив. Копается ночами в холодильнике, ищет любимые передачи по телевизору и ещё много разных мелочей. Заметила уже, да?
- Да, заметила. Но почему так вышло? Почему он никуда не ушёл?
- Грешен он был очень. Чувствую я, алкоголем эти стены пропитаны. Запахом этим мерзким. И он в этом запахе буквально купается. Много нехорошего он сделал, вот и оказался не нужен на том свете. Бродит теперь здесь. Прогнать его надо, иначе он изведёт тебя. Слышу я где-то за спиной голос этот мерзкий. Не даст он тебе жить спокойно...
Вика заплакала. Ей хотелось жить нормально, как все. Но кажется, этому было не суждено сбыться в данный момент.
- Слышала голос этот жуткий ночью? - вдруг спросила Мария Николаевна.
- Да, но это не Серёжкин голос, - ответила Вика, вытирая слёзы.
- Такой у него голос теперь. Там, в том мире. Потому что проклят он. Гниль одна от него осталась. Я обряд проведу сейчас, ты выйди на площадке меня подожди. Тебе это видеть не надо. И завтра к утру не будет его уже здесь. Только ночью бесноваться будет, потому что остаться захочет. Но к рассвету стихнет всё и больше ничего уже не будет. Ничего не бойся, ты должна быть в этой квартире. Если здесь никого не будет, то дух не уйдёт. Он должен знать, кто тут хозяин. Ровно в три часа ночи выйди из своей комнаты к нему, не важно, увидишь ты его или нет, но скажи громко, чтобы было хорошо слышно: "Уходи! Тебя больше нет! Здесь я хозяйка!". Поняла? Батюшку потом позовёшь, чтобы он ещё раз всё освятил. Поняла меня?
Вике стало плохо от этих слов. Теперь было ясно, что ночью её ожидало очередное "показательное выступление" и спокойно поспать опять не удастся. Но деваться было некуда и Вике пришлось согласиться на условия Марии Николаевны.
Девушка простояла на лестничной площадке больше часа. Когда Мария Николаевна вышла, она вытерла пот со лба, тяжело вздохнула и ещё раз сказала Вике, что на рассвете следующего дня Серёжки в квартире уже и след простынет. Она ушла, а Вика осталась одна в своей квартире. Точнее, не совсем одна...
Вплоть до самой ночи всё было тихо. В душе бедной девушки даже вдруг затеплился огонёк надежды, что может быть всё пройдёт гладко и ничего страшного не произойдёт? Вдруг это не тот случай, когда нужно ждать "беснований"? Во всё это хотелось верить...
Однако не всегда всё складывается так, как мы хотим и ночью Вика сн

Герань

Стоял конец ноября, но город уже завалило снегом. На фоне толп людей с мрачными лицами, спешащих домой с работы, ярким пятном выделялась девушка в малиновой куртке, несущая вазон с красным цветком. Улицы еще не расчистили от льда, поэтому временами девушка забавно балансировала на шпильках, рискуя уронить свою ношу.
Девушку звали Инна и она верила в сказки. Скорее даже не в сказки, а в глупые россказни. Например, о магических свойствах обыкновенной комнатной герани, особенно той, что с красными цветами. Именно поэтому Инна и приобрела сей аленький цветочек у трогательной бабульки на выходе из метро.
Герань, гласили женские форумы, можно было использовать для приворотов и лечения болезней. Более того, с помощью герани можно было даже забеременеть и родить! Последнее было самым веским аргументом для Инны. Ведь она принадлежала к той разновидности девушек, которые планировали материнство чуть ли не с детства, и продолжали планировать уже в относительно зрелом возрасте, даже не имея подходящей кандидатуры на роль отца.
Итак, вернувшись домой, Инна с довольной улыбкой водрузила вазон на подоконник и начала готовиться к отходу ко сну. Завтра выходной, настроение было хорошим, поэтому она рассчитывала на легкий и приятный сон, обязательно со сновидениями о будущем отце ребенка, который появится в ее жизни, конечно же, благодаря герани. Однако нормально поспать ей так и не удалось. Всю ночь со стороны подоконника слышались шорохи и какой-то непонятный шепот. Девушке даже пришло в голову, что в вазоне завелась какая-то живность. Когда ей наконец удалось заснуть, вместо суженого-ряженого начал сниться кошмар. В нем Инна бежала по лесу в чем мать родила и ветки хлестали ее по лицу. Добежав до поляны, усеянной кроваво-красными цветами, Инна проснулась и резко подскочила на кровати.
- Фух! Приснится же такое!
Спустив с кровати ноги и пытаясь нащупать тапочки, Инна повернулась к окну и чуть не закричала от неожиданности. За ночь герань увеличилась раза в два, если не в три. Комнату наполнял дурманящий аромат, а цветы стали как будто еще ярче. Забыв о тапочках, Инна как завороженная подошла к подоконнику и протянула руки к растению. В следующий момент перед глазами все закружилось, и последнее, что увидела девушка, был приближающийся пол ее квартиры.
Открыв глаза, Инна оказалась на той же поляне, на которой прервался ее кошмарный сон. Но теперь посреди поляны можно было рассмотреть фигуру женщины, которая показалась девушке знакомой. Женщина стояла спиной к Инне и что-то бубнила. Подойдя чуть поближе, Инна услышала нечто вроде "...Жить нам вместе во веки веков. Аминь." Девушка попыталась окликнуть женщину:
- Эй! Вы кто? Что вам от меня нужно?
Странная мадам начала медленно разворачиваться в сторону Инны, но рассмотреть ее лицо девушка не успела, поскольку снова очнулась в своей постели. Первым делом она бросила взгляд на подоконник и обомлела: он был пуст. На нем не было никакой герани, но Инна могла поклясться, что до сих пор чувствовала аромат ее цветов. Неужели ей все приснилось, даже приобретение вазона?...
Инна слезла с постели и поковыляла в ванную. Где-то в недрах ее головы начала зарождаться пульсирующая боль. Подойдя к зеркалу, девушка ахнула. Нет, на нее смотрело собственное хорошо знакомое лицо и никаких чудищ за спиной не наблюдалось, вот только лицо это было покрыто ссадинами, как будто по нему хлестали ветки деревьев.
От созерцания собственного отражения Инну отвлек внезапный приступ тошноты, и она бросилась к унитазу.
Через пару часов Инна чувствовала себя немного лучше. Ей почему-то адски захотелось томатного сока, поэтому она кое-как замазала ссадины на лице тональным кремом и выбралась на мрачную улицу. В районе метро кто-то тронул ее за плечо. Девушка обернулась и с трудом подавила крик. Перед ней стояла та самая бабулька, у которой она вчера якобы купила вазон. Теперь Инна поняла, откуда ей была знакома женщина из ее сна. Вот только во сне она выглядела моложе, чем в жизни...
- Вы?... - только и смогла выдавить девушка.
Бабулька внимательно и как-то даже оценивающе рассматривала оторопевшую Инну, а затем неожиданно дотронулась до живота девушки и пробормотала:
- Получилось.
Больше Инна ее не видела.

***

На протяжении следующего месяца девушку продолжали мучить кошмары о поляне с красными цветами, а по утрам появлялись все новые царапины то на лице, то на руках и ногах. Самочувствие тоже не радовало, не говоря уже о настроении. Из жизнерадостной хохотушки Инна превратилась в бледную тень. А еще у нее появился необъяснимый страх перед комнатными растениями.
Когда немного потеплело и сошел снег, Инна решила наконец пройтись по врачам. Начала с терапевта, а закончила в кресле у гинеколога, где и услышала новость, от которой всего месяц назад прыгала бы от счастья:
- Беременность 7 недель.

***

Девушка медленно брела домой, с трудом переставляя исцарапанные ноги. Вспоминала сочувствующие взгляды врачей - небось подумали, что муж ее избивает, но ведь у нее даже парня-то нет, не то, что мужа. В жизни Инны вот уже четыре месяца не было мужчин, не считая флиртов, мимолетных свиданий и переписок в соцсетях. Может, это все-таки ошибка? Но врачи не могли обманывать - все признаки были налицо, в том числе и задержка.
Придя домой, девушка села за стол, обхватила голову руками и уставилась пустым взглядом в окно. И тут ее внимание привлекло что-то яркое. На подоконнике лежало несколько лепестков герани, ярко-алых, как капли крови. В следующий момент комната закружилась, и все поплыло перед глазами. В голове звучали, отдаваясь эхом, уже когда-то услышанные фразы:
- Во веки веков. Аминь. Получилось.
Очнулась Инна на уже знакомой поляне. Теперь она лежала на траве среди ярко-алых цветов, источавших пьянящий аромат. Было тепло и уютно, солнечные лучи ласкали ее измученное тело. Инна в блаженстве прикрыла глаза и не заметила приблизившуюся к ней фигуру, почувствовала лишь, как кто-то заслонил ей солнце. Открыв глаза, Инна увидела склонившуюся над ней уже знакомую женщину, которая когда-то, в прощлой жизни, продала ей несуществующую герань.
- Пора, - произнесла эта чокнутая. И в следующий момент Инна почувствовала адскую боль в животе.
Очнулась она на полу своей комнаты. Боль усилилась и была настолько невыносимой, что девушка не смогла дотянуться до телефона, чтобы вызвать скорую. Ее как будто что-то разрывало изнутри. Но организм Инны сжалился над ней, позволив провалиться в беспамятство и пребывать там до тех пор, пока все не закончилось.

**

Вечером следующего дня к соседке Инны Татьяне постучалась миловидная старушка. Представившись бабушкой Инны, попросила запасной комплект ключей, которые Таня держала у себя на всякий случай. Дескать, целые сутки не может дозвониться до внучки, а свой комплект ключей где-то потеряла - "Старая я уже, склероз замучил". Татьяна была несколько удивлена, ведь Инна ни разу не говорила о том, что у нее есть бабушка, но ключи все же дала - старушка выглядела вполне безобидной. И, как только бабуля покинула ее квартиру, Таня тут же забыла о загадочном визите.
Войдя в квартиру Инны, бабуля захлопнула за собой дверь и удовлетворенно вдохнула витающий в воздухе аромат герани. Старушенция начала преображаться на глазах, ее черты лица менялись, кожа разгладилась, а в глазах появился блеск. Бывшая старушка, а теперь уже моложавая женщина вошла в комнату Инны.
Девушка лежала на полу, смотря в потолок стеклянными глазами. Ее лицо было пустым и безжизненным, даже не было понятно, страдала ли она перед смертью. Но женщину интересовало не это. Опустившись на колени перед трупом, она запустила руку в безобразную дыру на животе Инны, совершенно не обращая внимания на окровавленные, развороченные внутренности. И абсолютно никому не было дела до женщины, которая вышла из квартиры Инны, неся в испачканных кровью руках нежный ярко-алый цветок. А уже на следующее утро возле миловидной бабульки с вазоном на выходе из метро остановилась молодая девушка.
- Бабушка, почем отдадите герань?

За железной дверью

Родители улетели на неделю в Польшу, я из-за сессии остался. На самом деле мне и хотелось остаться, мне 20 и путешествовать с родителями не очень хочется. Жить, в общем-то, тоже. Поэтому я радовался недели одиночества. Несколько дней учёбы пролетели быстро, и наступили выходные – середина моего отпуска. На друзей я не рассчитывал, у них тоже была учёба, и в субботу утром я установил на компьютер пару старых стратежек, чтобы разбавить скуку выходных. Был закуплен яблочный сок, шоколад, из шкафа я достал заначенные полбутылки виски ещё с майских и сел за комп. К слову, я курю. Не часто, но люблю подымить подольше. Поэтому раз в вечер выхожу на площадку с сигариллой и стою минут двадцать, либо сижу в кресле рядом с переходом на лестницу. Так я и поступил в тот вечер. Во мне уже было грамм 200-250, но поскольку всё это набиралось за весь день, даже самый жадный гаишник не смог бы назвать меня пьяным. У нас 5 квартир в коридоре, затем железная дверь. За железной дверью холл с лифтами (обычный и грузовой) и стеклянные двери к площадке. На которой, собственно, и стоит кресло и пепельница. Я закрыл дверь в квартиру, прошёл коридор открыл дверь в холл, просто прикрыл её за собой вышел уже на площадку, было около 11, но что это для июньской ночи? Внизу, на лавочках, едва различимые парочки общались о своём. Я сел в кресло и прикурил. Поигрывая, дымком я расслабился. Лицом сидя в кресле ты обращён к лестничному пролёту. И вот когда я уже докуривал, внизу (пролёта 2 или 3) кто-то громко поперхнулся. Закашлялся влажно, будто отхаркиваясь. Не скажу, что у нас в подъезде постоянно ночуют бомжи, но такое случалось уже несколько раз. Когда я вставал, моё кресло скрипнуло и, видимо, бомж услышал это, потому что стал подыматься наверх. Я смекнул, что он или она начнёт что-нибудь выпрашивать. Тем более так поздно. И быстренько сбросив бычок в пепельницу, я прошел лифты и вошёл в наш общий соседский коридор. Когда я закрывал дверь, я увидел фигуру сквозь стеклянные двери на площадку, но кто именно это, я не понял, дверь была в стеклянную шашечку, фигура смазалась, и женщина это или мужчина, я не разглядел. Проходя по коридору к своей двери, уже в квартиру, я заметил, что шаги продолжились, и он или она идёт дальше. Но дверь уже была закрыта и я, не парясь, шёл в квартиру. Вдруг что-то будто прильнуло к двери на площадку. Я остановился, стал прислушиваться, знаете, когда останавливаешься и почти не дышишь, я так и замер. Бомж щупал дверь. Я слышал звук ладоней, скользящих по железу, именно скользящих, гладящих её. Было тихо, даже глухо в нашем коридоре, акустика великолепная. Я удивился. И пошёл дальше. Доставая из кармана шорт ключи, я начал было тыкать ключом в замок, как понял, что кто-то шипит. Смейся не смейся, но первая ассоциация это момент из Гарри Поттера, когда он говорил на змеином. «Ссссссшшшшсщщщссс» - шипел бомж за дверью. Я снова замер. Уже настороженно. Не страшно, просто очень глупо и странно. За железной дверью в полтора метра от меня шипел, прислонившись к двери, бомж. Я слушал. Шипенье стихло. Я уже медленно продолжил открывать замок, но ключи звенели; как только я вставил их в дверь, что-то смачно ударило. Именно смачно. Вы когда-нибудь роняли кусок свежего мяса на разделочную доску, или просто случайно на пол? Бросали мокрую тряпку, начиная мыть пол? Звук был точно такой же. Я отстранился и замер. Ключи висели в замке. Нужно 4 оборота, а я не сделал и первого. Я ждал. За дверью шипели. Я уже был уверен, что это не бомж. Что угодно, но не бомж. Снова что-то снова «смачнуло» о дверь. Не сильно. Не ради того, чтобы выбить, просто чтобы его услышали. И я слышал. Тишина была глухая. На уши давило. Я всё ждал, что сейчас выйдет кто-то из соседей и развеет этот глупый момент. Но что я имею. Молодая семья с 2-летней девочкой, которая должна спать, как и её родители. Два старпёра, тоже уже наверняка спящие. Непонятная женщина, средних лет, которая сама по себе, и вообще я её не видел уже с неделю. Закрытая, уже 4 года «продающаяся» квартира и квартира нашей семьи. Что-то хлюпнуло. Громко. Рядом, за дверью. Может быть, даже прямо перед ней. Я закрыл глаза, почувствовал страх. Звуки начали наслаиваться друг на друга. Появился ритм. Смачный звук, хлюп, шипение. Смачный звук, хлюп, шипение. Я слушал. Что-то нечеловеческое было в нём. Я испугался. До этого я просто боялся, но теперь страх заполнил меня до конца. Я не двигался. Ключи висели в замке. С минуту я набирался храбрости, чтобы быстренько повернуть ключи и зайти к себе. Две мои двери, 6 замков. Телевизор и недопитое виски. Это просто отличная шутка. Великолепная шутка. А я жалкий трус. Никаких странных вещей. ДА, я не знаю что это, но это может быть розыгрыш. Оно не успеет, даже если это какое-нибудь оно. Я был готов. Я считал. Смачный звук. Раз. Хлюп. Два. Шипение. Три. Смачный звук. Раз. Хлюп. Два. Шипение. Три. Я начну открывать на три. Давай! Смачный звук. Раз. Хлюп. Два. Тихий хохот. Даже не хохот, а хихиканье. Стоит ли писать, что моя смелость и накрученная храбрость исчезли за секунду. Я клянусь, это был не человек. За свою жизнь я просмотрел немало фильмов, пообщался с самыми разными людьми, слушал самую разную экспериментальную музыку. Я клянусь, губы человека на такое неспособны. Что-то противно хихикало, там за железной дверью. Снова шмякнуло о дверь. И начало давить. На неё, втирать то, что шмякало, в дверь. И хихикать. В голову полезли догадки, какими должны быть губы и рот, чтобы звук был таким? Я понял, шмякало не ОНО, шмякало что-то, что ОНО бросало в дверь. Теперь ОНО втирало это в дверь, и шмякало. Хихикало. Делало паузу, чтобы хлюпать и шипеть. Снова и снова, а я слушал. Я не оцепенел, я не хотел двинуться, и чтобы ОНО добавило ещё один звук в свою симфонию. Я слушал. Что я мог ещё сделать? Потом, может быть, спустя 30 минут, я не знаю, ОНО запело. Вернее замычало. Знаете, когда люди навывают мелодию. «Мммм-мммм-ммммуууыыы». Глупо, верно. Мелодию я не знал. Но ОНО видимо ей наслаждалось. Хлюпов и шмяков не было, но хихиканье осталось. Оно было аранжировкой. Будто их двое. Но ОНО одно. Я бы услышал звуки ходьбы, или лифта! ОНО должно быть одно! В голову пролезла ещё одна догадка: а вдруг у него два рта? У меня потекли слёзы. Я стоял на полусогнутых уставших ногах и тихо плакал. В голову пришла идея. Закричать, разбудить соседей, всех! Чтобы были люди, чтобы ОНО ушло. Из-за плача, я громко выдохнул. Мычание прекратилось. Стало тихо. Я ждал. Хлюпа, шмяканья, хохота… не важно. Тишина. Я прождал пятнадцать минут. Ровно, я считал в голове до 900. Медленно с паузами. Я сел на пол, прямо у своей двери, ключи висели в замке. Тишина бальзамом накрывала голову. Я мог дышать, мог расслабить ноги. Мог тоненько плакать от радости и страха одновременно. ОНО ушло. Пусть я не слышал его шагов или лифта. ОНО молчало. А значит ушло. Спустя ещё минут 10, я уже начал оправдывать ситуацию, считая это чьей-то злой и очень хитрой проделкой. Первоклассным розыгрышем. Шуткой над запозднившимся парнем. В голове стихло. На ум пришла тоненькая мелодия. Будто ребенок поёт в тишине. Нежный ангельский голос, будто маяк во мраке. Сразу представил мальчика в тёмном лесу, бредущего по тропинке и поющего тонким голосом старинную песенку. А из чащи на него смотрят страшные твари. И песня это единственная надежда паренька. Странно, что это за песня? Я сидел на кафельном полу коридора и слушал. Я стёр слёзы с лица и взъерошил волосы. Задел своё правое ухо. Ангельское пение дёрнулось. Я СЛЫШАЛ ЭТО НЕ В ГОЛОВЕ. ЭТО ОНО ПЕЛО ЗА ДВЕРЬЮ. Я ЗАМЕР. И ОНО, ПОДТВЕРЖДАЯ МОЮ ДОГАДКУ, ЗАХИХИКАЛО. ПЕЛ МАЛЕНЬКИЙ МАЛЬЧИК. ЧТО-ТО МЫЧАЛО. ОНО ХИХИКАЛО. ШМЯК. ХЛЮП. ШИПЕНИЕ. МЫЧАНИЕ. ХОХОТ. МАЛЬЧИК. Я отключился.
Утром меня разбудил отец из молодой семьи, провожая свою дочку в садик. Он подумал, что я потерял сознание, возвращаясь с покурки. Соседи в курсе моей привычки. Я не разубеждал его. Я молча вошёл к себе, выключил телевизор. Приготовил завтрак, помылся. Написал семье дяди и тёти, что приеду в гости на 3-4 дня до приезда родителей. Они удивились, но согласились. Я оделся, собрал вещи и пошёл на площадку. Звуков не было. Площадка с лифтами была чиста. Ничего, что напомнило бы мне о прошлом вечере. Выйдя на улицу, я приятно обрадовался летнему дню. Подростки, мамы с детьми, старики. Люди. Я даже улыбнулся. На лавочке рядом с подъездом сидела консьержка. Я поздоровался. Она улыбнулась. Мы заговорили. Я её неплохо знаю. «Ой, а ты тоже уезжаешь, в последние дни весь подъезд как на иголках. Все куда-то поразъезжались. Скоро одна останусь. С этим. Не приведи господь», — сказала она и перекрестилась. «С каким это этим?» — удивился я. «Ну, знаешь, по ночам бродит, у меня кошмары от него. Шмяк. Бум. Хлюп. То запоёт. То мычит. Никакого покоя. Всё до гроба довести хочет». Меня вырвало в урну рядом.