Школьные гады: Кит Ричардс

Школьный двор — великий судья. Именно здесь выносятся все приговоры между сверстниками. Это место называют игровой площадкой, но оно больше похоже на поле боя — давление бывает невыносимым. Вон двое чуваков пинают какого-то несчастного заморыша, но нет: «Фигня, они просто пар выпускают». В те времена дело нередко доходило до драк, хотя в основном всё сводилось к тому, чтобы побольнее задеть словом — «чепушила» и прочее.

Мне понадобилось много времени, чтобы разобраться с ситуацией и научиться давать люлей вместо того, чтобы получать их. А получать люлей я был мастер и довольно долго. Но потом мне привалила удача: по абсолютной случайности я умудрился уделать одного жлоба. Это был один из тех самых волшебных моментов. Мне было двенадцать или тринадцать. Минуту назад я — типичная овца, а всего одно резкое движение и гроза школы валяется на земле.

Это произошло возле небольшой клумбы, выложенной камнями: он споткнулся, и в следующую секунду я уже сидел на нём. Когда я дерусь, падает красная шторка. Я ни черта не вижу, но знаю каждый свой следующий шаг. Как будто мои глаза покрывает красная пелена. Никакой пощады, чувак, пошло гасилово! С разниманием старостами и всем полагающимся. Но как пали сильные! До сих пор помню, как офигел, когда этот хмырь распластался на клумбе. До сих пор вижу эти декоративные камни и фиалки, в которые он грохнулся, после чего встать я ему уже не дал. У меня выработался преступный склад ума: что угодно, лишь бы им нагадить.

Мы побеждали в школьном кроссе три раза, но ни разу его не пробежали. Мы стартовали, сматывались на часок покурить, а потом, ближе к финишу, подстраивались к бегущим. На третий или четвёртый раз они поумнели и расставили наблюдателей вдоль всего маршрута — и на семимильном участке нас никто не видел бегущими.

«Он систематически показывал низкий уровень успеваемости» — резюме из шести слов в конце моего школьного отчёта за 1959 год, из которого можно было сделать вывод — совершенно правильный — что для достижения этого результата я приложил определённые усилия.
#геройнеделиrockfm

HELLOWEEN выпустили свой семнадцатый студийный альбом «Giants & Monsters»

По словам музыкантов, «Giants & Monsters»— самый разнообразный и энергичный релиз в карьере коллектива.

«Нас мотивирует то, что мы невероятно разные. Мы стараемся не относиться к себе и всему вокруг слишком серьёзно. В конце концов мы всего лишь семь парней, которые хотят создавать музыку и наслаждаться той несравненной силой, которая рождается, когда мы вместе».

Школьные гады: Роджер Долтри

1 марта 1959 года, в день, когда мне исполнилось 15 лет, меня вытурили из школы. Наверное, этого следовало ожидать: меня регулярно ловили за курение и прогулы. В классе я прослыл бунтарём, потому что хотел, чтобы учителя просто оставили меня в покое. К тому же я был неофициальным школьным портным, и это, пожалуй, бесило их больше всего. Я брал шиллинг за «обновление» школьной униформы. У мамы была швейная машинка, с которой я весьма хорошо умел обращаться. Я до сих пор собственноручно штопаю свои джинсы. Клиенты приносили мне нечто похожее на серый бесформенный мешок, а уходили с ровными, прямыми брюками. К курткам я пришивал изящные значки — по последней моде конца 1950-х. В «Ателье Роджера Долтри» всегда не было отбоя от клиентов — что, наверняка, приводило в бешенство руководство школы. Я, в буквальном смысле, латал дыры в школьной системе.

Последней каплей стала стрельба из пневматического оружия, к которой я не имел никакого отношения. Вот что случилось, ваша честь. Во времена моего детства мы смотрели много фильмов о войне, поэтому любили изображать из себя солдат. У нас было пневматическое оружие. Оно не было особо мощным — пульки едва долетали из одного конца комнаты до другого, — но я уверен, что сегодня у поборников безопасности нашлось бы, что сказать об этих игрушках, и, возможно, они оказались бы правы. Но, как я уже сказал, мы были детьми, к тому же я ненавидел правила, а одно из них гласило: никакого пневматического оружия в школе. Разумеется, я был просто обязан пронести свой пневматический пистолет в школу.

Мы дурачились в раздевалке после футбола, и мой приятель (а не я) выстрелил из моего пневматического пистолета. Пулька отскочила от стены и угодила другому парню в глаз. Вероятность такого выстрела была один к миллиону. Поднялась адская шумиха, и, разумеется, поскольку пистолет был моим, всех собак спустили на меня. Это было достаточно справедливо: если бы я не взял его в школу, ничего не случилось бы. Но это не я нажал на курок. Парень, который стрелял, вышел сухим из воды, а я получил «шесть горячих» ударов по голой заднице.

(В начале XX века в школах было нормой применять телесные наказания к ученикам за дурное поведение. Для этих целей учителя использовали короткую бамбуковую палочку. Получить «шесть горячих» значило понести самое тяжёлое наказание. — прим. пер.)

После такой порки этого учителя следовало бы обвинить в сексуальном насилии. Самое плохое — мой приятель ослеп на один глаз. Именно после этого случая директор школы, мистер Кибблвайт, вынес решение исключить меня.

— Мы не можем контролировать тебя, Долтри, — сказал он. — Ты исключён.

Когда я выходил из его кабинета, он кинул мне на прощание:
— Ты никогда ничего не добьёшься в жизни, Долтри.
— Большое спасибо, мистер Кибблвайт.
#геройнеделиrockfm