Как царь Крез беседовал с мудрецом Солоном

Все знают, Лидия — это женское имя. Но не все знают, что Лидия — это еще и древняя страна и что имя «Лидия» значит: «уроженка страны Лидии». Имя это — рабское. Знатным грекам и римлянам было недосуг запоминать непривычные имена восточных рабов. Рабу-сирийцу кричали попросту: «Эй, ты, Сир!» Рабыне-лидиянке: «Эй, ты, Лидия!»

Но это было позже. А когда-то Лидия была сильным государством. В долинах была плодородная земля, а в горах текли золотоносные ручьи. Лидийцы намывали здесь золотой песок и сносили его в царские сокровищницы.

Они подчиняли себе ближние греческие города — Смирну, Эфес, Милет, и другие.
Подчинить — это значило: лидийцы подходили к греческому городу, жгли поля вокруг него, становились осадой и дожидались, пока горожане не начинали страдать от голода. Тогда начинались переговоры, горожане соглашались платить дань, и лидийский царь отступал с победою.
Наконец, все приморские города были подчинены, и Крез уже думал о том, чтобы подчинить города заморские — те, что на островах Лесбосе, Хиосе, Самосе и других. Но от этого его отговорил мудрец Биант, правитель греческого города Приены.

Дело было так. Биант приехал к Крезу в гости. Крез радушно принял его и спросил: «Что поделывают греки на островах?» Биант ответил: «Они готовят лошадей, чтобы идти войной на Лидию». Крез знал, что в конном бою его лидийцы непобедимы. Он воскликнул: «О, если бы так они и сделали!» Тогда Биант сказал: «Царь, а ты не думаешь, что если греки узнают, что ты готовишь корабли, чтобы идти войной на их острова, то они тоже воскликнут: "О, если бы так он и сделал"? Ведь как твои лидийцы искусны в конном бою, так греки искусны в морском бою, и тебе с ними не справиться». Крезу такое замечание показалось разумным, и он раздумал идти войной на острова, а с жителями островов заключил союз.

Крез и без того был могущественным властителем. Царство его занимало половину Малой Азии. Сокровищницы его ломились от золота. До сих пор богатого человека в шутку называют «крезом». Крез считал себя самым счастливым человеком на земле.

Однажды в гости к нему приехал мудрейший из греков — афинянин Солон, давший своему городу самые справедливые законы. Крез устроил в его честь пышный пир, показал ему все богатства, а потом спросил его:
«Друг Солон, ты мудр, ты объездил полсвета; скажи, кого ты считаешь самым счастливым человеком на земле?»
Солон ответил: «Афинянина Телла».
Крез очень удивился и спросил: «А кто это такой?»
Солон ответил: «Простой афинский гражданин. Но он видел, что родина его процветает, что дети и внуки его — хорошие люди, что добра у него достаточно, чтобы жить безбедно; а умер он смертью храбрых в таком бою, где его сограждане одержали победу. Разве не в этом счастье?»

Тогда Крез спросил: «Ну, а после него кого ты считаешь самым счастливым на земле?»
Солон ответил: «Аргосцев Клеобиса и Битона. Это были два молодых силача, сыновья жрицы богини Геры. На торжественном празднике их мать должна была подъехать к храму в повозке, запряженной быками. быков во время не нашли, а праздник уже начинался; и тогда Клеобис и Битон сами впряглись в повозку и везли ее на себе восемь верст, до самого храма. Народ рукоплескал и прославлял мать за таких детей, а блаженная мать молила у богов самого лучшего счастья для Клеобиса и Битона. И боги послали им это счастье: ночью после праздника они мирно заснули в этом храме и во сне скончались. Совершить лучшее дело в своей жизни и умереть — разве это не счастье?»

Тогда раздосадованный Крез спросил прямо: «Скажи, Солон, а мое счастье ты совсем ни во что не ставишь?»
Солон ответил: «Я вижу, царь, что вчера ты был счастлив, и сегодня ты счастлив, но будешь ли ты счастлив завтра? Если ты хочешь услышать мудрый совет, вот он: никакого человека не называй счастливым, пока он жив. Ибо счастье переменчиво, а в году триста шестьдесят пять дней, а в жизни человеческой, считая ее за семьдесят лет,— двадцать пять тысяч пятьсот пятьдесят дней, не считая високосных, и ни один из этих дней не похож на другой».
Но этот мудрый совет не пришелся по душе Крезу, и Крез предпочел его.

Уникальный контент от ведущих историков современности!
История зарождения, великие вехи побед, культурный расцвет и традиционные смыслы Русского мира. Подписывайтесь, чтобы узнать больше - https://vk.com/fondsvetosl...

Римляне после Пунических войн чаще использовали не конницу из римских всадников и союзников-италийцев, а использовали нумидийские, галльские, германские, испанские и прочие наёмные отряды, или как отдельные части-алы (300—400 человек) или по 120 человек в легионе. Основной частью конницы времен принципата были галльские конники, единообразно вооруженные и организованные в алы под руководством префектов из римлян. Ауксиларии — нумидийцы и некоторые другие действовали по своим обычаям и своим оружием, но под руководством префектов. К примеру нумидийцы славились как лёгкая кавалерия, метающая дротики и невероятно мобильная. Галлы, иберы и германцы использовались как ударная конница и разведка. В охране императора было от 1000 до 2000 всадников-батавов (Germani corporis custodes). При Траяне появилась первая ала дромадерариев, а при Адриане первая регулярная часть катафрактов.