Наблюдатель
Автор: Дмитрий Стаин

Получив это письмо, я понял: нашему браку конец.

Трое детей, новый дом, ипотека, семейный психолог, гребаная собачка «Лулу» - всё перечеркнуто одним письмом.

Когда грузчик поцарапал антикварный шкаф, я решил, что этот переезд обойдется мне дороже, чем я рассчитывал. Когда монтажники заявили, что работы они успеют выполнить только через неделю, я подумал, что этот переезд станет чертовой занозой в заднице. Но теперь, когда я держу в руках эту бумажную бомбу замедленного действия, я понимаю, что этот переезд – это конец всего.

Я тут же достаю телефон и пишу жене.

- Дорогая, нам пришло письмо.

Я смотрю на время – электронный циферблат показывает 00:16. Где-то в соседнем городе, в нашем старом доме, загорается экран айфона. Наманикюренный пальчик нажимает кнопку за кнопкой, пока в чате не появляется новое сообщение:

- От кого?!

Кончиками пальцев я провожу по конверту. Бумага дешевая и желтая.

- Я не знаю. Оно без обратного адреса.

Подходя к дому, я выключаю свет на веранде. В темноте остается гореть только маленький электрический экран.

- И что там написано?

Ключи звенят так громко в этой тишине, но меня это не тревожит даже после такого письма. Я думаю о Мери. Я думаю о нашей семье. Думаю об этом доме.

Я прохожу в гостиную и думаю о том, что переезд затянется. Диван и кресла так и стоят под полупрозрачной пленкой. В темноте они выглядят как призраки.

Я пишу: «Только не волнуйся». Пишу: «Я не хочу тебя пугать, Мери». Собираю из букв: «Сейчас отправлю тебе фото».

Вспышка в темноте и я чувствую, как моя жена, моя нервная Мери, замирает над фото. Я вижу, как ее маленькие и по-детски пухлые губы бесшумно проговаривают слова из письма. Я слышу ее голос в голове и читаю вместе с ней:

«Добро пожаловать, новые жильцы дома номер 564!

Наконец-то дом заживет новой жизнью. Я просил предыдущих хозяев о молодой крови. Они услышали меня.

Почему вы переехали сюда? Ваш предыдущий дом был слишком мал или вы опьянены жадностью?

Я узнаю.

Вы спросите, кто «я»?

Я – наблюдатель. Я слежу за этим домом уже 20 лет. Как до этого следил мой отец и дед. Этот дом – мое хобби и моя работа. И ваша семья теперь тоже.

Я помню, как ребенком бегал по коридорам вашего дома и представлял себе жизнь богатых людей.

Вы уже знаете какие тайны хранят в себе его стены?

Они просят молодой крови, и они дождались ее.

Два мальчика и одна девочка – правильно ли я сосчитал ваших детей? Я пока не знаю их имена и в какой спальне каждый из них спит, но дом расскажет мне.

Наблюдатель.»

***

Когда я покупал пистолет, я не знал точно, в кого я из него выстрелю. В наблюдателя или в себя.

После первого письма Мери испугалась, но я смог убедить ее, что это шутка Тейлоров. Они не смогли выкупить этот дом, вот и пишут всякие гадости.

- А если это не они? – Мери смотрит на то, как из старого дома выносят последние вещи.

Глаза ее неподвижны, взгляд направлен в никуда. Это выражение лица я много раз видел, когда смотрел с ней фильмы ужасов.

- Может мы зря так быстро продали наш дом? – Ее темные волосы развеваются на ветру. От нее исходит запах персиковой жвачки.

Через джинсовую ткань я чувствую холод металла. Я трогаю свой карман, рукоять пистолета торчит наружу.

- Нам ничего не угрожает, Мери. Я купил пистолет.

Она поворачивается ко мне. Ее голубые глаза смотрят куда-то вниз, в область моих джинс.

- Мы не могли его не продавать, Мери. У нас не хватило бы денег. – Говорю я.

Она тянет руку и проводит пальцем по рукояти. Я вижу мурашки, которые бегут по ее руке.

- Это все дурацкая шутка какого-то идиота, Мери. – Говорю я.

Ее палец скользит до курка. Ткань джинсов натягивается, и я чувствую ее руку внутри кармана. Если она захочет – она может прострелить мне яйца.

- Мы не можем здесь оставаться, если хотим сохранить семью, Мери. – Говорю я.

Мимо нас грузчик проносит последний диван. От него пахнет строительной пылью.

- Я не уверена, что я хочу. – Теперь она смотрит на меня.

***

Второе письмо мы получили через неделю.

Сидя в полицейском участке, я думал о том, что меня здесь бы не было, не дай я проверить Мери почтовый ящик самостоятельно.

- У вашей семьи есть недоброжелатели, Миссис Броуди? – Жирный полицейский смотрит на свои наручные часы. У него был обед, когда нас перенаправили к нему.

- Нет. – Мой голос звучит более беспокойно, чем я хотел.

- Да. – А голос Мери звучит более спокойно, чем я ожидал.

Пончик на ножках переводит взгляд с меня на нее. Он берет кружку, на которой написано «лучший коп» и делает глоток. На его усах остается пенка.

- О ком вы говорите, Миссис Броуди?

Мне бы хотелось услышать женский всхлип, увидеть нервную дрожь под голубым хлопковым платьем, заметить блеск слезы на ее щеке. Но в тишине слышится страшно спокойный голос Мери.

- Любовница моего мужа.

Офицер присвистывает как будто ему только что рассказали похабный анекдот.

- Ее зовут Эмили Хоуп. Она работала у нас домработницей.

- Она знает ваш новый адрес?

- Нет. – На этот раз мой голос звучит твердо.

Офицер вытирает усы рукой и смотрит на Мери.

- Я не знаю. – При этих словах ее фигура кажется будто стальной.

Мне хочется крикнуть, что я заблокировал ее во всех соцсетях. Мне хочется трясти пистолетом у лица Мери и напоминать ей, что я обещал ей новую жизнь. Что я клялся, что «ее» больше не будет в нашей жизни. Я хочу поставить дуло к ее маленькой темной головке и сказать: «прости меня», напомнить: «у нас трое детей», крикнуть ей прямо в ухо: «я не потяну развод», заплакать и прошептать: «я люблю тебя».

Но вместо этого я тихо говорю:

- Нет, она точно не знает.

В кабинете тихо как на похоронах.

- В нашем районе ничего серьезнее неправильной парковки я не замечал. – Офицер откидывается на спинку кресла. - Вы уверены, что это не шутка каких-то подростков?

- Он написал их имена в письме. – Вот сейчас я наконец вижу настоящие эмоции от Мери.

- Вы о ком, Мисси Броуди? – Он бросает уставший взгляд на меня.

- Я о своих детях. Он назвал их по именам в своем письме.

Моя Мери, моя хрупкая и низенькая женушка, в ярости. Такой тон я слышал только тогда, когда эта шлюха Эмили позвонила ей.

- Какой-нибудь подросток мог услышать, как вы зовете их по имени на улице. – Пончик с усами поеживается в своем скрипучем кресле. – Я хочу сказать, что узнать имя ребенка не такая уж и трудная задача.

- Он написал, что в нашем подвале никто не услышит, если с ними там что-нибудь случиться. – Она не моргает и смотрит на него.

Я вижу, как усы дергаются в нервной ухмылке, и прежде чем он успевает открыть рот, Мери говорит:

- Он назвал их «молодой кровью».

Офицер тянет руку к своей кружке, и прежде чем успевает оторвать ее от стола, моя жена говорит:

- Он написал, что знает, что моя дочь по вечерам рисует на мольберте одна на заднем дворе.

Пока она говорит это, он смотрит на свои наручные часы.

- Уберите все строительные инструменты с улицы, пока мы будем проводить проверку.

Я думаю о том, что он забил последний гвоздь в крышку гроба нашей семьи и спрашиваю:

- Зачем?

Полицейский смотрит на меня. Взгляд у него уставший и скучающий.

- Если кто-то попробует забраться в ваш дом, они ему в этом помогут.

***

«Дорогие жильцы дома 564, вы, наверное, часто задаетесь вопрос, кто я? Откуда я столько про вас знаю?

Рядом с вашим домом проезжают сотни машин. Может я в одной из них?

Мимо вашего дома проходят сотни людей. Может я один из них?

На ваш дом смотрят десятки окон. Может я в одном из них?

Я вижу, как вы издеваетесь над домом. Вы ломаете его стены, подстраиваете его под свои желания.

Дому это не нравится. Не стоит так неуважительно относится к его старым стенам.

На втором этаже, в крайне комнате, окна которой выходят на крыльцо дома, спит ваш младший сын. Слышит ли он, как я зову его по имени ночью, когда его родителей нет рядом?

Вы запрещаете ему играть в подвале, но уверены ли вы, что он не ослушается?

Маленькие дети такие любопытные в этом возрасте.

Наблюдатель»

Текст этого письма я читаю уже в третий раз.

В первый раз, когда обнаружил его в почтовом ящике.

Во второй раз, когда Мери собирала вещи.

В третий раз сейчас.

Сидя в пустом доме, я думаю о том, чтобы перечитать его в четвертый.

После того, как этот жирный придурок допросил строителей, они отказались работать в доме.

Они сказали, что не хотят обнаружить скелет в стене. Они сказали, что боятся, что на них набросится шизофреник, чтобы защитить дом от изменений. Они сказали, что извиняются, но не хотят подорваться, если наблюдатель подложит им взрывчатку в багажник. Они сказали, что сочувствуют мне, но не могут ничем помочь. У них есть другая работа. У них есть семьи.

Мери сказала, что у нее тоже есть семья. И она извиняется.

И потом они все уехали. Извиняясь и сочувствуя.

Я сижу в гостиной. От каждого моего движения пленка на диване издает неприятный звук.

Мери сказала, что она увезет детей к своей матери.

- Я очень устала. – Она складывает желтое платьице Дженни.

- Это все из-за тебя. – Она кладет любимую игрушку Роя в отдельный кармашек. – Из-за тебя и твоей шлюхи.

Она застегивает чемодан. Мери, моя теперь холодная и безучастная жена, выдвигает механическую ручку и ставит его на колесики. В пустом доме звук удара пластика о каждую ступеньку лестницы звучит оглушительно.

На выходе она останавливается.

- Ты испортил мне жизнь. – Через плечо она смотрит на меня. – Ты испортил жизнь нам.

Ее слова прокручиваются у меня в голове, пока я смотрю на пистолет, лежащий на столе передо мной.

Офицер сказал, что анализ почерка показал, что большая верхняя дуга буквы «в» в слове «кровь», говорит о том, что наблюдатель – человек чувственный и ранимый.

Я спросил его про отпечатки.

Он сказал, что он не нашел их. Но узнал кое-что получше. Он узнал, что хвостик буквы «а» в слове «заманить» указывает на то, что автор – женщина.

Офицер по

Призраки Янтарного кабинета

Янтарная комната в первые два столетия своего существования не была столь знаменита, как в наши дни. Восьмым чудом света сокровище царскосельского Екатерининского дворца стало только после своего исчезновения. Уже более полувека идут поиски, уже петербургскими реставраторами создана новая Янтарная комната, а шедевр архитектора Шлютера так и не могут найти. Словно неведомая сила скрывает это чудо от глаз человеческих…

Немного истории

За необыкновенную красоту янтарь назвали солнечным камнем. Древние считали, что это лучи небесного светила застыли в холодной морской воде. На самом деле янтарь — затвердевшая тысячи лет назад смола деревьев.

Прусский король Фридрих Первый был большим ценителем янтарных изделий. Однако всевозможные шкатулки, статуэтки, шахматы, мундштуки, трости не то, чтобы наскучили ему, нет. Он просто к ним привык и захотел чего-то более грандиозного. На пожелание монарха откликнулся Андреас Шлютер. Он предложил создать кабинет с янтарными стенами. Королю мысль понравилась, и Шлютер вместе с мастером Готфридом Туссо принялся за работу. Подобная идея впервые в истории человечества воплощалась в жизнь. В течение нескольких лет многие умельцы трудились над произведением искусства, ранее не виданным. В 1709 году Янтарный кабинет был представлен королю.

Фридрих был в восторге. Правда, недолго. По ночам, а иногда и днем в кабинете стало происходить что-то немыслимое: на закрытых окнах колыхались занавески, сами собой гасли и вспыхивали свечи, пустое помещение наполнялось таинственным шепотом. В конце концов янтарные панели рухнули со всех четырех стен. Король испугался. Он приказал немедленно арестовать Туссо, обвинив его в государственной измене. Мастер больше не увидел солнечного света — умер в заточении. Шлютера выслали из страны. Он нашел пристанище в России, где и скончался в 1714 году от тифа. Янтарный кабинет разобрали, сложили в ящики и отнесли в подвал Королевского замка.

Вновь панели извлекли на свет божий при сыне Фридриха Первого — Фридрихе-Вильгельме. Кабинет быстренько собрали перед визитом «короля Петера».

Государь всея Руси был поражен красотой увиденного, и это не ускользнуло от зоркого глаза Вильгельма. Скупой король неожиданно дарит диковинку Петру Первому. Однако последний вскоре разочаровался в подарке «брата Вильгельма». Приехав в Петербург, Петр внимательно рассмотрел Янтарный кабинет. Он оказался недоделанным и не производил такого впечатления, как в прусском замке. Государь охладел к сокровищу.

Янтарную комнату довели до ума уже при дочери Петра — императрице Елизавете Петровне. Собрали панели в Зимнем дворце. Но, видимо, в нем также стали происходить некие странности, так как государыня вдруг вызвала в Петербург тринадцать монахов из Сестрорецкого монастыря. Трое суток иноки провели в посте и молитве. На четвертую ночь они вошли в Янтарную комнату.

Двенадцать чернецов окружили одного, стоявшего в центре на коленях и читавшего молитву об изгнании беса. После того как минутная стрелка совершала полный оборот, монахи менялись. Следующий становился в центр круга — и так двенадцать раз… Больше ничего сверхъестественного в пределах Янтарного кабинета не происходило.

Начало легенды

Нападение фашистской Германии 22 июня 1941 года застало врасплох практически все советские государственные структуры. Музейщики не стали исключением. Инвентаризация в хранилищах была далеко не закончена, не существовало конкретного плана эвакуации ценностей. Тем не менее уже в начале июля первые ящики с произведениями искусства отправились из города Пушкина (бывшее Царское Село) в Ленинград. Всего вывезли 20 000 экспонатов. Пытались эвакуировать и Янтарную комнату, однако при демонтаже «солнечные камешки» стали сыпаться с деревянных стенок. С болью в сердце решили оставить комнату в Екатерининском дворце.

Стены заклеили тонкой бумагой, марлей, ватином и забили досками.

18 сентября 1941 года немецкие войска вошли в Пушкин. Первыми по залам почти не пострадавшего при штурме дворца расползлись рядовые солдаты передовых частей. Они быстро обнаружили сокровище и стали ножами отковыривать камень от стенок. Но вскоре прибыла специальная команда, которая сразу взяла Янтарную комнату под охрану. Дело в том, что в штабах армий группы «Север» имелся список ценностей, предназначенных для немедленного вывоза в Германию. Были перечислены 55 объектов с точным указанием их местоположения. Янтарная комната значилась в перечне как «удивительное произведение искусства, созданное немецкими мастерами». Адольф Гитлер непременно хотел видеть этот шедевр в своем родном городе — австрийском Линце. Там фюрер намеревался создать грандиозный музей немецких произведений искусства…

Но непостижимым образом Янтарная комната оказалась не в Линце и даже не в Берлине, а в Кенигсберге. Как гауляйтеру Пруссии Эриху Коху удалось провернуть столь дерзкую операцию и не пострадать за это — загадка. Но факт остается фактом: за 36 часов семь человек из строительного батальона демонтировали Янтарную комнату, и 14 октября 1941 года она была отправлена в Кенигсберг.

Увидев создание Шлютера и Туссо, директор кенигсбергского музея, доктор искусствоведения Альфред Роде пришел в ужас. Солдаты не церемонились, упаковывая панели в ящики. Однако Роде очень быстро удалось привести восьмое чудо света в более или менее нормальный вид. Уже 13 ноября 1941 года комната демонстрировалась в одном из помещений Королевского замка высшим чинам рейха. Затем реставрацию продолжили.

В феврале 1944 года в замке произошел пожар. Янтарная комната слегка пострадала. Альфред Роде немедленно упаковал ее в ящики и от греха подальше отправил в один из многочисленных подвалов Кенигсбергского замка. С тех пор «солнечный камень» не видел никто.

Сначала Роде говорил, что комната сгорела во время массированных бомбежек американо-британской авиации в августе 1944 года. Потом утверждал, что пожар уничтожил комнату во время штурма города советскими войсками. И в том и в другом случае он лукавил. Во-первых, подвалы Королевского замка расположены глубоко под землей и имеют толстые стены: никакой огонь не мог проникнуть сквозь них. Во-вторых, пламя не в силах уничтожить полностью детали крепежа панелей. В-третьих, имеются документы, написанные рукой самого Роде. Например, 2 сентября 1944 года после бомбардировок союзников директор музея докладывал: «Янтарная комната, за исключением цокольных панелей, цела и невредима». Сотрудник ведомства по охране памятников Герхард Штраус свидетельствует о том же: «В замке я встретил своего коллегу доктора Роде. Я узнал от него, что Янтарная комната в подвале уцелела. Сейчас ее вынесли во двор, и доктор Роде раздумывал, куда ее перепрятать. Остановились на подвальном помещении в северной части замка». А после взятия Кенигсберга в показаниях советскому коменданту Альфред Роде говорил следующее: «В последнее время имущество Янтарной комнаты было упаковано в ящики и размещено в северном крыле Кенигсбергского замка, где сохранялось до 5 апреля 1945 года». О дальнейшей судьбе сокровища германский искусствовед умолчал.

Но ясно главное: комната уцелела. Была ли она вывезена из Кенигсберга или оставлена в городе — неизвестно. Существует огромное количество версий по поводу ее местонахождения.

Морская версия

Как ни странно, в конце войны соотношение сил на Балтийском море было не в пользу Советского Союза. Рейх воспользовался данным преимуществом. Порты Пиллау и Данциг работали со сверхполной нагрузкой. Свободное пространство на кораблях заполнялось тюками, коробками, железными и деревянными ящиками, в которых находилось все: от столового серебра до уникальных произведений искусства и секретных архивов.

С наступлением мира специальными отрядами проводились судоподъемные работы по всему Балтийскому побережью. За счет «выловленных» судов советский флот увеличился чуть ли не вдвое. Но что интригует — в отчетах совершенно отсутствуют сведения о характере грузов, поднятых вместе с кораблями. Также следует отметить, что суда, затонувшие на значительном расстоянии от берега, практически не обследовались. А в 1956 году судоподъемные работы вообще прекратили… Таким образом, мы не знаем, что было обнаружено в кораблях, вытащенных на берег, и что до сих пор лежит на дне моря.

При разработке морской версии мысли искателей Янтарной комнаты прежде всего направлены к гиганту германского флота — транспорту «Вильгельм Густлофф», который 30 января 1945 года был торпедирован экипажем подводной лодки «С-13» под командованием Александра Маринеско. Судно затонуло в 20 милях от берега. На современных навигационных картах Гданьского морского пароходства оно значится как «навигационное препятствие № 73».

«Вильгельм Густлофф» имел девять палуб, огромное количество кают, два театра, танцплощадку, бассейн, гимнастический зал, зимний сад — достаточно площадей, чтобы разместить награбленное. Но, судя по всему, Янтарной комнате места на судне не нашлось. В немецких архивах обнаружена вся документация по последнему рейсу «Вильгельма Густлоффа» — поименные списки, перечень грузов. Янтарная комната нигде не указана. Да и согласно свидетельству Альфреда Роде, последний раз ее видели 5 апреля 1945 года, то есть уже после гибели «Густлоффа». С другой стороны, этому утверждению не стоит доверять: вполне возможно, что Роде направил по ложному следу.

Сторонники версии вывоза комнаты на «Вильгельме Густлоффе» ссылаются на показания гауляйтера Восточной Пруссии Эриха Коха. Действительно, он упомянул во время допроса название транспорта. Но здесь надо вспомнить любопытный факт, обнаруженный в архивах. 30 января 1945 года у одного из пирсов кенигсбергского порта стояло еще одно судно под названием «Вильгельм Густлофф». Ледокол отбуксировал этот пароход в Пиллау, откуда он ушел на Запад, и затем след его затерялся. Может, именно этот «Густлофф» имел в виду хитрый Эрих Кох? Может, именно это судно приняло на борт драгоценный груз, который в гитлеровской Германии оценивали в миллион марок? Увы, ни положительного, ни отрицательного ответа на поставленные воп

Кристине Бухынбалтэ пришлось извиняться за то, что она вытворяла во время траура.
Подробности: https://ondom2.com/novosti...
Комментировать: https://ondom2.com/novosti...