Даже в эвакуации он жил фактически секретно, его охраняли как генерала, как крупного конструктора вооружений. И, конечно, в рейхе знали, чьим голосом говорит Москва. То, что это был голос еврея, очевидно, добавляло градуса — во всяком случае, Геббельс этот факт в контрпропаганде использовал вовсю.
Две тысячи сводок за 1415 дней — гигантский, потогонный труд. Ну и такая же слава, разумеется, — теперь уже не национальная, мировая.
Левитану было едва за тридцать, когда закончилась Великая Отечественная. Было ли у него ощущение, что главное дело своей жизни он так или иначе уже сделал? На этот вопрос, разумеется, у нас нет и не будет ответа. Левитан по-прежнему был главным голосом СССР. Хоронил Сталина. Встречал Гагарина. Снимал Хрущева. Фестиваль молодежи и студентов, визиты Фиделя Кастро и Ричарда Никсона — обо всем это Россия узнавала, вслушиваясь в знакомый тембр. Но война продолжала жить в Левитане. Мало кто знает, что те величественно-размеренные записи сводок, которыми изобилуют советские кинофильмы о войне, — своеобразные реплики. Оригиналы не записывались и после войны Левитан заново наговорил несколько часов — специально для кино и телевидения. Двадцать лет, до самой смерти он озвучивал «Минуту молчания» 9 мая.
В августе 1983 года он поехал в Белгородскую область — праздновать с ветеранами 40-летие Курской битвы. Сердце Левитана не выдержало.
Ему было всего 68 — очень немного даже по тем временам. Но война редко щадит своих солдат — даже тех, чьим оружием был голос.