На фотографии Надежда Константиновна Крупская.

Она была дочерью поручика К.И. Крупского и гувернантки Е.В. Тистровой, окончила частную женскую гимназию княгини А.А. Оболенской в Петербурге с золотой медалью.

После смерти отца в 1883 году Надежда начала зарабатывать на жизнь частными уроками и одновременно преподавала в Петербургской вечерней школе для взрослых. Её здоровье сильно ухудшилось, так как она часто перемещалась по холодным и сырым улицам города.

Это сказалось на её судьбе, но любовь к детям она сохранила на всю жизнь.

В 1917 году Н.К. Крупская вошла в Государственную комиссию по просвещению. В 1924 году она стала членом Центрального комитета партии, а с 1929 года – заместителем наркома просвещения РСФСР. Она принимала участие в создании советской системы народного образования.

Эта гениальная и высокообразованная женщина, свободно владеющая английским, французским и немецким языками, своими усилиями смогла сократить уровень неграмотности в стране с 95% до 5% всего за два десятка лет.

В 1923 году из 133 миллионов жителей страны 111 миллионов были необразованными крестьянами, большинство из которых жили в селах, где не было детских садов.

Н.К. Крупская тщательно изучила психологию таких крестьян, которая заключалась в принципе "каждый сам за себя". Она выдвинула амбициозную задачу: государство должно заботиться не только о материнстве и младенчестве, но и создать множество яслей, детских садов и общежитий для детей, чтобы они могли развиваться и учиться в лучших условиях.

Спустя несколько лет её идеи были реализованы по всей стране, несмотря на послевоенные трудности.

Мало кто так заботился о женщинах и детях, как она. Мы обязаны ей многим – от создания одной из лучших систем бесплатного образования до достижения космических высот. Её педагогическое наследие собрано в 11 томах сочинений.

🏛 Это было у入口 порта Мандраки на греческом острове Родос.

Высота 157 футов считалась одним из семи чудес древнего мира. Это был Колосс Родосский, созданный греческим скульптором Чаресом в 292 году до нашей эры.

Статуя, построенная в до нашей эры, была изготовлена из кованного и перекованного железа и меди в честь бога-покровителя Гелиоса за его победы.

Она простояла 54 года, до 226 года до нашей эры. Разрушительное землетрясение разрушило статую, и она упала.

История оставила нам множество художественных изображений Колосса, но его точное местоположение в Мандраки остается загадкой.

На этой фотографии Константин Рокоссовский на похоронах Сталина

В 1962 году Хрущёв предложил Рокоссовскому написать обличительную статью о Сталине — «погуще и почернее».

Но он, как человек слова и чести, не мог предать Верховного главнокомандующего, с которым они вместе одержали победу над фашизмом.

Рокоссовский твёрдо заявил:

"У меня рука не поднимется, чтобы написать что-то непотребное о Верховном главнокомандующем."

На следующий день Рокоссовский был снят с поста заместителя Министра обороны.

Жан Поль Бельмондо.

"Моим кумиром всегда был мой отец. Сколько его помню, он постоянно работал: с раннего утра и до глубокой ночи. А труд скульптора – ох и тяжёлый! Таскать песок, месить глину, делать формы… После кончины отца осталось 259 скульптур, 444 медали, 878 рисунков и эскизов. Он был продолжателем великих классических традиций. Вот этот золотой медальон, который на мне, он сделал мне на память (показывает медальон и ещё кучу брелоков на золотых цепочках, красующихся на его шее, – кстати, тут же и золотая боксёрская перчатка, и массивный перстень). Этот перстень принадлежал моей маме. Я ношу на груди память о дорогих мне людях. Мама была строгой, и нам, детям, частенько от неё доставалось, чего я не могу сказать об отце, который нас никогда не наказывал и не ругал. На моей памяти он вышел из себя один-единственный раз, когда мой сын Поль, которого мы назвали, конечно же, в честь деда, и которого он безумно любил, в семилетнем возрасте отвязал надувную лодку и уплыл в море. Вот тогда отец действительно рассердился!"

"...Я вспоминаю, как по воскресеньям ходил с отцом в Лувр и там познавал искусство. Отец рассказывал мне о художниках и скульпторах, и многое я помню до сих пор. Папа был для меня настоящим авторитетом. Хотя он и был заядлым консерватором и практически никогда меня не хвалил, поскольку не считал кино серьёзным жанром, и частенько приговаривал, что актёру нужно, прежде всего, состояться на сцене театра. В начале моей карьеры меня это сильно обижало, но зато впоследствии помогло не заболеть «звёздной» болезнью."

" Не нужно никому ничего доказывать, просто занимайтесь любимым делом. Не забывайте «выключать звезду», когда возвращаетесь домой к близким, а ещё лучше – вообще её не включать! Я вспоминаю свои съёмки с Жаном Габеном! Он был великим актёром, но я никогда не видел и не чувствовал, чтобы он пренебрежительно относился к другим. Также и Лино Вентура. Это были актёры высокого класса, на которых я стремился равняться в юности."

" Проблема в том, что актёры никогда не щадят себя, отдавая кинематографу много энергии и сил. Актёры считают, что они бессмертны, и с ними ничего не может случиться. Увы, в отличие от наших экранных героев, с годами мы стареем, но по молодости никто об этом даже и не задумывается."

© Ирина Лисовая

Письмо жене 1812 года.

Доpогая, ненаглядная моя супружницa, Дашет Егоровна! Посылаю тебе пoклон от бела лица до сырой земли. Тепeрича тебя уведомляю, чтo у меня в жилах бежит не мужицкая кровья, а ахвицерская и теперича тебя нельзя звать Дашкою — надо Дашет Егоровною, мы теперича из телегентных людей.

Посылаю тебе 500 рублей, что получил за спасение жизни ахвицерской. Купи себе шифоньеру с зеркалой и чaсы с птичкою, на дверь повесь драплю, а на окошки тюльную занавеску с фабричной клеймою. Свиней в хату не приваживай и сама с ними не вожжайся. Найми себе бабу, а величай её горничною.

Справь себе костюму модную с прорежами внизу, чтобы было видно пoдвязки и сшей себе шубy волосами на улицу и зови её монтою. Купи себе шляпу с пушинкaми и разные там модила, ещё сходи к дядьке Захарке и спроси его, чтобы покрасил тебе волосы в рыжий цвeт, как у Прохоровой кобылы.

Да смотри не ослухайся, не то разводную отребую, со мной теперь не шуткуй, я не тот, что давеча. Пудру сыпь себе на морду, как фря телегентная. Сходи к сапожнику, пусть сделает тебе на ноги каблyки с тюфелями и ходи задом виляй. Продай мою гармонию и купи себе рояль с пианиной, поставь в правом углу, где телёнок стоял.

Ладони три дикалоном, чтоб воняло, как от телегентных людей. Ногти мажь маникюрою, в носу пальцами не ковыряй, а купи себе костяную палочку. Не сморкай в подол, зубы чисть не пальцем, а щёточкой с порошкoм. Ещё кyпи себе ведро со шлангом, повeсь его над койкою.

Всякие разговоры говори с кyмплиментою и рот здорово не раззявай. Обрежь до колeн мои чёрные штаны, обшей снизy кружавчикaми, носи по праздникам. Чулки ноcи на подтяжкаx, знaй себе цену, не оскоpбляй самолюбию. Как с кем пoлаешься, падай припадкою на землю и лежи, пока воду на кожу не нальют.

До ветру в сaрай не xоди, а купи себе ведёрко с белой оправою и держи его под койкою. На нашего кобеля сшeй папажу, надень цепь и ходи с ним гулять, как столичная прелестница. В гости ходи с радикюлею и зонтою. С деревенскими бaбами не вожжайся, а водись с ахвицерскими бабами. Вот и веcь мой сказ. Не ослухайся.

С тем досвиданьица, твой муж, денщик его величествa, 325 Воронежскогo полка, Свинцoв Данилa. 1812 г.

Нина и Михаил Савичевы с портретом Тани. Брат и сестра Тани Савичевой.
И все же Таня ошибалась, написав в дневнике, что все Савичевы умерли. Ее брат брат Михаил и сестра Нина Савичевы выжили.
В первых числах июня 1941 года Михаил Савичев уехал в деревню. Там его и застала война. Практически сразу же эта часть Псковской области оказалась в немецкой оккупации. Родные, оставшиеся в Ленинграде, считали Михаила погибшим. Однако он попал в партизанский отряд, в котором и провел несколько лет. Получив в бою тяжелое ранение, он оказался в госпитале. После войны Михаил поселился в Сланцах под Ленинградом и работал в почтовом отделении. Умер в 1988 году.
Нина же тогда, в феврале 1942 года, не погибла. Попав под артобстрел, она, вместе с другими заводчанами, была эвакуирована по Ладоге. Письма в блокадный Ленинград не доходили, поэтому Нина не могла сообщить о своей судьбе.

1989 год. Алексей Коренев снимает «Ловушку для одинокого мужчины». Простенькая детективная история. Но актёры! Юрий Яковлев, Николай Караченцов, Вениамин Смехов, Сергей Мигицко, Лена Коренева... На площадке — фейерверк шуток, розыгрышей, блеск остроумия, потрясающие импровизации.
Гениальный Иннокентий Михайлович Смоктуновский играл в этом фильме малюсенькую, почти без слов роль, клошара-алкоголика (действие происходило в Южной Франции). Съёмочных дней было всего ничего, но... съёмки в Ялте, а он как раз планировал там отдыхать! Многие актёры соглашались даже на маленькие роли просто потому, что любили наш город. Не буду писать о личности Иннокентия Михайловича — места не хватит, да и написано уже столько всего. Но поразило меня, как он отнёсся к роли. Казалось, и играть-то нечего, полтора съёмочных дня, а он всё придумывал какие-то актёрские ходы, детали костюма, грима... И это было классно!
Одна из его идей была — играть без вставной челюсти. Это сразу дало образ нищего бродяги — щёки ввалились, губы запали. (Не могу не отметить, что часто бывало не уговорить актёра чёлочку укоротить, если тот считал, что ему это не пойдёт, а уж самому себя «изуродовать» — на это всегда шли легко только выдающиеся актёры.)
Наступил день «Х». Иннокентий Михайлович приходит на площадку в гриме, в костюме, а в руках небольшой свёрточек. И заметила я, что он так внимательно осматривается, ищет куда бы этот свёрточек положить. Что, в общем-то, оправданно. На площадке вещь запросто потеряться может. Бывает, во время работы надо кусок декорации заменить или реквизит (вещи, мебель и пр.) унести-принести.
Ну, я и говорю: «Иннокентий Михайлович, я не знаю, ЧТО это у Вас, но клянусь, что в моей сумочке ЭТО будет в целости и сохранности».
«Ой, Любочка, спасибо!» — обрадовался он и протянул мне свёрточек. Я небрежным жестом забросила его в сумочку и защёлкнула замок.
«Только Вы уж поосторожнее — попросил Иннокентий Михайлович и доверительно-застенчиво добавил. — Это моя челюсть».
Я не удержавшись, громко фыркнула, стоявшие рядом тоже рассмеялись.
«Напрасно смеётесь, — несколько обидчиво заметил Смоктуновский. — Один раз вот так все тоже смеялись, а потом из-за моей челюсти вся съёмочная группа чуть премии не лишилась».
Ну, тут уже мы все, включая режиссёра, стали просить его рассказать эту историю.
«Снимали мы у вас в Крыму, — начал Смоктуновский (к сожалению, название картины я не запомнила). — Съёмки проходили на берегу моря. Жарко было. В обеденный перерыв вся группа бросилась купаться. И я, естественно, тоже. Наплавался, нанырялся, слышу — зовут. Ну, я актёр дисциплинированный: зовут — иду. Оператор говорит: „Надо закончить всё, пока солнце не ушло“. Надо так надо. Сел я уже на грим и чувствую что-то не то, дискомфорт какой-то. И вдруг до меня доходит, что челюсти-то во рту нет! Выронил, когда нырял. Я сразу к режиссёру, ору: „Я челюсть потерял!“ А он ржёт и все вокруг с ним вместе. Думают — я разыгрываю их. Полчаса доказывал, что не шучу. Ну, а когда до них дошло, что это правда, стало всем та-а-ак грустно-грустно. Снимать не можем. Да ещё предпоследний день месяца, если отснятый материал сегодня вечером в Москву не отправят, то план летит к чёрту, а соответственно и премиальные (в те годы в кино премиальные были +40% к зарплате!). Тут уж народ веселиться совсем перестал и на меня так косо посматривать начал... Режиссёр директору говорит: „Ничего не знаю, выкручивайся как хочешь, но чтобы максимум через полчаса у меня Смоктуновский был в кадре!“ Директор — к художникам, к бутафорам, а те: „Мы-то при чём? Мы не дантисты“. Короче, директор в отчаянии хватает мегафон и орёт на весь пляж, что тому, кто найдёт челюсть Смоктуновского, он лично выкатывает пять бутылок коньяка. После этих слов все дружно бросились в воду (даже те, кто в нашей съёмочной группе не работал). Ныряли, ныряли... долго... А потом, представляете? Одному парнишке-осветителю повезло! Выныривает, рот до ушей, а в руке — челюсть. Ну, все сразу бросились готовиться к съёмкам, пока солнце не ушло. Я скорей челюсть схватил, в рот сунул... (Иннокентий Михайлович выдержал мхатовскую паузу, а потом трагическим шёпотом окончил фразу) А она... представляете?.. не моя...»
Когда народ отсмеялся и стало возможно говорить, я прижала к сердцу сумочку с челюстью Смоктуновского и с трепетом в голосе сказала: «Иннокентий Михайлович... клянусь... Я оправдаю Ваше доверие...»
«Спасибо, Любочка, — ответил он, смахивая невидимую слезу. — Я знал, что вы справитесь».
PS. Что в этой истории правда, а что гениальный Иннокентий Михайлович присочинил (на что он был великий мастер), не знаю. Да и не важно, по-моему. Рассказала, что слышала и как запомнилось.
© Любовь Гитерман