Мягкий череп и компрессия глазницы

Мальчик, 9 лет
В возрасте 4 лет у ребенка была выявлена серповидноклеточная анемия. Пациент постоянно получал фолиевую кислоту и профилактическое лечение от малярии, но не наблюдался постоянно у профильного специалиста.
В течение недели появились отеки в области лба и правого глаза. Отеки начинались с появления небольших припухлостей размером около 1 см в области лба. За 3 часа до госпитализации они увеличились до 7 см × 7 см. Отек был болезненным и распространялся на правый глаз. Опекуны также сообщили, что у ребенка была субфебрильная температура.
5 месяцев назад был похожий эпизод, но тогда отек исчез без лечения.

📌 Из-за изменений в алгоритмах ВКонтакте мы вынуждены публиковать только анонсы.
Подробнее — vk.com/wall-82566597_45225
Полная версия кейса:
🔹 В Telegram → t.me/medcaseonline
🔹 По подписке во ВКонтакте → раздел VK Donut нашей группы
#medcase #гематология #педиатрия

Одна из самых популярных телеведущих в СССР, Юлия Белянчикова была именно тем, кем и представлялась с голубых экранов — профессиональным врачом. В её передаче, можно сказать, лечился весь союз.
В 1969 году перед Останкинской телестудией встала проблема: программу «Здоровье», которая шла уже девять лет, покинула ведущая, журналистка Алла Мелик-Пашаева. Не то, чтобы передача была как-то очень популярна, но она претворяла в жизнь установку правительства на ликбез населения. В общем, простой в выпусках был нежелателен.
Решено было поставить эксперимент: вместо профессиональной журналистки взять профессионального врача, но тоже — именно женщину. Это было непросто. Кандидатура должна была отличаться не только медицинским образованием — телеведущей следовало быть фотогеничной, обаятельной, обладать хорошей литературной речью. Внимание телевизионщиков привлекла героиня одного из недавних репортажей, аспирантка Юлия Белянчикова. Она переводила на международном конгрессе по переливанию крови в Москве и в кадр попала неоднократно. Смотрелась она в кадре хорошо, держалась уверенно, радовала чёткой речью и приятным тембром голоса.Когда Юлию пригласили на пробы, она не знала, что и сказать. Уходить в телеведущие ей не хотелось. У неё и телевизора-то дома не было, зато были интересная работа, диссертация и семья, и всё требовало её внимания.
Всё же аспирант Белянчикова согласилась прийти на пробы — очень уж интересно было телестудию посмотреть. На пробах мялась, путалась в словах, не знала, куда себя деть. Но режиссёр не сдавался: задал вопрос по теме конгресса, на котором Белянчикова переводила. И попал в точку. Тема донорства у Юлии была любимой. Она произнесла такую горячую и красивую речь, что стало ясно — лучшей ведущей для передачи «Здоровье» не сыскать.
Белянчикову уговорили, но на первых же съёмках встали всё те же проблемы. Юлия мялась, стеснялась, путалась и сбивалась. «Вы ведь с пациентами разговариваете," сказал ей режиссёр. «Только они по ту сторону экрана. Вам не надо быть актрисой, не надо выступать. Будьте врачом.» Белянчикова моментально преобразилась. С пациентами она говорить умела — те её просто обожали. Самые сложные вещи она объясняла простыми словами. Белянчикова оказалась настоящим сокровищем: великолепно говорила по‑английски, умела интересно рассказывать на такие, казалось бы, скучные темы, как медицина и санитария, держалась в кадре как диктор с десятилетним стажем. В общем-то, неудивительно: она с детства была разносторонне одарена. Мама Юлии была врачом, отец — инженером, и долгое время было непонятно, какую стезю выберет будущая звезда советского телевидения. Ей одинаково интересны были обе профессии, одинаково легко давались физика и биология.
В детстве Юля часто говорила, послушав интересные разговоры маминых коллег — они любили обсуждать новости в мире медицины и интересные клинические случаи — что будет врачом. Но профессия эта очень сложна и беспокойна, и, когда Юля закончила школу, мама настояла, чтобы она поступила на Мехмат МГУ.
Но, отучившись год, Юля поняла, что медицина тянет её неодолимо, и тайком от матери подала документы в институт Сеченова. Благополучно поступила и настолько хорошо училась, что после выпуска попала по распределению в чудесное место: Гематологический научный центр. Гематология была её страстью.
Она и английский выучила так хорошо на волне увлечения наукой о крови. Не хотелось пропускать ни одного нового поворота в этой области.
Жизнь Юлии складывалась так хорошо, так удачно, что дальше, казалось, уже некуда. Её уважали как специалиста, она влюбилась, вышла замуж и родила (в шестидесятые многие женщины-учёные переживали, если у них долго не складывалась семья), и более того, дети не поставили крест на её карьере. Она работала в интересном месте и писала диссертацию на интересную для неё тему. Нет, лучше уже было некуда… Но Юлия вдруг стала ещё и телезвездой.После смены ведущей программа неожиданно стала исключительно популярна у народа. Мелик-Пашаева создавала передачу почти на сто процентов, включая редактуру, и делала это очень профессионально, но ей не хватало именно страсти к медицине, опыта разговора с пациентами. При Белянчиковой пришлось спешно расширить штат передачи ещё несколькими врачами: со всей страны стали сотнями и тысячами приходить письма, и их требовалось прочесть, рассортировать по темам, передать запросы для работы над новым выпуском. По легенде, ни один медицинский запрос не был проигнорирован, по каждому была сделана передача.
Эффект был неожиданный: от телевизора, этого жупела двадцатого века, резко улучшилось состояние здоровья у населения. Буквально из-за повышения элементарной медицинской и гигиенической грамотности.
Врачи на местах отмечали: люди стали вовремя замечать симптомы болезней и таких проблем, как инсульт и инфаркт, вовремя оказывать первую помощь и вызывать «Скорую», грамотнее проводить самолечение лёгких заболеваний и оказывать себе помощь при травмах. Стремительно уходили в прошлое многие мифы самолечения. Впрочем, вносило свой вклад и систематическое просвещение в поликлиниках — в очереди можно было прочесть от нечего делать множество информационных плакатов. Но переоценить влияние передачи «Здоровье» просто невозможно.
Любимица публики
Юлия Васильевна вела передачу без малого двадцать лет, оставив место ведущей только в восемьдесят седьмом году. Потом на несколько лет Белянчикова стала редактором журнала «Здоровье». И после того, как она оставила телевидение, её продолжали узнавать на улицах; степень же обожания везде, где она появлялась на пике своей славы, зашкаливала. Каждый, как мог, стремился выказать ей своё уважение.В пятьдесят четыре года, уже после развала СССР, во время ограбления в квартире Белянчикова получила черепно-мозговую травму. Её доставили в Центральную клиническую больницу. Взволнованным родственникам врачи сказали: мы тут и сами за Юлию Васильевну волнуемся. Мы стали врачами из-за её передачи… Травма была тяжёлой, но за год Белянчикова так успешно пролечилась и реабилитировалась, что вернулась на телевидение — вести сразу три разных передачи о здоровье.
И, даже когда ей стало уже трудновато держать лицо под софитами, она продолжала просвещать людей — устроилась ведущей на радио. И там в прямо эфире, можно сказать, вела приём: отвечала на вопросы дозвонившихся.
Ей пришлось бросить свой труд по медицинскому ликбезу для народа только в 2010 году. У семидесятилетней Юлии Васильевны начались серьёзные проблемы с сердцем, и ей пришлось вплотную заняться лечением. Увы, уже в следующем году сердце не выдержало: Белянчикова сломала шейку бедра, и вот во время операции сердце не смогло перенести последствия наркоза. Летом 2011 года она ушла из жизни.

Я там была — и меня расстреляли. Нет, не из автомата Калашникова. Убили стеной равнодушия.😒
Только что вернулась из ОКЦ, со встречи с министром Луганским. По поводу закрытия онко-отделения в Рыбинске. Выступающие, конечно, выдали шквальный огонь, просто герои — рубили правду и швыряли кусками! Вот только у меня вопрос: а кто-нибудь фиксировал эту правду? Присутствующие чиновники ничего не записывали, не делали пометок в блокнотах. Остаётся надеяться, что они потом пересмотрят и обсудят видео-запись. А иначе — зачем это всё?

Онко-отделение закроют всё равно, так я поняла. Да, благодаря волне, которая прошла в соцсетях, закроют не так быстро, как планировали. Подумают о том, как лучше организовать работу дневного стационара. Казалось бы, каждому ясно: думать надо было раньше. Но, будем надеяться, что теперь-то уж точно что-то изменится.

Общий же тон выступления министра был такой: есть регламент, вас слишком мало, чтобы содержать ради вас целое отделение. 300 операций в год — подумаешь, пустяки. Остальные едут в другие города. Не буду сейчас подробно озвучивать мысли — почему едут, проблема в тех 300-х пациентах, которые всёж-таки остаются.

Кто они? Пожилые, небогатые, а то и малоимущие. Одинокие. Те, у кого нет машины или родственников с машиной, чтобы гонять в Ярик каждый день. Так чтож, эти люди и не достойны того, чтобы получать лечение по месту жительства? «Человеческая жизнь не может быть нерентабельной» — как ударно отметила одна из выступавших. А у нас человеческая жизнь пересчитана в рубли. И вышло, что жители Рыбинска нерентабельны. Ну, вы же все помните Заволжье, помните, как отстаивали школу на ул Чехова?

Нам нарисовали радужную картинку: всё лечение в Ярославле сведётся к ОДНОЙ поездке в ЯООКБ. Да хорошо бы, кабы так, но мы же знаем…

Если это можно так сделать, то почему мы сейчас ездим по несколько раз даже в рамках обычных плановых обследований? И что-то никто не обещал это изменить, пока не грянула весть о закрытии отделения. Сейчас в Ярославль ринутся больные из Рыбинска и района, хватит ли места в коридорах?

Обещают, что в нашем рыбинском ЦАОП (центр амбулаторной онкологической помощи) будет проводиться максимальное количество обследований, в дневном стационаре — максимальное количество процедур. Но конкретики мало. Что, кому, когда?

Но это всё хорошо, это всё — будем посмотреть. Но если закроют стационар — как, в общем-то уже и обещают, пусть даже после того, как всё вышеописанное прекрасное воплотится в жизнь — как быть тем, кому оперироваться в Ярославле? Тем 300-м пациентам — напомню: одиноким, пожилым, да просто старым и малоимущим? Инвалидам? Им-то как выкручиваться — про это не было сказано ничего.

На чём доехать? На какие шиши? Где родственники будут жить? Или ездить туда? А если гематология и больному месяцами лежать под капельницами — кто за ним будет ухаживать? Родственникам бросать работу? Я могу долго продолжать.

Что изменилось за последние 6 лет, что я наблюдаю за работой нашего рыбинского — сначала онко-диспансера, а потом ЦОАП? Пандус сделали, ура. Но это норма, вообще-то. Для любых госучреждений, поликлиник, тем более. Сделали ремонт. Тоже хорошо, но его сейчас в Рыбинске делают во многих поликлиниках. Оборудовали в регистратуре — буквально недели две назад — электронную очередь. Хорошо, но не принципиально.

А вот попробуйте-ка дозвониться в эту регистратуру! 500 попыток минимум. Ну, после 500-й я обычно туда еду, так проще. Электронно записаться вообще нет возможности. Ещё хорошо, что тех, кто туда прикреплён, записывают сразу. Раньше нужно было сначала идти к терапевту в своей поликлинике за направлением.

А сколько раз нужно съездить в Ярославль на банальные плановые обследования? И результат получать — только на руки, никакая телемедицина тут не работает почему-то. Хотя, казалось бы, просто же: результат посылают онкологу в Рыбинск, приходишь к нему и получаешь.

И тд, и тп. Короче говоря, счастливое будущее скоро наступит. «Вот только, братцы, добраться б до темна!»

😒