Политическая борьба на Руси в XII веке носила весьма суровый характер. Проигравший в большинстве случаев мог лишиться не только власти, но и жизни.

Поднять руку на князя мог только равный. Бывали, конечно, случаи, когда с князьями расправлялись воины, однако, как правило, делали это они по приказу своего князя, враждующего с жертвой.

Особняком стоит история князя Андрея Боголюбского, против которого был составлен нетипичный для своего времени заговор.

После смерти в 1132 году великого князя Киевского Мстислава Великого, старшего сына Владимира Мономаха, единое Древнерусское государство окончательно прекратило свое существование. Феодальная раздробленность вызвала непрекращающуюся борьбу русских князей между собой за власть и влияние.

Шестой сын Владимира Мономаха Юрий, известный нам под прозвищем Долгорукий, получил во владение Ростово-Суздальское княжество. Однако амбиции основателя Москвы простирались дальше: он вел кровавую борьбу за Киев. Впервые он захватил этот город в 1149 году, но спустя два года потерял над ним контроль.

Второе его пришествие в Киев состоялось в 1155 году и завершилось в мае 1157 года, когда князь умер.

Юрий Долгорукий был не слишком популярен среди киевлян, и есть версия, согласно которой его отравили. Впрочем, стопроцентной уверенности в этом нет.

Сын Юрия Долгорукого Андрей, прозванный Боголюбским, участвовал в походах отца, но тяги к Киеву не испытывал. Став «самовластцем всей Суздальской земли», князь перенес свою столицу во Владимир-на-Клязьме и стал активно обустраивать город. При нем были возведены новые укрепления и Успенский собор, а неподалеку от города был построен замок Боголюбово, ставший княжеской резиденцией.

Несмотря на любовь к строительству, князь Андрей имел весьма жесткий характер. Конкурентов в борьбе за власть он теснил безжалостно, не обращая внимания на родственные узы. Добиваясь единоличного правления, он стал ограничивать права бояр, выдвигая вперед младших дружинников, которым щедро жаловал земли.

В 1169 году Андрей Боголюбский показал свое отношение к Киеву. Во время очередной княжеской междоусобицы войско князя взяло город приступом, после чего Андрей отдал Киев на разграбление победителям. Уязвленный тем, что ему не позволили учредить во Владимире независимую от Киева митрополию, он позволил разграбить даже построенный Ярославом Мудрым Софийский собор. Оставаться в Киеве Андрей и не думал, сделав местным князем своего младшего брата Глеба.

Когда Глеб в 1171 году умер, за киевское княжение вновь развернулась ожесточенная борьба. Однако поход на Киев и Вышгород в 1173 году оказался неудачным, что вызвало активизацию, так сказать, «внутренних врагов» Андрея Боголюбского. В первую очередь ими были родовитые бояре, решительно отодвинутые князем от реальной власти. Элита полагала, что, избавившись от Андрея, она сможет призвать на княжение его более сговорчивого родственника. Тем более что кандидатов было хоть отбавляй.

Пока Андрей Боголюбский был на волне успеха, замышлять что-либо против него никто не решался. А вот после провального в военном отношении 1173 года заговор сложился.

Тихо отравить князя не было возможности: зная о подобных историях, происходивших ранее, Андрей был очень осторожен с едой и питьем. Тогда решили устроить нападение там, где Боголюбский чувствовал себя наиболее спокойно: в его собственной резиденции.

В 2015 году при реставрации Спасо-Преображенского собора в Переславле-Залесском совершенно случайно на стене храма был обнаружен список заговорщиков, участвовавших в расправе над Андреем Боголюбским, а также краткое описание происшедшего.

В числе первых значится имя Петра Кучковича, а также его родственников Амбала и Якима Кучковичей. Всего участников заговора было двадцать, но прочесть все имена трудно. Но точно известно, что среди них были некие Ивка, Петрко и Стырята. Автор записи шлет заговорщикам «проклятие» и сулит «вечную муку». У Кучковичей в отношении князя, помимо всего прочего, был мотив и личной мести. Как вы помните, отец Андрей Боголюбского Юрий Долгорукий основал Москву. Сделал он это на землях, которыми ранее владел боярин Кучка. Предание гласит, что прежнего владельца князь попросту убил. При этом, правда, Андрей Боголюбский женился на дочери убитого Улите, а его сыновей приблизил к себе. Впрочем, один из братьев Кучковичей был уличен в некоем тяжком преступлении и казнен. Так что Кучковичи горели жаждой мести.

Вечером 28 июня 1174 года князь Андрей Боголюбский отправился спать в свои покои в княжеском дворце. Заговорщики, в свою очередь, опустились вниз в прямом смысле слова: отправились в винные погреба. Традиция напиваться перед началом дворцовых переворотов сохранится в России вплоть до убийства Павла I в 1801 году.

Осмелевшие от воздействия алкоголя убийцы пришли к двери спальни князя. Сильный стук в дверь разбудил Андрея.

«Кто там?» — спросил князь.

«Прокопий», — ответили из-за двери. Прокопием звали преданного слугу князя. Но пьяный голос был незнаком Боголюбскому.

«Нет, это не Прокопий!» — крикнул он и бросился к мечу.

Но меча не было. Его заранее вынес из спальни ключник, принимавший участие в заговоре.

Андрей Боголюбский был физически крепким человеком, опытным воином, отлично владевшим мечом. Ни один из заговорщиков не рискнул бы сойтись с ним в честном бою. В Боголюбове князь чувствовал себя уверенно, его сопровождала лишь немногочисленная охрана, которую быстро нейтрализовали. А противостоять без оружия вооруженной толпе было не под силу даже князю.

Выломав дверь, заговорщики с мечами накинулись на Андрея Боголюбского. Несмотря ни на что, он пытался оказывать сопротивление. В суматохе заговорщики даже зарезали одного из своих соучастников.

Наконец князь, получивший многочисленные ранения, упал. Довольные убийцы отправились в винные погреба за добавкой, и тут князь, который был тяжело ранен, пришел в себя. По лестнице он выбрался из покоев и попытался спрятаться. Но раны его были слишком тяжелы, а кровавый след, который он оставлял за собой, выдал его.

Вернувшиеся в спальню заговорщики пошли по пятнам крови и нашли Андрея. Под лестницей лестничной башни, соединённой переходом с Богородице-Рождественским собором Боголюбского монастыря, первого владыку Владимиро-Суздальской Руси добили.

А дальше заговорщики приобщили к происходящему простолюдинов, которым позволили разграбить княжеские палаты. Пока народ выносил трофеи, окровавленное тело Андрея Боголюбского валялось на земле. Спустя несколько дней убитого все-таки похоронили в Успенском соборе Владимира.

В древних летописях частенько реальные факты искажаются или приукрашиваются. История гибели Андрея Боголюбского — исключение. Когда в XX веке останки князя изучили специалисты, они пришли к выводу, что описание ран, имеющееся в источниках, довольно точно воспроизводит картину повреждений на костях.

Таким образом, летописный рассказ о гибели князя, вероятно, близок к истине.

Заговорщики добились своей цели: тема княжеского единовластия надолго была отложена в долгий ящик. Правда, самим участникам убийства это большой радости не принесло. Младший брат Андрея Боголюбского Всеволод Большое Гнездо, ставший великим князем Владимирским в 1176 году, повелел всех заговорщиков казнить.

Не со зла и не из мести, а ради порядка, дабы привычка резать ножами великих князей, не дай бог, не укоренилась.

Князь Андрей Боголюбский был канонизирован Русской православной церковью в лике благоверного.

В 1320 году немецкие рыцари из Тевтонского ордена взяли литовский Каунас.

В 1321 году правитель Великого княжества Литовского, Русского и Жемайтского Гедимин , собрав армию, в которую входили литва, жемайты, русские и татары обрушился на немецкие владения в Прибалтике и нанес серьезное поражение немецким рыцарям .

Заключив мир с немцами, Гедимин, не распуская армии, неожиданно для всех напал на город Владимир Волынский. Горожане успели закрыть ворота и мужественно отбивали штурм.

В разгар штурма на помощь Владимиру пришел его правитель, князь Владимир Львович Владимирский. Он появился у города с русскими и татарским отрядами и попытался пробиться в город. Под городом разгорелся жестокий бой. Особенно досаждали воинам Гедимина татары князя Владимира, которые налетали, обстреливали, рубили и тут же отходили.

Гедимину пришлось послать на них жемайтскую пехоту, вооруженную длинными копьями. Из источника не совсем ясно как, но жемайты сумели не только остановить татар, но и нанести им такое поражение, что конница Гедимина гнала и секла бегущих татар довольно долго. Владимир Львович, который пробивался к городу, был окружен и пал в бою.

Когда русские дружинники увидев, что их князь погиб, то дружно обратились в бегство кто куда.

Гибель своего князя видели со стен города и защитники Владимира. А потому немедленно выслали переговорщиков, сдали город и присягнули на верность Гедимину.

Оставив во Владимире гарнизон, Гедимин пошел на Луцк, резиденцию князя Льва Волынского. Последний, получив известие о гибели своего сына под Владимиром, не стал дожидаться появления войск Гедимина под Луцком, а сразу же бежал в Брянск, к своему зятю, князю Роману. Это было связано с тем, что когда Гедимин сражался с тевтонцами и ливонцами, Лев Луцкий захватил у литовцев два города – Дрогичин и Берестье.

Жители Луцка, возмущенные бегством своего князя, сдали город Гедимину и принесли ему присягу, едва его отряды подошли к городу.

В короткое время все города Волынского княжества прислали своих посланцев к Гедимину и принесли ему присягу на верность.

Зимовал Гедимин в Берестье, а с началом нового, 1322 года, выступил в поход на Киев.

По дороге Гедимин осадой захватил Овруч, а вот Житомир пришлось брать штурмом, который шел непрерывно много часов и увенчался успехом лишь тогда, когда измученные защитники города уже не могли сражаться от усталости и воины Гедимина ворвались в крепость.

Вероятно, Гедимин применил при штурме тактику, когда многочисленная армия брала крепости с небольшим гарнизоном беспрерывным штурмом, постоянно сменяя штурмующие отряды (отводя их для отдыха).

Правитель Киевского княжества, князь Станислав, который ожидал подобное вторжение в свои земли, собрал на реке Ирпень большое войско. В него входили воины Киевского княжества, многочисленные войска Романа Брянского (в их рядах находились немногочисленные дружинники Льва Луцкого), дружина Олега Переяславского и татарские отряды, присланные в помощь наместниками хана Узбека (4).

Здесь, на реке Ирпень, и произошло решающее сражение.

В лобовом столкновении передовых отрядов - у русских их вели Олег Переяславский и Лев Луцкий, литовцы и жемайты понесли тяжелые потери и начали отступать. Спасая положение, князь Гедимин с большим отрядом конницы ударил во фланг наступающим русско-татарским войскам.

Ему удалось вклиниться между отрядами князей Станислава и Романа и князей Олега и Льва. Завязалась ожесточенная схватка, в которой обе стороны проявили большую стойкость. Зажатые с трех сторон отрядами из Литвы, жемайтов и русских (полочан), Олег и Лев попытались развивать наступление дальше и прорвать ряды отрядов из Литвы и жемайтов, что противостояли им. Однако им это не удалось.

При этом оба князя погибли в бою. Когда весть о их гибели разнеслась по полю боя, князья Станислав и Роман обратились в бегство. За ними побежало и все русско-татарское войско. Конница Гедимина из Литвы, русских и татар гнала и преследовала разбитые отряды киевлян и их союзников до глубокой ночи. Князья Станислав и Роман сумели оторваться от погони и прибежать в Брянск. Вот только войск у них почти не осталось.

На следующее утро Гедимин выступил на Киев. Без особых трудов заняли Белгород, жители которого знали о поражении киевских войск и сдали город без сопротивления, а вот с Киевом так не получилось. Киевляне решили сражаться. Они рассчитывали, что рано или поздно их князь Станислав сумеет собрать отряды хоть русских, хоть татар и прийти к ним на помощь.

В немалой степени их решимость обороняться было связана с тем, что митрополит и духовенство категорически не хотели идти под власть язычника, которым являлся князь Гедимин (за год до похода он отказал послам папы Римского, который очень надеялся на переход Гедимина в католичество). Несколько штурмов успеха не принесли, и Гедимин приступил к осаде. Город держался месяц. Однако помощь так и не пришла.

Убедившись, что ее не будет, киевляне сдались.

Митрополит лично возглавил крестный ход, с помощью которого сдающиеся защитники рассчитывали убедить литовского князя не грабить Киев.

Гедимин не только не ограбил Киева, но и поставил киевлянам наместника из православных - князя Гольшанского из рода князя Миндовга. Сдача Киева привела к тому, что без боя сдались и перешли под власть Гедимина города Киевской земли: Вышгород, Черкасы, Канев, Путивль, Слеповрод. Был захвачен Переяслав Русский. Что касается Брянска вопрос спорный. Одна из летописей сообщает, что Брянск также был захвачен войсками Гедимина, но прочие об этом молчат.

Князю Станиславу, бросившему своих подданных, повезло больше, чем иным. Иван, князь Рязанский, у которого из детей была лишь дочь, призвал Станислава в Рязань, женил на своей дочери Ольге и сделал своим наследником.

К середине XI века у границ Руси появились воинственные степные кочевники — половцы. С тех пор «Поле половецкое» стало источником постоянной опасности для русских людей. Степняки совершали постоянные набеги, грабили скот и имущество, уводили пленников, которых обращали в рабов и продавали на невольничьих рынках. Половецкое войско, состоявшее в основном из легкой конницы, представляло такую силу, что XI веке половцы совершали походы на Венгрию и Византию.

Борьба Руси с половцами шла с переменным успехом. Победы, одержанные в начале XII века русскими войсками, сменились чередой неудач.

В 70-х годах XII столетия хан Кончак, объединивший половецкие орды и сначала участвовавший в княжеских междоусобицах, совершал неоднократные набеги на русские земли. Но в 1184 году русские князья совместными силами дважды разгромили степняков. В этих походах хотел, но не мог принять участия князь крупного удельного Новгород-Северского княжества Игорь Святославович. Поэтому в следующем, 1185, году он, втайне от других князей, пошел в свой собственный поход. Князь хотел единолично разбить половцев, не желая делить с другими победу и богатые трофеи. С собой Игорь Святославович взял только ближайших родственников с их дружинами, а именно: сына Владимира, княжившего в Путивле, брата Всеволода, князя Трубчевска и племянника, князя Святослава Ольговича из Рыльска.

Что произошло дальше, хорошо известно из Ипатьевской и Лаврентьевской летописей и из памятника древнерусской литературы — «Слова о полку Игореве». В первом сражении с передовым половецким отрядом князь Игорь одержал верх. Но на следующий день, его войско столкнулось с основными, многократно превосходящими силами половцев на реке Каяле. Здесь князь Игорь Святославович потерпел полное поражение, вместе с сыном и другими князьями попал в плен.

«Единоличный» поход Игоря Святославовича на половцев закончился разгромом, не принес ни князю, ни его войску ни победы, ни богатой добычи. Тем не менее автор «Слова о полку Игореве» провозглашает славу новгород-северскому князю, которого с уважением и любовью сравнивает с соколом, с солнцем. Несмотря на тщеславие князя Игоря и его опрометчивое решение в одиночку идти в опасный поход, он проявил лучшие качества русского воина, защитника родной земли. Прежде всего — это решимость в борьбе с врагом. В «Слове о полку Игореве» князь произносит такие слова: «Лучше погибнуть, чем плененным быть… с вами, русичи, хочу либо голову сложить, либо шлемом испить из Дона». Даже солнечное затмение, которое дружина посчитала плохим знаком, не остановило Игоря Святославовича в его намерении биться с половцами.

Вместе с отвагой князь Игорь проявил такое качество, как стремление не оставить в беде ближнего, прийти на выручку даже с риском для жизни (как через много веков у Суворова: «Сам погибай, а товарища выручай). Когда стало ясно, что численное превосходство половцев слишком велико, князья со своей конной дружиной могли бы спастись, просто ускакав от врагов. Но они решили остаться и сражаться до конца, потому что в ином случае бросили бы своих пеших воинов один на один с половецкой ордой: «Либо умрем, либо всем вместе живы останемся». Получивший в начале сражения тяжелую рану Игорь не оставил поле боя, а поспешил на подмогу своему брату Всеволоду, которого одолевали половецкие полки. И затем, когда Игорю Святославовичу предлагали бежать из плена, то поначалу он отказывался оставить других пленных, и согласился на побег только, когда стало ясно, что его могут убить, и не будет ему «ни славы, ни самой жизни».

Свою главную победу князь Игорь одержал уже после пленения. Это была победа над устоявшимися представлениями о том, как надлежит поступать русским князьям. Ведь это было время, о котором автор «Слова о полку Игореве» говорит: «И начали князья… сами на себя смуту заводить, а поганые со всех сторон приходили победно на землю русскую». Размышляя о причинах своего поражения, Игорь Святославович вспомнил «что немало убийств и кровопролития совершил на земле христианской: как не пощадил .. христиан, а предал разграблению город Глебов у Переяславля. Тогда немало бед испытали безвинные христиане». Князь Игорь воспринял свое поражение и плен как Божью кару за раздоры, междоусобицы и кровопролитие, которые устроили князья на Руси и в которых он принимал деятельное участие. В летописи приводятся его слова: «И связанного предал меня Бог в руки беззаконникам. Это все воздал мне Господь за беззакония мои и за жестокость мою».

Сама судьба князя Игоря и его покаяние должны были бы стать уроком в том, что необходимо единство и мир на русской земле. Может быть, тогда итоги битвы на Калке в 1223 году были бы совсем другими, по-другому сложилась бы история нашей страны. Но этот урок не был услышан.

А князь Игорь остался в истории примером мужественного воина, благородного борца с врагами, защитника родной земли.