На заснеженной станции группа крестьян с явным любопытством наблюдает приближение паровоза. Их лица полны удивления, настороженности и простодушного интереса к невиданному чуду техники. «Сцена у железной дороги» — картина Василия Григорьевича Перова, написанная в 1868 году.

Во второй половине XIX века Российская империя переживала настоящий железнодорожный бум. Строительство новых веток охватывало всё больше регионов, связывая отдалённые губернии с промышленными центрами и портами. Паровоз, некогда диковинный, становился символом прогресса, но для сельских жителей он оставался загадкой и поводом для оживлённых разговоров. Именно это столкновение деревенского уклада с достижениями техники наглядно отразил Перов в своей работе.

Василий Григорьевич Перов (1834–1882) — один из основателей Товарищества передвижных художественных выставок и признанный мастер жанровой живописи. Перов не только фиксировал сцены повседневной жизни, но и наделял их смысловой остротой, превращая бытовые сюжеты в художественные свидетельства своего времени.

Сегодня картина находится в Третьяковской галерее.

Душевной чуткостью, к сожалению, наделён не каждый человек. Но именно сострадание – то чувство, в проявлении которого хоть раз в жизни нуждаются все без исключения люди. Картина «Больничный клоун» написана Максимом Корольковым в 2019-м году.

Коридоры больницы с жёлтыми потёками на оштукатуренных стенах безжизненно пусты. Кажется, что звук шагов или случайный разговор расходятся по ним гулким эхом и безвольно замирают где-то за дальним поворотом. Старый седой артист сегодня единственный посетитель отделения. Он был готов к выступлению, но сердцем почувствовал, что маленькому зрителю нужно теперь совершенно иное. Чемоданчик с рассыпавшимся реквизитом отставлен в сторону, сейчас клоунада бесполезна.

Мужчина бережно держит на коленях худенького, измученного болезнью ребёнка, принимая в себя частицу его огромной боли. Мальчик так истосковался по человеческому теплу, что даже не обращает внимание на соскользнувший с ноги тапочек. Его запястье обвивает тоненькая лента, на конце которой невесомо покачивается воздушный шар. Душа ли это, готовая вскоре покинуть обессиленное тельце, или, напротив, хрупкий образ надежды на перемены к лучшему, неизвестно. Ослепительный свет в конце коридора так же можно трактовать двояко.

Пронзительная работа имеет предысторию. Она была создана под впечатлением от волонтёрского посещения художником дома-интерната, куда он отправился в составе театральной труппы.