«Мою пьесу «Поминальная молитва» кроме «Ленкома» поставили во многих театрах мира. Я был на нескольких премьерах. Любопытней всего был спектакль в Токио. Представление о евреях у японцев невелико. Знают, что есть Израиль, Холокост. Меня пригласили еще во время репетиций. Консультировались со мной по «еврейскому вопросу». К спектаклю выпустили роскошный буклет, где в качестве примера, как выглядит настоящий еврей, дали мое фото.
Подошел ко мне в театре японец и говорит: «Мазл тов!» Я ему отвечаю тем же, и он заговорил со мной на иврите. Я смутился и говорю, что, к сожалению, не знаю этого языка. Он подозрительно посмотрел на меня и заговорил на идише. Я опять выразил сожаление. «Хорош еврей,» — наверное, подумал он. И стал говорить по-русски, причем довольно чисто.
Оказалось, что это ученый-лингвист. И он специализируется по еврейской культуре, консультирует спектакль. Превосходно знает еврейские обычаи и традиции. Оформлен спектакль был в духе Марка Шагала.
А вот восприятие спектакля у нас и там было совсем разное. В «Ленкоме» самая смешная сцена — разговор Тевье с Лейзером, который сватается к дочери Тевье. А тот думает, что разговор идет о продаже коровы. В «Ленкоме» эта сцена идет на сплошном хохоте. А тут сочувственная тишина. Спрашиваю у режиссера:
— А почему тут не смеются?
— Как можно, — отвечает он. — Два пожилых человека запутались в разговоре, ведь память у них уже не та. Разве можно смеяться над старостью? Вот если бы так произошло с молодыми, то было бы очень смешно.
И хотя ответ был для меня не очень убедительным, но отнесся я к нему с уважением и даже с завистью. Старость надо уважать».

АЛЕКСАНДР ШИРВИНДТ:
B чем отличие студентов 1950-х годов от сегодняшних? Я ведь в Щукинском институте — самый старый педагог, преподаю уже больше 60 лет. Раньше этих 18-летних бэмби нужно было два первых года раскрепощать. Сейчас они приходят, уже снявшись в рекламах «Виагры» и прокладок, и наша задача теперь, наоборот, их закрепостить.
Другое дело, что они серые, ничего не знают. Однажды в училище по своим делам пришел Юрочка Яковлев. Сел в фойе внизу. И вся эта шпана летает мимо, задевая его. Я собираю курс и opy: «Вы что! Когда я учился, в училище зашел народный артист Михаил Фёдорович Астангов. И мы, бросив занятия, побежали смотреть на него. A тут сидит великий русский актер Яковлев, а вы не замечаете, носитесь мимо!»
И одна девочка, заплакав, сказала: «Вы же нам ничего не рассказываете! Рассказали бы o своих встречах с Мейерхольдом». Вот! И это не анекдот, это их уровень знаний.

В этом седле воин восседал 1600 лет назад. Это древнейшее каркасное седло в мире, найденное археологами.

В захоронении Урд Улаан Унит (Монголия) обнаружили деревянное каркасное седло с деталями из конской шкуры. Недавняя датировка показала, что на данный момент оно самое старое в мире. Одновременно в пещере Хух Нуур обнаружили железное стремя той же эпохи. Новое снаряжение позволило кочевникам изменить облик Внутренней Азии, отправиться далеко на Запад и подстегнуть Великое переселение народов.

Верховая езда появилась ещё на рубеже II-I тысячелетий до нашей эры. Поначалу вместо седла использовалась мягкая подушка или одеяло. Как правило, конница была нужна для быстрого наступления и отступления. Постепенно в ход пошла уздечка, заменившая кольцо в носу лошади, а сиденья начали закреплять на лошади ремнём. Римские сёдла для удобства делали с четырьмя «рогами» и поручнями, возможно, в них могли быть и твёрдые элементы из дерева или рога.
Конница постепенно заменяла колесницы и на Востоке. Раскопки гробниц в первой степной империи Монголии, Хунну (ок. 200 г. до н. э. – 100 г. н. э.), показали, что и в Азии сёдла начали делать в виде подушечек, которые фиксировались через грудь и круп лошади.

Окончательно современная конструкция сложного жёсткого седла заменяет более ранние формы к VI веку. Деревянная рама позволяла приподнять всадника над позвоночником животного и смягчить последствия как для наездника, так и для лошади.
Ещё одно важное новшество — точка опоры. «Предками» стремени были крючки, крепящиеся к седлу. В III-IV веке н.э. в Китае для стабилизации использовали тканевые мешки, также подвешенные к седлу. Такие нашли в захоронении в Аньяне (провинция Хэнань), они датируются первой половиной IV в. н. э. К середине четвертого века нашей эры пары стремян находили в захоронениях по всему северо-восточному Китаю и Корее.

В 2015 году в степи нашли захоронение Хух Нуур. Гробница не была разграблена, но в результате раскопок нашли одно железное стремя - возможно, второе было утеряно из-за нор сурков, облюбовавших древний курган. Другие учёные настаивают, что это было одиночное крепление — как на Алтае. Радиоуглеродное датирование показало конец III — начало IV вв. н.э., то есть это одна из самых старых находок. Ровесники этого стремени обычно выполнены из дерева, так что оно «обгоняет» алтайские почти на два столетия и не уступает китайским.

В том же году археологи начали изучать пещерное захоронение Урд Улаан Унит. К сожалению, первыми его обнаружили грабители и успели повредить гробницу, но большая часть органики уцелела. При раскопках нашли частично мумифицированные останки лошади, железные удила с деревянными псалиями, но главной находкой, конечно, стало полностью сохранившееся каркасное седло. Основу вытесали из берёзы и скрепили посередине гвоздями, а затем окрасили в тёмно-красный цвет. По бокам свисал широкий ремень — видимо, к нему крепились стремена с двух сторон, как в современной конструкции. Радиоуглеродная датировка найденного в пещере зуба и седла показала результат 247-492 гг. н.э. Скорее всего, похороненный в Урд Улаан Унит кочевник разъезжал по степи в IV — начале V вв. н.э., во время подъёма Жужанского каганата. С таким снаряжением всадники могли использовать более тяжелое вооружение и находиться в седле дольше.