А ведь так приятно, так хорошо на душе становится, когда в тебя крепко верят и ждут от тебя только хорошего.
Особенно когда так в тебя верит беззащитное маленькое существо.
Пусть хоть и птичка.

Виталий Бианки

«МАЛЬЧИКАМ НУЖНЫ ПЛАВАНИЕ, МАТЕМАТИКА, ШАХМАТЫ, ДОБРОТА И ХОРОШЕЕ ЧУВСТВО ЮМОРА»

1. Главное правило: мамочка не должна просить дважды. Увы, в нашем коллективе оно не соблюдается самым роковым образом. В целом с правилом никто не спорит, просто домашние стараются торговаться с пеной у рта, пока не доведут маму. Летом у нас вообще немножко анархия. В этом году мы договорились, что Саня будет каждый день заниматься примерно час: 15 минут почитает русскую книгу, 15 минут — американскую, 15 минут посвятит математике и ещё 15 минут рисованию или конструкторам. Такое вот классическое греческое обучение для ленивых наглых восьмилеток.

2. Второе правило звучит так: закрывать все двери в доме, чтоб не выпустить кошек, иначе их сожрут койоты. Ах да, ещё убирать за собой посуду в раковину.

3. Конечно, мы иногда ссоримся. Последний раз — буквально вчера. Саша согласился со мной пойти на фильм «Мамма MIA!» — и полностью испортил мне отдых. Прямо в середине фильма, доев свой попкорн, Саня в первый раз сконцентрировался на сюжете и поинтересовался, весь ли фильм главная героиня собирается со всеми целоваться, а потом плакать и петь. Узнав, что весь фильм про это, он начал тихо требовать отвезти его домой. В итоге я покорилась его воле и ушла, но уже в машине сообразила, что это, вообще-то, нарушение моих границ и неуважение моих интересов, о чем ему и сообщила. Объяснила, что мне тоже не очень нравится сидеть и ждать, пока он вдоволь напрыгается на батутах. Но я-то это делаю! Он очень расстроился, обещал больше так не делать — и выучил правило: нельзя идти в кино поесть попкорн за чужой счёт, да еще испортить всем настроение.

4. Я привыкла считать себя немного генералом, а мальчиков солдатами. С одной стороны, наши обязанности распределяются поровну: Санин папа умеет его покормить, поиграть, не забыть на площадке, уложить спать. С другой — именно я определяю школу, внешкольные занятия и график, которому мы следуем. Мы все очень разные. Папа силен в математике и интроверт. Я же яркий представитель экстравертов. Если меня вдруг оставить одну в темной комнате, я еще минут десять буду разговаривать сама с собой. Саша характер вобрал мой: получился мегаэкстраверт. Если ему что-то нужно от папы, он будет за ним неотступно ходить и на разные лады ласково увещевать. И папа в итоге в ужасе сдастся.

5. Я сертифицированная еврейская мать. Есть такая компания, которая присылает пробирку, вы в неё плюете и узнаете, что там внутри намешано. Я плевала в пробирку и выяснила, что во мне намешано 97% ашкенази. Хотя моя семья никогда не была религиозной иудейской семьей, вот эта авторитарность еврейских женщин досталась мне по наследству с лихвой. «Делаем как я сказала» и «мама знает, как надо лучше, и ничего никому не собирается объяснять» — обязательная часть программы. Если хотите знать, то умные мертвые еврейские женщины шепчут мне через поколения следующее: мальчикам нужно плавание, математика, шахматы, доброта и хорошее чувство юмора.

6. Хотите, чтоб ребёнок читал? Пусть видит вас с книгой. Ну хорошо, это не всегда работает вот так в лоб — кажется, его ещё придётся заставлять первые лет шесть. Но легче заставлять, если у самого на полочке валяется книжка. Конечно, книгам тяжело конкурировать с айпадом, в котором Саша проводит много времени. Он видит, как мы учимся, как мы учим языки, приобретаем новые бизнес-навыки. Он с интересом слушает разговоры наших друзей про разные технологические новинки — и потом идёт делать свою математику.

7. Как и положено восьмилеткам, он мной снисходительно восхищается. Я думаю, что мы близки. Он знает про многие мои проблемы и успехи, видит, как тяжело даются некоторые проекты, а потому относится ко мне одновременно снисходительно и с уважением. Впрочем, своим папой он восхищается не меньше (а может, больше). Во-первых и во-вторых, папа умеет играть в шахматы, и его всё ещё трудно обыгрывать.

8. Monkey see, monkey do. Человек — не единственное животное, которое учится на примере. Я вижу это в своей работе в фонде «Журавлик», где мы занимаемся превенцией травли, выстраиванием доброжелательного отношения в школах и инклюзией в обычных городских школах. Повторение — единственный доступный человеку способ развития: посмотреть и многократно повторить. Важно, чтобы дети смотрели и повторяли то, что и будет для них нормой. Невозможно инклюзировать детей с особыми академическими потребностями в класс (в жизнь), отделяя их от нормотипичных детей. В семье то же самое: воспитывать на своем примере — единственное, что работает.

9. Я никогда не скрывала от сына, что иногда случается страшное и дети сильно болеют и даже умирают. Так как Саша с раннего детства слушает мои телефонные разговоры, мы выработали навык говорить на сложные темы. Он знает, что некоторые дети не могут ходить, а другие разговаривать. Ещё он знает, что это в каком-то смысле не проблема. Когда вышло экспериментальное лекарство от спинально мышечной атрофии я так радовалась, что немедленно рассказала ему всё, что знала про СМА разных типов.

10. Вместе с появлением Сани пришел мучительный страх заболеть. Вообще, пришло понимание, что я больше не могу распорядиться собой как угодно. К примеру, я не могу покончить с собой. Не поймите меня превратно, я не собиралась, но меня всегда утешала мысль о том, что если какие-то страдания невыносимы, то их теоретически можно прекратить. С появлением ребёнка стало понятно, что придётся кое-как вынести всё, что готовит для меня жизни, и что я вообще ничего знала о страданиях.

Юля Варшавская

Поглощающая мать

«Я тебя родила – ты мне теперь должна» или «я без тебя не справлюсь, жизнь потеряет смысл, я умру», или — «ты обязана мне всем, что у тебя есть».

Такая мать оставляет своего растущего и выросшего ребенка в своем распоряжении, делает его фактически частью себя – такой же как рука или нога, которой можно управлять, которая функционирует для удовлетворения потребностей самой матери.

И тут, очевидная со стороны, история о токсичности таких отношений – что для матери такая власть является всегда лишь временным способом снятия напряжения из-за каких-то собственных внутренних конфликтов и что дети рождаются, чтобы жить свою жизнь и такое поворачивание потока жизни вспять не приносит ни возможности развития ребенку, ни сколько-нибудь глубокого удовлетворения матери.

Но токсичность такой истории очевидна лишь со стороны, ребенком (взрослым ребенком такой матери) изнутри она переживается как единственная реальность, причем ограниченная периметром под высоким напряжением – как только делаешь шаг за пределы допустимого, получаешь огромный заряд агрессии, обвинений, жалоб или просьб о понимании и не от кого-нибудь, а от мамы – которая к тому же сильно к тебе привязана, любит, страдает и вообще не вечна.

Работать впрямую с такими отношениями, пытаясь объяснить, что ребенок за всю историю своего существования лишь отделяется и отдаляется от матери, и это полезно и правильно – бесполезно, человек может все понимать, видеть, как себя ограничивает, как теряет свободу, время и силы, страдать от этого, но – это же мама! – и все понимание исчезает под натиском вины.

В этом случае важно много говорить во-первых, о границах – о всем том, что делает человека самим собой, о его ресурсах и слабостях, желаниях, мечтах, удачах и провалах.

В такой системе страх покинутости и одиночества летает от одного человека к другому, как горячая картофелина и наличие границ и собственных интересов видятся большим грехом, разрушающим отношения, поэтому важно соприкосновение с реальностью своей жизни — что в ней есть многое, что хочется и можется или же — не хочется и не можется, и что хоть собственная автономность и пугает, но она же приносит удовольствие и возможности.

И еще — важный момент — переживая собственные страхи одиночества и потери, человек обретает опыт того, что можно и свою слабость выдержать, и одиночество, и неудачу, что эти чувства — часть жизни; так приходит понимание, что и для другого человека тоже нормально соприкасаться с таким опытом.

Мало-помалу оказывается, что нет никакой вины ребенка в том, что мама грустит или стареет, или прожила жизнь не очень счастливо, что выросший ребенок может побыть рядом, помочь, но не спасти и не изменить все то, что уже было.

Работа о выходе из созависимости по сути.

Во-вторых, то, что въедается в психику ребенка очень глубоко при декларировании матерью «ты без меня никто» или «я так глубоко от тебя завишу, что ты легко можешь меня разрушить» — это чувство вины, дефектности, чувство, что с ним что-то глубоко не так.

Слова «ты без меня ничего бы не добился/не добилась бы» — унижают, указывают на глубокий дефект, который без матери привел бы к краху; фраза «своими поступками ты меня убиваешь» — говорит о том, что есть что-то настолько неправильное и отвратительное в самой природе ребенка, что делая то, что он хочет и может из собственных желаний – он разрушит и убьет того кто рядом.

За многими просьбами о сохранении отношений, о поддержке, о внимании мерцает второй смысловой слой – «с тобой все не так, ты глубоко неправильное и разрушительное создание, тебе нельзя быть собой».

На этом послании многое и держится – сепарироваться можно имея внутри себя опору, интерес к собственным возможностям, а если идентичность выстроена на том, что «со мной все плохо» — сепарация становится невозможной, это прямой шаг в никуда и тогда важно оставаться рядом с тем, кто знает, как надо, как правильно.

Работа с идеей «со мной все не так» — по сути работа о потере иллюзии любви матери и работа по избавлению от чужого голоса, ставшего собственным, который день за днем нашептывает «нельзя, плохо, назад, не дергайся».

Анна Соловьёва

Причины желания унизить и оскорбить

Острая пронизывающая боль. Волны жара накрывают с головой, лицо растягивается в глупой, растерянной улыбке. «Провалиться бы сквозь землю прямо сейчас. Или сделать вид, что ничего не происходит – мне не стыдно, мне не больно, меня не унижает то, что происходит».

А в глубине - обидно до слёз. Если чуть-чуть выдохнуть, то подступивший к горлу комок брызнет предательскими слезами: «Господи, как же обидно!»

Больно, обидно, очень не по себе, очень. Стыдно.

Насмешки, на то и насмешки, чтобы унизить, принизить, сделать человека менее ценным, не важным, не значимым; растоптать, втоптать в грязь, сравнять с мусором, уничтожить.

Переживается это крайне тяжело.

Но зачем это тому – другому?

*** Предательская страсть

«Меня влечёт к тебе. Ты мне нравишься, ты мне интересен, в моей душе поднимаются волны жаркого возбуждения, но я не позволю себе этого. Я скорее уничтожу тебя, вывалю в пыли и докажу себе и другим, что ты грязь.»

Мальчишки в младших классах дёргают девчонок за косички, бьют портфелем по голове, щипают, дразнятся, доводят до слёз. Чем сильнее «предательская страсть», тем больше агрессии может достаться объекту внимания.

Подростки лет 10-11 уже «бьют» в определённые, сексуально-окрашенные места. Цепляясь своими насмешками к выдающейся не по годам груди, округлившейся попе. Что привлекательно и маняще, то и вызывает бурю надругательства и насмешек. Пробуждающуюся страсть надо задавить, а для этого ничего нет лучше, чем обесценить объект своей страсти.

Такой способ обращения с желанным объектом выбирали инквизиторы, сжигая самых красивых женщин на кострах. Чтобы уничтожить предательское влечение, нужно уничтожить объект влечения.

У мужской гомофобии ноги растут оттуда же. Цель – не позволить своему влечению поднять голову.

Девочки, девушки и женщины тоже всласть отрываются на представительницах своего пола. Кроме вполне понятных зависти и ревности, есть и сексуальное влечение, которое ещё сильнее попадает под «предательскую страсть». Девочки-подростки устраивают «разборки», в которых есть возможность прикоснуться к объекту страсти. Толкнуть, щипнуть, приобнять, схватить за грудь.

Дамы «повоспитанней» используют уничтожающие шуточки и колкости, которые имеют явно сексуальный подтекст.

* Не доставайся же ты больше никому! Ревность

Что заставляет отца гнобить дочь? А мужа принижать достоинства жены? Ревность. Страх. Страх, что эта женщина сейчас расправит крылья. И тогда кто ты рядом с ней? Будешь ли ты ей нужен? Улетит.

Но и первый пункт в этих историях никто не отменял. «Предательская страсть» отца к дочери может выражаться как в постоянных придирках (эмоциональном насилии), так и в физическом насилии, которое позволяет легально дотронуться до дочери, выплеснуть свою страсть яростью.

Муж тоже может считать свое влечение к жене предательством по отношению к себе. И мстит ей за это своё влечение.

* Обида и месть

Затаённая обида стреляет ядовитыми стрелами, выбирая самые больные места. «Вот теперь то я тебе отомщу! За всё!» Задетое самолюбие требует компенсации. На поверхности злость, ярость, ненависть – циничная, обжигающая, уничтожающая. За ней не так легко признать свою обиду тому, кто стреляет ядовитыми стрелами. Признать свою боль. Жертва превратилась в агрессора. А про свои потребности (Обижалась то на что?) уже ничего не помнит. Теперь только уничтожить. А послание за всем этим: «Я хочу, чтобы ты меня любил. Я уничтожу тебя за твою нелюбовь».

* Зависть

Зависть отца к взрослеющему сыну. Ему достаётся больше любви и восхищения от самой важной женщины на свете. Она хлопочет вокруг сына, а не возле него. Смотрит восхищёнными глазами, гордится им. Если отцу не чего предъявить взамен, чтобы оставаться интересным для своей женщины, то он жёстко проигрывает эту конкуренцию. Сын моложе, успешней, интересней, и она действительно любит его. И всегда сравнивает с отцом. Если отец проигрывает в этом сравнении, это больно для всех. Отец мстит. Издёвками, усмешками, колкими замечаниями, мелкими подлостями он пытается принизить сына, чтоб вернуть себе место главного самца в этой стае.

Зависть матери к дочери. Распускающейся бутон, юная красивая девушка, у которой ещё все впереди. На её фоне увядающая красота матери становится более явной. Горечь и зависть заставляет мать отпускать колкие замечания в адрес внешности и интеллектуальных способностей своей дочери. Чтобы зеркальце продолжало говорить: «Ты на свете всех милее, всех румяней и белее..»

Если ещё отец подчёркивает разницу между красотой дочери и внешностью матери, выделяя дочь и замечая увядание своей жены, то боль и обида, захлестнувшая взрослую женщину может вымещаться тайно или явно на дочери.

Мать может мстить дочери не только за красоту и юность, но и за то, что «твой отец обидел меня». Или «Ах ты дорога ему, ну так получай!» Послание мужу: «Я сделаю больно тому, кто дорог тебе!»

Зависть матери к невестке. «И неужели она лучше меня? Ха!» «Господи, и кого он нашёл?» Зависть и ревность. «Теперь не я на первом месте у него. Не ко мне он бежит со всеми своими проблемами. Он доверяет ей больше чем мне. От неё он ждет признания, похвалы, поддержки. Я выброшена, я использованный материл. Я пустая скорлупа. Я не нужна, моё время ушло.» Если женщина не в состоянии признать и принять изменившееся положение вещей и свою сместившуюся роль, то она пускается в конкурентную борьбу с невесткой, заставляя выбирать «или я или она», а по сути, требуя, чтобы сын вернулся в лоно семьи. «Вернись ко мне, мы будем жить счастливо вместе, как и прежде!» Невесткам при таком раскладе приходится очень нелегко. А сыновьям тем более.

Зависть и ревность сестры мужа. «Лучше деверя четыре, чем золовушка одна».

Когда у брата появляется девушка, а тем более жена, роль сестры в его жизни сильно смещается. Если брат старший, то для девочки – он идеал парня – самый сильный, самый красивый, самый умный. Желанный, но не доступный. А сейчас этот принц выбрал себе принцессу и это не она. Девушка брата по хамски завладела всем его вниманием, носит его майки, он закрывается с ней в комнате, посвящает ей песни… Через несколько лет она может стать Его женой или ей станет другая королевишна…

Младший же брат – существо, которое всё детство смотрело с преданностью и обожанием на старшую сестру. А сейчас оказалось, что предметом обожания стал кто-то другой.

Боль сестры, которая когда-то была лучшим другом, а сейчас ушла на сто двадцатый план, заставляет больно мстить женщине, отнявшей этого замечательного парня.

Есть ещё зависть и ревность братьев и сестёр между собой, заставляющая мстить, принижать, обесценивать.

Есть профессиональная зависть. Благодаря ей коллеги могут яростно ломать копья, пытаясь найти больное место у оппонента и окунуть его в ведро с дерьмом. Позволить, чтобы кто-то был круче и успешнее тебя, на том поприще , где ты сам прилагаешь массу усилий, – настоящий вызов.

Не только месть и зависть, но и желание приблизиться может проявляться через эмоциональное насилие – колкие шуточки, замечания, сарказм.

Я начинала писать эту статью с одной целью – показать, что колкие шуточки и едкие замечания – это не про вас, а про мотив, который движет человеком, отпускающим их в ваш адрес.

Ни у кого нет права проявлять к вам эмоциональное насилие. Нет такого права ни у кого на этой Земле.

Но есть ещё один важный момент – я надеюсь, эта статья поможет вам заметить проявление собственного эмоционального насилия. И разглядеть свои мотивы.

Ирина Дыбова