24 января 1969 года Ринго хвастался своей видеокамерой Sony DV-2400 Portapak, которую, как он говорил, приобрёл полгода назад. Пол и остальные с интересом рассматривали камеру, а Джону было всё равно — он играл на гитаре.
Набор Sony DV-2400 Portapak, включающий чёрно-белую видеокамеру и катушечный рекордер, был выпущен в 1967 году и тогда стоил 1500 долларов (примерно 12-13 тысяч по современным меркам).
Появление видеокамеры Portapak сильно повлияло на развитие видеоарта, любительского телевидения и активистских движений. Такие видеогруппы, как TVTV и Videofreex, применяли эту технологию для съёмок контркультурных инициатив, обходя три главных телеканала США. Portapak стала важным инструментом и для Raindance Foundation — объединения художников, учёных и теоретиков, вдохновлённых возможностями портативного видео и его потенциалом в качестве альтернативного средства коммуникации. Благодаря доступности и возможности быстро просматривать записанный материал, эта техника открыла новые возможности для художников, экспериментаторов и социальных критиков, позволяя им создавать и распространять видеоработы без участия крупных студий с большими бюджетами.
Целое поколение, выросшее под влиянием телевещания, внезапно получило инструмент для выражения своих телевизионных идей. Portapak была сравнительно недорогой, лёгкой, надёжной, простой в использовании и обеспечивала достаточно хорошее чёрно-белое изображение с приемлемым звуком. Плёнка была многоразовой и недорогой. Именно это устройство дало старт мощному движению, связавшему видео с социальными переменами.
Американская художница Гермина Фрид в своей книге писала: «Казалось, что Portapak была создана специально для художников — именно в тот период, когда формализм окончательно устарел; когда стало политически неудобно создавать материальные объекты, но игнорировать форму было бессмысленно; когда перформанс стал основным художественным выражением, но не было ни сцен, ни способов его зафиксировать; когда всё чаще звучал знаменитый берклианский вопрос: „Если ты построил скульптуру в пустыне и никто её не увидел, существует ли она?“; когда стало понятно, что телевидение передаёт информацию большему количеству людей, чем любая галерея с белыми стенами; когда стало ясно, что для осмысления пространства нужно работать со временем; когда в разных дисциплинах рушились старые догмы и возникали новые модели мышления — именно в этот момент Portapak оказалась в руках художников».

В 1518 году Микеланджело создал проиллюстрированный перечень покупок для своего слуги, который не умел читать и писать. В этот список входили простые продукты: хлеб, вино, сельдь, паста (тортелли), салаты, шпинат, анчоусы и суп из фенхеля. Список был нарисован на обратной стороне письма и демонстрирует, что Микеланджело использовал визуальные способы общения из-за неграмотности слуги, что отражает социальные особенности того времени. Рукопись с этим списком покупок хранится в музее Casa Buonarroti во Флоренции.

«Мне восемьдесят четвёртый год… Да… Как-то совсем неожиданно подкрался этот срок и дал о себе знать кашлем, одышкой, одутловатостью и болью в суставах… Но главное, главное! Пониманием отчетливым очень малого срока, отпущенного мне до ухода туда… куда-то… до расставания со всем любимым, спрятанным где-то глубоко-глубоко. Неужели больше никогда я вместе с мамой не буду возвращаться в поздних сумерках из глухого леса в свою хотьковскую избу?.. Неужели с папой больше никогда!!! Никогда не буду я сидеть на западной трибуне московского стадиона «Динамо» на матче ЦДК-«Динамо», и папа говорит: «Впечатление такое, что цэдэковцев больше на поле, чем динамовцев…» И не раздастся радостный, заливистый звонок моего взрослого велосипеда, а бабушка из нашего кухонного окна на четвёртом этаже не крикнет: «Эй, номер двадцать два шестьдесят четыре (это был номер моего велосипеда), идите обедать!» Неужели никогда не замрёт мое сердце, и не двинется мягко в разные стороны оливково-серый с белоснежной чайкой среди тусклых золотых завитков мхатовский занавес, и не зальёт светом и счастьем гостиную с колоннами, с тёплым майским садом за дверьми и тремя сёстрами на авансцене?.. Да нет, не зальёт.
Неужели я до конца дней обречён смотреть одну концептуалистическую дребедень с ее мнимой сложностью, которой пытаются заменить подлинность пьесы «на смыслы». Да, все так, только так.
Ну, хорошо. А Тарховка, наши ночи счастливые с жарко натопленной печью среди белоснежных снегов… Господи?
Ну что ты несёшь, дурень? Ну, конечно, нет… Но ведь было, было… счастье прошлых лет…
А ты нерадиво отнёсся к той бриллиантовой россыпи тысяч (восемьдесят четыре на триста шестьдесят пять), около сорока тысяч дней, которые тебе были даны, нерадиво.
Вот он, девятый десяток!
Вот они — восемьдесят четыре года. Совершенно неожиданно. Все было как-то нормально… и, казалось бы…
Ан нет! «Снаряды ложатся все ближе и ближе! Ещё один — и здравствуйте, Константин Сергеевич!» — как говорил артист Московского Художественного театра Борис Николаевич Ливанов…
— Ну что ж! И там неплохая команда собирается — не так скучно будет, как на этом свете! — утешал себя один знакомый артист.
Так-то оно так…
«А вы, молодой человек, что хотите играть?» — спросят Константин Сергеевич, Евгений Багратионович, Олег Николаевич, Георгий Александрович, Юрий Петрович — да их там целая толпа, выбирай — не хочу!
«Я-то? Ну что ж, вот не сыграл я Федю Протасова — его хотел бы. Или царя Фёдора Иоанновича — тоже неплохо… А Иванов Чехова? У меня ведь и трактовка интересная есть! А?! Или Юлий Цезарь Шекспира?! Могу!»
«Э-э-э, не-е-ет, — скажут вышеупомянутые мэтры, сидя рядышком на садовой лавочке под кипарисами и лаврами, потягивая лимонад „Буратино“. — Не-е-ет, молодой человек! Нет. На эти роли есть у нас Качалов, Москвин, Смоктуновский, Симонов, Меркурьев, Ливанов, Болдуман… Вот они в очереди за талонами стоят. Да и поменьше роли все разобраны — вон вторая очередь, подлиннее, там и Борисов, и Богатырёв, и Евстигнеев, и Стржельчик, и Трофимов, и Грибов, и Масальский… Яковлев, Папанов… Стоят, толкаются, интриги плетут… Так что вы уж давайте начните с малого: „К вам Александр Андреич Чацкий!“ — и все! А что? Роль-то и крохотная, но добротная, можете и дикцию подработать — ведь у нас плоховато с этим делом…»
Вот и лежу под капельницами, дышу кислородом, глотаю сотни таблеток — и все для того, чтобы оттянуть неотвратимость этого разговора … На этом свете хоть каким-то уважением пользуюсь — вон, отдельную палату дали с телевизором, хоть и шипит, — а там что? Заново все начинать?!
Да, конечно, плоховато я распорядился бриллиантовой россыпью тысяч дней (восемьдесят четыре умножить на триста шестьдесят пять равняется…).
Телефон-то с калькулятором не работает, а сосчитать так…
Ладно, потом сосчитаю, в общем, плоховато.
Вот, собственно говоря, и все. Вечер в больнице — самое дохлое время. За окном тьма и тоска. Днём можно любоваться Маркизовой лужей. Сейчас ничего не видно. Чёрная ночь, холодное мокрое стекло. Ветер бросает в стекло пригоршни дождя со снегом, выбивает тревожную дробь. В такие вечера невольно лезут в голову ненужные мысли, в основном — тревожно-грустные…
Но разве я одинок? Да нет, конечно. Жена, девочки, внуки. Вроде все хорошо… Ан нет, тоска гложет. Каждый умирает в одиночку. Так назван роман Фаллады. И назван точно.
И в Москве в бытность мою депутатом… вроде не один. Много новых друзей, нужное, хоть и трудное дело…
Но вот сижу я один в нашей коммунальной квартире на Покровке, в квартире, в которой я родился, в квартире, в которой прожил детство и юность. Раньше она была полна народом: дедушка, бабушка, мама, папа, Жора, я, Ася, Агаша, Костя, Марисаковна — жили семьей…
Иногда поругивались, мирились. Помогали друг другу. Ася гуляла со мной маленьким на Чистых прудах…
Пережили войну… Керосинка, примусы, керогазы… печки…
Карточки… Наши венские стулья, для крепости перевязанные Асиными телефонными шнурами… Аптека на первом этаже, наш двор, пропахший валерьянкой
… Кот Барсик…
И вот стали тихонько, один за другим, уходить из квартиры ее жители… Дедушка… Агаша… Я перебрался в Ленинград, и оставшиеся — Ася, Костя, папа, мама, бабушка — радостно встречали меня пирогами, чаем… Рассказы, разговоры…
Но время брало своё, пустела квартира, ушла и бабушка, ушли и мама, и папа, и Костя…
Последней была Ася… Потом и она ушла. Пусто и тихо. Новыми жильцами почему-то долго не заселяли.
Остались столы, стулья, кастрюли, ножи, вилки — все, все для жизни, а жить уже некому. Тишина. Пусто. И я в пустоте. И только теперь, в этой пустоте, я впервые почувствовал, какой драгоценностью была та жизнь и что уже не вернёшь ничего.
В ледяной тишине квартиры я, шаркая ногами в тапочках, стараюсь шаркать так же, как папа… И эхо пустой квартиры отвечает мне папиной близостью…
Или крикнешь громко в чёрную пустоту: «Мама! Чай будешь пить? — и на долю секунды воскресает наш круглый обеденный стол, покрытый лысой, потертой клеенкой, алюминиевый чайник с подгоревшей деревянной ручкой и грелкой-«купчихой»…
И вновь тишина и смерть.
Быстро прошла жизнь!
Школа, рисование, футбол, первая любовь, телефон-автомат на Покровке.
К-7-55-63… Лиду можно?
Зачем эта гулкая пустота в квартире? И я один смотрю в кухонное окно на белый снежный двор, на голые чёрные деревья, слушаю воронье карканье…
Вот собаки — бездомная дворовая стая — мои друзья… Их глава, его звали Бимом, — здоровенный чёрный дворняга — был сдержан, но приветлив. Его жена — вертлявая Бэлла — смотрела заискивающе и ласково. И много их разновозрастных детей. Жили они в подвале соседнего полуразрушенного дома.
Во время съездов и съёмок неделями я жил в Москве, в нашей пустой и тревожно-грустной квартире.
Никогда не ласкал собак, не почесывал Бима за ухом, да он бы и не позволил подобной фамильярности. Отношения были чисто мужские, сдержанные.
Подкармливал их, чем мог.
В бывшем магазине «Центросоюз» иногда выбрасывали ужасные котлеты — больше ничего не было на прилавках, а эти котлеты — человек съесть их просто не мог, серо-зелёные какие-то… Из чего они были сделаны? Но на абсолютно пустом прилавке лежали только они, я брал штук десять-двадцать и давал собакам. Они привыкли ко мне и всегда приветствовали, подбегая и махая дурацкими своими хвостами. Так продолжалось два года.
И вот съезд был распущен, съемки закончены, и я прощался с Москвой, с квартирой, звенящей и гулкой от пустоты…
Понимал, что уезжаю надолго и что этот период зыбкой близости с прошлым закончен навсегда.
Пошёл к мяснику в магазин.
За две пол-литры, которые удалось достать случайно, он продал мне два кило вырезки из своих секретных запасов. Нарезал вырезку из много-много кусков.
Уезжая, я взял вещи, запер двери и вышел во двор. Собаки подошли.
Я протянул Биму ладонь, на которой лежал кусок вырезки граммов сто. Бим понюхал. Отошёл и вопросительно посмотрел на меня. «Ешь, Бим, ешь!» он осторожно взял с ладони мясо. Не глотал. Держал в зубах и глядел на свою стаю. На Беллу. Я протянул и Бэлле кусок. И щенкам. Бэлла и дети стали есть.
Тогда и Бим проглотил невиданное лакомство.
Я ещё и ещё давал ему мясо. И Бэлле, и щенкам. Наконец мясо кончилось. Бим посмотрел вопросительно. Я показал Биму пустые ладони. Бим постоял, потом подошёл и ткнулся мягким своим носом мне в колено и постоял так минуты две.
Оглядел я мой остывший, холодный двор, вдохнул родной аптечный запах.
Посмотрел вверх, на голый пустой балкон чёрной лестницы, с которого мама когда-то, провожая меня, махала мне рукой… Посмотрел на Бима… на собак… Они вильнули хвостами…
Я сказал им: «Пока!» — и пошёл на вокзал.
Больше я их никогда не видел».
© О. Басилашвили, фрагмент книги «Палата 26», 2018

Три варианта сытного ПП завтрака, которые зарядят энергией на 3-4 часа и не вызовут сонливости:

-Тортилья с тунцом, творожным сыром, шпинатом и огурцом.
-Тортилья с ветчиной, сыром, помидором и салатом.
-Тортилья с сёмгой, яйцом, авокадо и руколой.

Чтобы ещё больше повысить ценность данного завтрака, добавь свежий овощной салат с маслом: авокадо, помидор, перец, кинза, огурец, семена.

Полезно знать: такие завтраки дают организму белки, правильные жиры и клетчатку — именно то, что нужно для активного старта дня и стабильного уровня сахара в крови.

👌🔥🍏 3 яблока, 3 яйца, 1 стакан кефира и мука. Популярный яблочный пирог. Пальчики оближешь.
Сегодня у меня один из любимых рецептов, который готовится очень просто и быстро – это яблочный пирог. Пожалуй это самый простой рецепт яблочного пирога.
Ингредиенты:
- 3 яблока - 400 - 500 г
- 3 яйца
- кефир (мацони) - 250 мл
- сахар - 180 г
- масло сливочное - 120 г
- мука - 350 г
- соль - 0,5 ч л
- сода пищевая - 0,5 ч л
- ванилин

Сладкая крошка:
- сливочное масло - 20 гр
- мука - 1 ст.л.
- сахар - 1 ст.л.

Приготовление:
1. Для начала я выливаю в миску три яйца и добавляю сахар. Нужно хорошо перемешать, долго взбивать не надо, главное – хорошо перемешать. Я буду использовать миксер, но вы можете перемешать вручную. Это займёт буквально одну минуту. Получается однородная масса.
2. Теперь добавляю один стакан (250 мл) мацони, кефира или нейтрального йогурта – у меня сегодня мацони. В зависимости от того, какой кисломолочный продукт вы используете, будет зависеть количество муки. Тесто должно медленно спадать с лопатки. Далее добавляю размягчённое сливочное масло и снова всё тщательно перемешиваю.
3. Теперь добавляю пол чайной ложки соли, пол чайной ложки пищевой соды (или одну чайную ложку разрыхлителя), и обязательно немного ванилина. Всё это перемешиваю. Последнее, что нужно добавить, – это мука. Я просеиваю её одним махом и начинаю перемешивать тесто сначала лопаткой, чтобы мука не разлеталась по кухне, а потом миксером.
4. Тесто получается густое. Теперь убираю миксер и собираю тесто лопаткой по бокам миски. Тесто должно медленно спадать с лопатки – это то, что нам нужно. Оставляем тесто "отдохнуть" на время, пока мы приготовим начинку.
5. Берем три крупных яблока, общим весом около 500 г (вместе с кожурой). После того как я их очищу и удалю сердцевину с семенами, останется примерно 400-420 г яблок. Нарезаю их на мелкие дольки: сначала пополам, затем каждую половинку на три-четыре части и нарезаю тонкими ломтиками.
6. Перекладываю нарезанные яблоки в миску. Я нарезала два яблока, а третье нарезаю только наполовину – вторую половинку оставляю для украшения пирога.
7. Вы можете добавить лимонную цедру или сок половины лимона для кислинки, но у меня яблоки кислые, поэтому лимон я добавлять не буду. Хотя они немного изменят цвет, это не повлияет на вкус.
8. Последнее, что нам нужно сделать для пирога, – это подготовить сладкую масляную крошку для украшения. Я беру небольшой кусочек сливочного масла и смешиваю его с сахаром и мукой, перетирая ложкой, а затем руками. Получается такая крошка – она придаст пирогу красивый вид и вкус.
9. Теперь достаем тесто. Оно увеличилось в объёме, благодаря соде. Добавляем в него все яблоки. Сочетание кислых яблок и сладкого теста – идеальное! Всё хорошо перемешиваем.
10. Теперь беру форму для выпечки. Обязательно застелите её пекарской бумагой, чтобы пирог легко вынимался. У меня квадратная форма размером 22 см. Выкладываю тесто в форму и равномерно распределяю его лопаткой. Теперь украшаем пирог оставшимися ломтиками яблок, немного вдавливая их в тесто.
11. Последний шаг – добавляем сверху сладкую масляную крошку, распределяя её по всей поверхности пирога. Пирог поднимется, и яблоки немного "провалятся" в тесто, что сделает его ещё вкуснее.
12. Ставлю пирог в разогретую до 180°С духовку на 35 минут. Время выпечки может варьироваться, в зависимости от вашей духовки. Проверьте готовность деревянной шпажкой – она должна выйти сухой.

Пирог может треснуть сверху, что придаёт ему характерный домашний вид. В моей духовке пирог выпекался 40 минут, без конвекции, на среднем уровне.

Советы для тех, кто хочет идеальный яблочный пирог:
- Обязательно достаньте яйца и кефир заранее — тёплые ингредиенты лучше смешиваются и пирог поднимается равномерно.
- Сахар с яйцами не нужно взбивать в пену, но хорошо перемешайте до полной однородности — так структура теста будет нежнее.
- Если мацони густой, соду можно заранее вмешать прямо в него — она активизируется и равномернее распределится в тесте.
- Муку лучше просеивать прямо в миску — так тесто получится воздушным и без комочков.
- Ориентируйтесь на консистенцию: тесто должно медленно спадать с лопатки, как густая сметана.
- Нарезайте яблоки тонко, но не слишком — чтобы они не утонули полностью в тесте и не дали лишнюю влагу.
- Добавьте немного корицы или мускатного ореха к яблокам — аромат получится по-настоящему осенний и уютный.
- Форму можно взять чуть больше (24–26 см), если хотите низкий пирог с хрустящей корочкой по краям.
- Не забывайте про шпажку: она должна выходить сухой. Но при этом не пересушите пирог — следите за румяной корочкой.
- Дайте пирогу остыть минимум 15 минут перед нарезкой — так он лучше «схватится» и не будет крошиться.

Бабушкин секрет🥰
1 Яйцо, Ст Кефᴎра ᴎ 10 МᴎНУТ
Готовлю уже много лет ВМЕСТО ПᴎРОЖКОВ.

Для прᴎготовленᴎя необходᴎмо:
+ 1 яйцо
+ зелёный лук 1 пуч
+ Мука - 200
+ Сода пᴎщевая – 0,5 ч.л.
+ Кефᴎр - 200 мл
+ Молоко - 200 мл
+ Соль - 0,5 ч.л.
+ Растᴎтельное масло - 50 мл
+ Сыр - 100 г

Двух пожарных из Ростовской области наградили за спасение мужчины-инвалида из горящего дома.

Их зовут Владимир Луговской и Иван Тимошко. Они получили медали «За спасение на пожаре».

Пожар случился 10 декабря в Таганроге. Очевидцы сказали пожарным, что внутри остался 69-летний мужчина, который не мог выйти сам.

Смелые пожарные вошли в горящий дом и нашли его в ванной. Они надели на него маску с воздухом, укрыли от огня и вынесли на улицу врачам.