Почему русский язык так сложно учить иностранцам? 

Перед нами стол. На столе стакан и вилка. Что они делают? Стакан стоит, а вилка лежит. Если мы воткнем вилку в столешницу, вилка будет стоять. Т. е. стоят вертикальные предметы, а лежат горизонтальные? Добавляем на стол тарелку и сковороду. Они вроде как горизонтальные, но на столе стоят. Теперь положим тарелку в сковородку. Там она лежит, а ведь на столе стояла. Может быть, стоят предметы готовые к использованию? Нет, вилка-то готова была, когда лежала. Теперь на стол залезает кошка. Она может стоять, сидеть и лежать. Если в плане стояния и лежания она как-то лезет в логику «вертикальный-горизонтальный», то сидение — это новое свойство. Сидит она на попе. Теперь на стол села птичка. Она на столе сидит, но сидит на ногах, а не на попе. Хотя вроде бы должна стоять. Но стоять она не может вовсе. Но если мы убьём бедную птичку, и сделаем чучело, оно будет на столе стоять. Может показаться, что сидение — атрибут живого, но сапог на ноге тоже сидит, хотя он не живой и не имеет попы. Так что, поди ж пойми, что стоит, что лежит, а что сидит. А мы ещё удивляемся, что иностранцы считают наш язык сложным и сравнивают с китайским.

Свобода – это рабство: 8 фактов, которые вы (возможно) не знали о романе «1984».

Фразы из этого романа ушли в народ, а само его название давно стало нарицательным. И пускай антиутопий было написано великое множество как до, так и после Джорджа Оруэлла – именно «1984» стал тем фундаментальным трудом, который, по-своему, максимально точно зафиксировал ужасы преступлений государственной машины, чинимых за ширмой оголтелой пропаганды. 

В честь 115-ой годовщины со дня рождения Джорджа Оруэлла вспоминаем 8 фактов, которые позволят по-новому взглянуть на писателя и его легендарное произведение. 

Оруэлл сражался с тоталитаризмом словом и делом задолго до романа «1984»

В декабре 1936-го года Джордж Оруэлл прибыл в Испанию – где только-только разразилась гражданская война – чтобы сражаться на стороне POUM. POUM – Рабочая партия марксистского объединения, выступавшая против сталинского влияния и боровшаяся с националистами. В Испании Оруэлл провёл около полугода, пока не был ранен немецким снайпером. Выстрел пришёлся в шею писателя и, по его воспоминаниям, многие потом говорили, что после такого ранения выживают лишь счастливчики. Хотя сам Оруэлл был немного иного мнения, и считал, что будь он на самом деле счастливчиком – такого ранения ему попросту удалось бы избежать. В июле 1937-го года писатель возвращается в Британию и после восстановления в санатории графства Кент приступает к работе над повестью «В память о Каталонии», в которой описал свой опыт вооружённой борьбы с тоталитаризмом. 

С началом Второй мировой войны Оруэлл вновь пытался попасть на фронт, но состояние здоровья – в 1938-ом у него диагностировали туберкулёз – не позволило ему пройти медицинскую комиссию. Тем не менее, с наци он всё же поборолся: в течение двух лет он вёл собственную передачу на радиовещательном отделении Би-би-си, в которой боролся с немецкой пропагандой. 

Роман «1984» родился из сказки-притчи о революции 1917-го года

В 1946-ом году Оруэлл опубликовал эссе под названием «Почему я пишу», в котором рассказал, что почти всем своим творчеством он прямо или косвенно хотел насолить тоталитаризму. Одним из самых ярких таких произведений считается его повесть-антиутопия «Скотный двор»: на примере одной фермы – где домашние животные свергли и прогнали своего хозяина – автор описал путь разложения идей революции от всеобщего равенства до возникновения ещё более жестокой диктатуры. Над «Скотным двором» Оруэлл работал с ноября 1943-го по декабрь 1944-го и не скрывал, что его сказка – сатира на революционные события в России ’17-го года. В своей книге «Размышления о “Скотном дворе”» философ Виктория Чаликова упоминает, что Оруэлл писал свою притчу максимально понятным и лёгким для перевода языком, прежде всего лёгким для перевода на русский: его не оставляла надежда, что читатели страны, дававшей ему столь много пищи для размышлений, тоже прочтут его повесть. 

Мечта Оруэлла исполнилась почти через 45 лет после публикации «Скотного двора». В СССР «Двор» впервые напечатали на страницах рижского журнала «Родник» уже во времена Перестройки, в 1988-ом году. 

Легендарный абсурдизм “2 + 2 = 5” возник благодаря советским пятилеткам

В романе присутствует интересное размышление главного героя о могуществе партии и Старшего брата, которым ничего не стоит заставить всех поверить, что два плюс два равняется пяти. Эта арифметическая нелепица – одновременная простая и ужасающая – была заимствована, по мнению исследователей творчества Дж.Оруэлла, из книги «Командировка в утопию», которую после визита в 1937-ом году в СССР написал американский журналист Юджин Лайон. В «Командировке…» это уравнение упоминалось в главе, посвящённой советским пятилеткам, когда за 4 года выполнялся пятилетний план. 

Примечательно, что Оруэлл использовал этот арифметический абсурдизм задолго до романа. В своём произведении «Вспоминая войну в Испании» (1943), автор писал: 

«Нацистская теория просто отрицает, что существует само понятие “правды”. Это прямой путь к кошмарному миру, где лидер или партия контролируют не только будущее, но и прошлое. Если лидер заявит, что чего-то никогда было – его не было. Если лидер захочет, чтобы два плюс два стало равно пяти – оно будет равно пяти. И это пугает меня намного сильнее, чем бомбы». 

Роман мог иметь совсем другое название

В процессе работы над книгой несколько раз менялось её название. Первым рабочим названием было «Последний человек в Европе», которое позднее сменил «Живые и умершие». В какой-то момент Оруэлл решает вынести в заголовок год развития событий книги. Сначала это был 1980-ый. Потом Оруэлл сменил его на 1982-ой и, в конце концов, остановил свой выбор на 1984-ом. Издатель от такого желания был не в восторге и настаивал на том, чтобы автор выбрал такой заголовок, который давал бы читателям хоть какое-то представление, чему посвящена книга. Но Оруэлл оказался непреклонен и отстоял свою позицию. 

К слову, до сегодняшнего дня остаётся до конца не ясно, почему автор выбрал именно 1984-ый год в качестве времени действия своего романа. Наиболее распространённая версия гласит, что «1984» – это отзеркаленный год написания книги: работу над романом Оруэлл закончил как раз в ‘1948-ом. 

«1984» – вольный ремейк книги Евгения Замятина «Мы»

Принято считать, что основные антитоталитарные темы Джордж Оруэлл проработал уже в своей притче «Скотный двор», и его последующий роман «1984» стал лишь более осмысленной и подробной его версией. Однако некоторые исследователи творчества писателя предполагают, что огромное влияние на Оруэлла оказала книга российского писателя Евгения Замятина «Мы». Этот роман-антиутопия также посвящён тоталитарному государству будущего и содержит немало параллелей с произведением Оруэлла: например, в Едином государстве и Благодетеле без труда угадывается Океания и Старший Брат. В пользу версии того, что Оруэлл был знаком с произведением Замятина говорит тот факт, что в 1946-ом году он выступал рецензентом англоязычного издания романа «Мы», и переписка Оруэлла с писателем Глебом Струве, в которой британец выразил огромную заинтересованность в подобного рода литературе. Подобно роману «1984», замятинская антиутопия «Мы» была впервые опубликована в СССР лишь в 1988-ом году. 

Кстати, режиссёр Андрей Тарковский высказывался о «Мы» весьма нелицеприятно, назвав книгу претенциозной, слабой и противненькой. 

Судьба романа подтвердила его горькие тезисы

Описывая внешнюю политику Океании, Оруэлл вывел формулу бесконечной войны: государство описывалось в состоянии постоянного противостояния то с Остазией, то с Евразией. Победы всегда преувеличивались, поражения замалчивались или преуменьшались; конфликт с одной из них сопровождался потеплением отношений с другой с обязательной последующей сменой ролей. Во второй главе романа подобное положение дел описывалось следующим образом: «Океания воюет с Остазией/Евразией. Океания ВСЕГДА воевала с Остазией/Евразией». Сотрудникам Министерства правды нужно лишь корректировать архивные документы, приводя их в соответствие с текущими интересами партии и Большого Брата. 

С момента своего появления, «1984» воспринимался в СССР как подрывная литература, нацеленная на ослабление существовавших в нём порядков: подобное заключение было сделано официальными цензурирующими органами и стало достоянием общественности после развала Советского Союза и открытием доступа к архивам. Примечательно, что с наступлением горбачёвской Перестройки была дана команда обелить имя Оруэлла и нивелировать эффект от множества разгромных рецензий, опубликованных с ’50-ых годов: «СССР дружит/ не дружит с Оруэллом. СССР ВСЕГДА дружил/ не дружил с Оруэллом». 

У романа «1984» есть два литературных продолжения 

В лучших голливудских традициях, резонансный роман получил сиквел, причём не один, а сразу два, написанных разными авторами независимо друг от друга.

Первый роман вышел из-под пера не меньшей легенды, чем сам Оруэлл – британца Энтони Бёрджесса. Широкому кругу читателей Бёрджесс известен благодаря книге «Заводной апельсин»: культовому сатирическому роману о старом добром ультранасилии, перенесённом на экраны Стэнли Кубриком. Свой роман-продолжение Бёрджесс назвал «1985» и разделил на две части. В первой автор делает анализ труда Оруэлла, а во второй рассказывает собственную версию жизни в тоталитарной стране будущего, где пожарные устраивают забастовки во время пожара, а улицы охвачены преступностью. Книга вышла в свет в 1978-ом году. 

Второй роман сочинил венгерский дисседент Георгий Далош и его версия, в отличие от Бёрджесса, стала прямым продолжением романа «1984». События его книги – также озаглавленной «1985» – начинаются со смерти Старшего Брата и последующих постепенных смягчениях государственного строя. Роман Далоша вышел в свет в 1983-ем году. 

Оруэлл умер, не узнав о триумфе своего романа

На протяжении последнего десятилетия своей жизни – с конца ’30-ых до конца ’40-ых годов – Оруэлл подвергался постоянной критике. Сначала его утюжили представители различных социалистических движений, пользовавшихся в Британии немалой популярностью и открыто симпатизировавших Советской России (Оруэлл, напротив, был категорически против отождествления социализма и СССР). Потом к ним присоединилась и остальная “прогрессивная общественность”: с началом Второй Мировой тоталитарная Красная Россия стала союзником в борьбе с Рейхом и Странами Оси, а потому критические труды Оруэлла оказалась попросту проигнорированы. «1984» был очень неудобен и шёл вразрез с “линией партии” на дружбу с Россией. 

Закончив роман в 1948-ом году, Оруэлл безуспешно обивал пороги издательств, получив отказ от двадцати из них и сумел добиться его публикации лишь к середине 1949-го всего-то тысячным (!) тиражом. Через полгода Оруэлла не стало: его смерть совпала с образованием НАТО и открытым объявлением СССР геополитическим врагом. В полном соответствии с романом, линия партии сделала разворот на 180 градусов: началась Холодная война и роман Оруэлла в одночасье был объявлен главным литературным оружием против коммунистов. Произошедшие собы

200 иностранных слов, которым есть замена в нашем великом и могучем русском языке.

Абсолютный — совершенный
Абсорбция — всасывание
Абстрактный — отвлеченный
Аграрный — земледельческий
Адекватный — вменяемый
Адюльтер — прелюбодеяние
Активный — деятельный
Актуальный — злободневный
Альтернатива — равноценность; другая возможность
Аморальный — безнравственный
Анализ — разбор
Анкета — вопросник
Антураж — окружение
Аргумент — довод
Арест — задержание
Ассортимент — разновидность, разнообразие

Бизнес — дело
Бифуркация — раздвоение
Бойфренд — приятель
Брифинг — летучка

Вариант — разновидность

Габариты — размеры
Герметичный — плотный
Гипотетический — предположительный
Голкипер — вратарь
Гомосексуализм — мужеложство
Гуманность — человечность

Дайвер — ныряльщик
Дайджест — обзор
Дебаты — прения
Дебитор — должник
Девальвация — обесценение
Демонстрация — показ
Демонстрировать — показывать, выказывать
Демонтаж — разборка
Деструктивный — разрушительный
Деталь — частица, частность
Детальный — подробный
Диалог — беседа
Директор — управляющий
Дискомфорт — неудобство
Дискуссия — обсуждение, спор
Диспозиция — расположение
Дифференциация — разделение
Дифференцированный — раздельный
Доминировать — господствовать, преобладать
Дуэль — поединок

Игнорировать — пренебрегать
Идентичный — тождественный
Имидж — образ, облик
Импорт — ввоз
Индивидуальный — единоличный
Индифферентный — безразличный
Индустрия — промышленность
Инертный — равнодушный
Интервенция — вторжение
Интернациональный — международный
Интолерантность — нетерпимость
Инфекционный — заразный
Инфицированный — зараженный
Информация — новость

Камуфляж — прикрытие
Коммерсант — торговец
Коммерция — торговля
Компенсация — возмещение
Комфорт (комфортность) — удобство
Комфортабельный — удобный, благоустроенный
Конкретный — определенный
Конкурент — соперник
Конкуренция — соперничество
Конкурс — состязание
Констатировать — устанавливать
Конституция — устройство
Конструировать — устраивать, строить
Конструктивный — созидательный
Конструкция — построение
Контакт — общение, согласие
Контактный — общительный, для общения
Континент — материк
Контракт — договор
Конфиденциальный — доверительный
Конфликт — распря
Конфронтация — противостояние
Концентрация — сосредоточение
Концепция — построение
Коррективы — поправки
Корреспонденция — переписка; сообщение
Кредитор — заимодатель
Криминальный — преступный

Легитимный — законный
Лепта — вклад
Лидер — вождь, вожак
Ликвидация — уничтожение
Лингвист — языковед
Лифтинг — подтяжка кожи

Максимальный — наибольший, предельный
Маска — личина
Менталитет — склад ума
Метод — прием
Минимальный — наименьший
Мобильность — подвижность
Модель — образец
Модернизация — обновление
Момент — миг
Моментальный — мгновенный
Монолог — речь
Монумент — памятник
Монументальный — величественный
Моральный — нравственный

Навигация — судоходство
Натуральный — естественный
Негативный — отрицательный
Нивелировать — уравнивать

Объективная реальность — внешняя действительность
Объективный — сторонний, беспристрастный, непредвзятый
Оппозиция — противление
Оригинал — подлинник; непосредственный, самостоятельный, независимый
Отель — гостиница

Параметр — величина
Паркинг — стоянка
Пассивный — бездеятельный
Патологический — болезненный
Персональный — личный
Петрификация — окаменение, известкование
Плюрализм — множественность
Позитивный — положительный
Полемика — спор
Потенциальный — возможный
Превалировать — преобладать
Претензия — притязание
Прециозный — точный
Приватный — частный
Примитив — посредственность
Примитивный — посредственный
Прогноз — предсказание
Прогресс — продвижение
Пропаганда — распространение
Прострация — изнеможение
Публикация (действие) — обнародование, издание

Радикальный — коренной
Реагировать — отзываться
Реакция — отклик
Реализовать — претворить в жизнь
Ревизия — проверка
Революция — переворот
Регресс — отступление
Резистентность — сопротивляемость
Резолюция — решение
Резонанс — отзвук
Результат — следствие, последствие
Реконструкция — перестройка
Рельеф — очертание
Рельефный — выпуклый
Ренессанс — возрождение
Респектабельный — приличный
Реставрация — восстановление
Реформа — преобразование

Секретный — тайный
Сервис — обслуживание
Симпозиум — заседание
Симптом — признак
Синтез — сбор, обобщение
Синхронно — одновременно
Ситуация — положение, обстановка
Скинхед — бритоголовый
Сортимент — вид
Социальный — общественный
Социолог — обществовед
Социология — обществоведение
Спонсор — благотворитель (меценат)
Стабильность — устойчивость
Стагнация — застой
Стимул — побудитель
Стресс — напряжение, потрясение
Структура — строение, устройство
Субъективный — предвзятый, личный, пристрастный, односторонний
Сфера — область

Тема — предмет
Толерантность — терпимость
Толерантный интервал — допустимый промежуток
Томаты — помидоры
Трансформация — превращение
Туалет — уход за собой; отхожее место

Фактически — в действительности
Фактический — действительный
Форма — образ
Форум — собрание
Фундаментальный — основополагающий

Хобби — увлечение

Шеф — глава
Шопинг — покупки
Шоу — зрелище

Эгоист — себялюбец
Эксклюзивный — исключительный
Эксперимент — опыт
Экспозиция — выкладка
Экспорт — вывоз
Эмбрион — зародыш
Эмоциональный — чувствительный
Эра — летосчисление

Жили-были, варили кашу, закрывали на зиму банки. Как и все, становились старше. На балконе хранили санки, под кроватью коробки с пылью и звездой с новогодней ёлки. В общем, в принципе - не тужили. С расстановочкой жили, с толком. Берегли на особый случай платье бархатное с разрезом, два флакона духов от гуччи, фетра красного полотреза, шесть красивых хрустальных рюмок и бутылку китайской водки. А в одной из спортивных сумок надувную хранили лодку. 
Время шло, выцветало платье, потихоньку желтели рюмки, и в коробочке под кроватью угасала звезда от скуки. Фетр моль потихоньку ела, лодка сохла и рассыпалась. И змея, заскучав без дела, в водке медленно растворялась. Санки ржавились и рыжели. Испарялся закрытый гуччи. Жили, были, и постарели, и всё ждали особый случай. 

Он пришёл, как всегда, внезапно. Мыла окна, и поскользнулась. В тот же день, он упал с инфарктом. В этот дом они не вернулись. 

Две хрустальные рюмки с водкой, сверху хлеб, по квартире ветер. Полным ходом идёт уборка, убираются в доме дети. 

На помойку уходят санки, сумка с лодкой, дырявый фетр. Платьем, вывернув наизнанку, протирают за метром метр подкроватные толщи пыли. В куче с хламом - духи от гуччи. 

Вот для этого жили-были. 
Вот такой вот "особый случай". 

Мальвина Матрасова

Американские учёные создали универсальную мРНК-вакцину против всех видов рака

Вакцина помогает иммунной системе самой находить и уничтожать опухоли. Она подходит всем и не требует химиотерапии, облучения или хирургии. Скоро начнутся испытания на людях.

Жизнь Руси под монголо-татарским игом

Традиционно принято считать, что монгольское нашествие на Русь нанесло непоправимый ущерб социально-экономической и культурной жизни страны, на столетия приостановив ее развитие, протекавшее до этого в русле остальных европейских государств. Само наименование это периода в историографии – иго – свидетельствует о необыкновенно бедственном положении русского государства XIII – XIV веков. Однако, сохранилось немало доказательств и противоположной точки зрения – сторонников видеть в иге не только боль и страдание, но и существенные перспективы для дальнейшего развития русской государственности и системы власти. 

Несомненно, наиболее страшным и бедственным стало начало монголо-татарского нашествия, после первой волны которого русские княжества понесли катастрофический ущерб. Он выражался в ряде тягостных повинностей, которые стоило выполнять в пользу безжалостных захватчиков: это и принудительная рекрутчина, приведшая к опустению многочисленных городков и поселений, которыми славилась раньше Гардарика (или Страна городов, как называли средневековую Русь). Значимый центр этого региона — Киев — настолько сильно пострадал от нашествия, что свое былое влияние стал постепенно утрачивать, уступая «пальму» объединительного первенства владимиро-суздальским князьям. В Золотую Орду угонялись не только наиболее умелые специалисты и ремесленники, но также вывозились любые драгоценные металлы и железо. 

Однако, спустя некоторое время, воспоминания о пережитых страшных годинах стали притупляться, а вслед за этим пришли перспективы дальнейшего выживания в условиях ига. Ордынские завоеватели, проявляя чрезмерную жестокость, все же проводили довольно гибкую политику на подконтрольных территориях. В первую очередь, это касалось сельского хозяйства, которое не только обеспечивало монголам значительные фискальные доходы, но и содержало монгольскую администрацию и армию. На прежнем уровне сохранились охотничьи и рыболовные промыслы, производство железа и солеварение — хотя этот факт во многом объясняется тем, что подобные виды деятельности были распространены преимущественно в северо-западных частях Руси, куда монгольское иго не успело распространиться.

Еще одной причиной, послужившей улучшению экономических показателей данного региона, стала массовая миграция с юга на северо-восток. Традиционно самыми густонаселенными княжествами были Киевское и Черниговское. Благоприятный климат, близость к основным водным артериям и Константинополю, делали этот регион наиболее привлекательным для жизни. Однако из-за регулярных набегов кочевников-степняков соседние княжества в этом компоненте не отставали, бедствующее население искало спасения на северных относительно безопасных землях. Переселение велось вверх по Волге, в Ростовскую и Суздальские земли. Но стоит отметить, что поначалу переселение не носило столь масштабного характера — крестьянскому населению тяжело было отвыкнуть от плодородных насиженных земель русского юга и на столь радикальный шаг решались далеко не все, даже в таких сложных и стесненных обстоятельствах они предпочитали оставаться дома. Новые захватчики после своего более масштабного и разрушительного нашествия обрекли терпящее постоянные набеги население на уже безальтернативное переселение на север или те уводились в рабство. Усугублялось и так плачевное положение южан еще и тем, что в 1204 году крестоносцы захватили Константинополь — на тот момент основной торговый союзник южной Руси. Тех кто остался на некогда процветающих территориях ждали нищета, разруха или рабство. 

После падения Киева внешняя торговля на территориях южной Руси фактически была приостановлена. Тогдашний правитель Золотой орды Берке своей жесткой рукой вывел русских купцов из торговли со средней Азией в пользу крупного объединения мусульманских купцов. Киев вместо важнейшего торгового узла в регионе стал обычным перевалочным пунктом для товаров из Азии. Впрочем Новгорода это вообще не коснулось — до него монголы даже не дошли и позволили тому впоследствии стать важнейшим центром торговли. Через купцов Новгорода, Москвы и Твери выстаивались новые торговые связи уже в Европе в частности с Польшей и Германией — знаменитый Ганзейский союз. С ним торговля велась по великому речному пути вместо перекрытого ордынцами южного потока товаров со средней Азией и Константинополем. Однако уже с приходом нового правителя Орды Менгу-Тимуром русским купцам позволили торговать с некоторыми ограничениями на территориях Золотой Орды. В частности в одной из летописей по случаю смерти князя Владимира в 1288 году упоминаются торговые связи с итальянскими колониями в Крыму. Многочисленные поселения русских были и в Сарае при хане Узбеке, большую часть которых составляли купцы. Главным итогом монгольского вторжения можно считать переориентирование торговых путей и фактическую изоляцию северо-восточной Руси от южной и западной, что привело к глобальному сокращению внешней торговли и развитию внутреннего рынка через многочисленные речные пути.

А вот ремесла во времена владычества Золотой Орды на территории Руси пришли в полный упадок. После массового вторжения и завоевания Киева, большинство ремесленников ордынцы насильно увели на службу хану, оставив лишь немногих и то по отдельным просьбам князей, опять-таки для личных нужд. Такая феодальная модель была типичной для экономики завоеванных русских земель на протяжении всего XIIIвека. Таким образом, из-за нехватки людей, многие ремесла либо частично либо полностью исчезли, к примеру каменщики и ювелиры. После прихода Орды строительство каменных зданий практически не велось из-за нехватки профильных специалистов, а то что было построено по качеству сильно уступало постройкам времен Киевского правления. На протяжении ста лет не выпускались ткани и прочие товары первой необходимости, что стало причиной сильной зависимости сельского населения от собственного производства и переходу к натуральному хозяйству. Только к середине XIV века практически утраченная легкая промышленность смогла слегка воспрянуть и то, только после не слишком существенного ослабления гнета Золотой орды. 

Однако нашествие монгол носило не только разрушительный характер. До их прихода государственное устройство на Руси не было сколько-нибудь структурированным. Власть Киевского князя признавалась другими князьями весьма условно и не носила абсолютный характер. За относительную свободу и автономность княжества, порой платили высокую цену — на них могли элементарно напасть соседи или кочующие племена с юго-востока. Перманентные междоусобицы внутри страны по-сути помешали отбиться от грозных монгол и привели к многовековой оккупации и практически исчезновению этноса. С приходом новых хозяев, разборки и недоверие друг к другу никуда не ушли. Орде было трудно управлять огромными территориями русских земель и для большей централизации было решено о создании экономической и политической системы на территории раздробленной Руси по своей модели. Им нужен был новый территориальный центр, откуда бы велось единое управление и сбор подати. Таким центром и стала Москва, начиная с князя Ивана Калиты, который был наиболее лояльным по отношению к хану и ордынским порядкам. Московские князья постепенно во многом благодаря поддержке хана, стали скупать окрестные земли и укреплять свои позиции сначала на северо-востоке, а затем на всей территории Руси. В результате этой политики Москва была наделена основными элементами государственности, свойственные самой орде: самодержавием, крепостничеством, централизованностью. Эти три постулата положили начало русской государственности, отголоски которой слышны и по сей день. Еще из школьной истории известно, что монголы основали почтовый тракт и создали единую валюту (рубль) для упрощения взимания дани с русских земель. Для ежегодного укомплектования своей армии русскими — полагалось каждого десятого мужчину отдавать в ханское войско. Для этого монголы впервые осуществили перепись населения. Ханские порядки во многом помогли московским князьям заново отстроить государство на территории раздробленной Руси и по их же лекалам создать новую уникальную культурную и национальную идентичность. Хорошо это или плохо — этот вопрос мы оставим, пожалуй, без ответа.

Эпатажные эпизоды из жизни музы Маяковского.

Ею восхищались, ей завидовали, ее ненавидели, но главное — ее любили, долго и страстно. Лиля Брик стала той самой «фам фаталь», роковой и в каком-то смысле единственной женщиной в судьбе и творчестве Владимира Маяковского. 

Предлагаем вспомнить интересные и неоднозначные эпизоды из ее яркой, насыщенной жизни.

Лиля Юрьевна Брик родилась в 1891 году, в достаточно состоятельной семье московского юриста Юрия Александровича Кагана и Елены Юльевны, урожденной Берман. Отец небезуспешно занимался вопросами, связанными с правом жительства евреев в Москве. Мать, рижанка, окончила Московскую консерваторию. 

В юности Лиля рано осознала свою способность покорять мужчин и сама была крайне влюбчива, с головой окунаясь в страстные и многочисленные романы, что доставляло ее родителям немало хлопот. По легенде, в числе ее поклонников был даже Федор Шаляпин. 
Однажды он познакомился с совершающей променад по московским улицам Лилей и пригласил ее на свой концерт. Разумеется, никаких вольностей за этим не последовало, но сама Лиля так говорила о том периоде своей жизни: «Мама не знала со мной ни минуты покоя и не спускала с меня глаз»… 

В то же время родители по праву гордились дочерью: она была и способной, и одаренной. Да еще обладающей безошибочным чутьем на действительно талантливое и прекрасное. А если самой не получилось что-либо сделать, она прибегала к чужой помощи. Например, в семье часто и с уместной гордостью зачитывали сочинения Лили, вызывавшие интерес и одобрение гостей-слушателей. Но однажды выяснилось, что истинный сочинитель не гимназистка, а ее учитель словесности, самозабвенно творящий вместо своей юной пассии. 

Было решено отправить предприимчивую девушку подальше, в Катовице, польский город, где проживала бабушка. Но вскоре пришли шокирующие новости: в девушку влюбился родной дядя, и так сильно, что стал добиваться у московского юриста согласия на официальный брак с его дочерью. Лилю быстро вернули в Москву.

Стоит отметить, наша героиня всячески подчеркивала свою привлекательность косметикой и прибегала к различным женским ухищрениям. «У нее торжественные глаза; есть наглое и сладкое в ее лице с накрашенными губами и темными волосами… эта самая обаятельная женщина много знает о человеческой любви и любви чувственной», — вспоминал один из ее современников. 

Когда ей было тринадцать лет, она встретила семнадцатилетнего Осипа Брика, которого как раз назначили руководителем пропагандистского кружка в ее женской гимназии. Лиля, по ее признанию, влюбилась сразу, но, увы, впервые безответно. 

Однако через несколько лет брак с Осипом все-таки был зарегистрирован, а позже Лиля вспоминала о начале их отношений:«Мы с Осей много философствовали и окончательно поверили, что созданы друг для друга, когда разговорились о сверхъестественном. Мы оба много думали на эту тему, и я пришла к выводам, о которых рассказала Осе. Выслушав меня, он в совершенном волнении подошел к письменному столу, вынул из ящика исписанную тетрадь и стал читать вслух почти слово в слово то, что я ему только что рассказала».

Сама она говорила, что формула привлекательности очень проста: «Надо внушить мужчине, что он замечательный или даже гениальный, но что другие этого не понимают. И разрешить ему то, что не разрешают дома. Например, курить или ездить куда вздумается. Ну а остальное сделают хорошая обувь и шелковое белье». Будучи замужней женщиной, Лиля флиртовала напропалую, но старалась не переходить грань… 

…до тех пор, пока в их с Осипом жизни не появился начинающий поэт Владимир Маяковский, с которым Лиля познакомилась в 1915 году. К ней его привела младшая сестра Эльза, только закончившая 8-й класс гимназии. За ней и ухаживал молодой поэт. «Июль 1915 года. Радостнейшая дата. Знакомлюсь с Л.Ю. и О.М. Бриками», — записал Маяковский много лет позже в автобиографии. Дом Бриков скоро стал и его домом, их семья — его семьей. 

В тот вечер поэт нашел свою музу. «Володя влюбился в меня сразу и навсегда. Я говорю — навсегда, навеки — оттого, что это останется в веках, и не родился тот богатырь, который сотрет эту любовь с лица земли», — говорила потом Лиля. Ее отношение к новому поклоннику было сложным, если не сказать большего. Как она сама писала в мемуарах, ее раздражало в Маяковском все, включая его внешность и даже фамилию, похожую на «пошлый псевдоним». 

Но там же, в воспоминаниях, она говорила о том, что ее обожаемый Ося «сразу влюбился в Володю». А на тот момент отношения между супругами стали напряженными, Осип уделял жене все меньше внимания. Как ни парадоксально, Лиля вовлекла в свой брак третьего участника, чтобы сохранить союз, что буквально шокировало далеко не пуританскую Москву того времени. Добавить остроты в отношения с мужем за счет романа с другим мужчиной, закрепить творческий тандем двух друзей коммерческой составляющей — вот выбор Лили. Да уж, незаурядная женщина решила проблемы в семье оригинальным образом.

Однажды Лиля Брик и Маяковский зашли в модное петроградское кафе «Привал комедиантов». Уходя, Лиля забыла сумочку, и поэт вернулся за ней. За соседним столиком сидела эффектная дама, известная журналистка Лариса Рейснер, которая взглянула на Маяковского с грустью: «Вы теперь так и будете таскать эту сумочку всю жизнь!» «Я, Ларисочка, могу эту сумочку в зубах носить, — последовал гордый ответ, — в любви обиды нет!» 
Так складывался эпатирующий роман замужней и откровенно не ослепляющей своей природной красотой (свидетельства непредвзятых современников и фотохроника удивительно единодушны в этом вопросе) дамы и гениального поэта.

Лиля Брик своим примером доказала, что необязательно быть писаной красавицей, чтобы сводить с ума мужчин. 

В гости к семье Бриков-Маяковского приходили известные литераторы, а по совместительству друзья Маяковского: Велемир Хлебников, Сергей Есенин, Всеволод Мейерхольд, Максим Горький. Душой и естественным центром «салона» была сама хозяйка, Лиля Брик. Тогда появилась поэма Маяковского «Флейта-позвоночник», в которой, как и во многих последующих стихах, поэт воспевал свое неистовое чувство к Лиле. 
Особое место в лирике Маяковского заняло стихотворение «Лиличка!». Лю — как ее называл Маяковский — сразу поняла, что поэту нужны бури и страдания, а не стабильные чувства. Сам Владимир однажды ей сказал: «Господи, как мне нравится, когда мучаются, ревнуют…» Ради ревности он даже выпытал у Лили подробности ее первой брачной ночи с мужем и потом страшно переживал. Зато часть этих переживаний вылилась в стихотворные строки. Зная об этом эффекте, муза иногда нарочно заставляла поэта понервничать.

Возможно, тайна обаяния Лили Брик заключалась именно в ее женственности. Она не могла жить без красивой одежды, сама придумывала платья. Маяковский много публиковался, заработков хватало на безбедную жизнь. Лиля даже уговорила его привезти из Парижа автомобиль Renault и, научившись водить, всегда сама была за рулем. Когда возникла угроза расставания с Маяковским из-за любовного романа поэта с русской эмигранткой Татьяной Яковлевой, Лиля попросила сестру, жившую в Париже, написать письмо с новостью о том, что Татьяна якобы выходит замуж за богатого виконта, и зачитала письмо вслух на одном из вечеров. Побледневший Маяковский тут же принял решение завершить неудачный роман с Татьяной, которая даже не подозревала о проделанной сестрами афере. 

Самоубийство Маяковского Лиля восприняла вполне спокойно, заявив, что поэт всегда был «неврастеником». Смерть же своего мужа Осипа она пережила с трудом: «Когда не стало Маяковского — не стало Маяковского, а когда умер Брик — умерла я». Но и после этого в ее жизни было еще множество мужчин, красивых ухаживаний, цветов и подарков — всего того, что муза так любила.

После смерти поэта Лиля занялась подготовкой собраний сочинений Маяковского, но возникли сложности с публикацией. Тогда она написала письмо И. Сталину с просьбой о помощи в издании собрания. Именно о ее письме Сталин сказал: «Маяковский был и остается лучшим, талантливейшим поэтом нашей советской эпохи. Безразличие к его памяти и произведениям — преступление». Слова вождя сомнению не подвергались: Маяковский стал главным поэтом Советского Союза. 

Л. Брик сотрудничала с ОГПУ и другими советскими спецслужбами, «ездила за границу чаще, чем в Переделкино».

О Лиле Юрьевне рассказывали, что она и в 80 лет легко пленяла кавалеров, искусно меняя голос и выражение лица так, что каждому мужчине казалось — он главный в ее жизни. Биограф Маяковского Василий Катанян писал о ней: «У нее был «талант жить».

Зефир помогает накачать мышцы, — диетологи

Зефир состоит из углеводов и белков — в нем нет жира. Если съесть его до или после тренировки, то мышцы мгновенно насытятся гликогеном и будут готовы работать на 20% мощнее. 

Главное — выбрать простой, без шоколада и других добавок