Пётр Антипов прошёл всю войну – трижды горел в танке, но даже это не мешало ему вести бой. А в январе 1945-го его танк попал под огонь врага в Польше…

Надеясь спастись, Петя нырнул в маленький окоп. Он вспоминал: «Прыгнул, а там какое-то фрицевское лицо перепуганное, и язык от него огненный тянется – бил он в меня с автомата в упор и левую руку срезал, на лоскутках повисла. Окопчик-то оказался замаскированным ходом в блиндаж, заполненный немцами. На меня и боеприпас тратить не стали, прикладами добили. Для верности в лицо из пистолета стрельнули».

Без сознания Петя пролежал в окопе пять суток. Каким чудом выжил – неизвестно. Врачам пришлось отрезать у 24-летнего парня левую руку под корень, правую кисть и обе ноги…

Он мог бы спиться – вряд ли кто-то осудил бы его за это. Но, вернувшись домой, Пётр начал осваивать протезы, научился ходить и даже писать, зажимая карандаш в расщепленной культе правой руки.

А потом женился, окончил техникум и академию и всю жизнь проработал в лесхозе. Он создал уникальную для Ленинградской области дубраву, которая ещё при жизни была названа его именем.

Говорят, что во время игры в шахматы гроссмейстер Роберт Фишер требовал абсолютной тишины в зале и болезненно реагировал на малейший шорох.

По словам легенды это мешало ему сосредоточиться и отвлекало от размышлений.
В одной из партий шахматного поединка с Борисом Спасским, Фишер внезапно оторвал взгляд от доски с фигурками и недовольно крикнул в затемнённый зал заполненный зрителями:
- Девочка в двенадцатом ряду, немедленно прекрати сосать леденцы! Стук зубов о конфету просто отвратителен и мешает думать.
Сидящее в зале журналисты, фанаты и почитатели таланта гроссмейстеров заозирались, пытаясь рассмотреть нарушительницу спокойствия.
Сделать это было не трудно, ибо на сладкоежке было ярко-красное платье и небесно-голубой бант в волосах.
- Да, я всего-то третий взяла! — попыталась оправдаться юная исландская шахматистка Астрид Беерндоттир покрасневшая под десятками любопытных глаз уставившихся на неё.
- Не третий, а седьмой, маленькая лгунья! Думаешь, я не считаю? - возразил Фишер не отрывая взгляда от доски и потирая подбородок.

После войны Кеша Смоктунович и не думал о театре - хотел поступать в лесотехнический институт, но решил, что не сдаст экзамены и только поэтому подался в драматическую студию на улице Сталина, 67, откуда его выгнали через 3 месяца - за то, что "противопоставил себя коллективу". В чем была суть конфликта теперь не узнать, однако это очень похоже на Иннокентия Михайловича - всегда и везде претендовать на "отдельное" существование. Как раз в этот момент и возник некий "товарищ Дучман", директор театра из Норильска. Он-то и пригласил молодого актера к себе в коллектив. Что оставалось делать "бывшему военнопленному" без кола и двора? Конечно, он согласился поехать за Полярный круг - единственное место на земле, где его хотели видеть.
Там, в Норильске, он потеряет все зубы, заболеет цингой, чуть не умрет... В 1993 году, за год до смерти, Смоктуновский признается: он не просто уезжал, он бежал в Норильск, чтобы затеряться, запутать следы, чтобы на некоторое время о нем забыли в Москве. Среди трехсот тысяч зэков это оказалось очень просто: Норильск был единственным городом в СССР, где не было советской власти, не было исполкомов, только Политуправление Норильлага во главе с генералом Зверевым. Там он, наконец, сменил фамилию и стал Смоктуновским. В Норильске — городе-лагере, в маленьком доме-общежитии для "ссыльных морд" началась биография великого актера.
В то время, кроме Инннокентия Михайловича, в Норильске проживало еще восемь актерских семей, в том числе и Георгий Жженов (он-то и спас Смоктуновского в Норильске, где играл тогда во 2-м Заполярном театре), княгиня Эда Юрьевна Урусова с мужем Александром Павловичем, актеры Константин Никаноров, Всеволод Лукьянов, Николай Рытьков. Кстати, Иннокентий был единственный "вольный" среди них. Так случилось, что он оказался единственным? человеком в Советском Союзе, который сам, добровольно, попросился за колючую проволоку.
Сохранилась любопытная расписка того времени: "Даю настоящую подписку Управлению Норильского комбината и Норильлага МВД в том, что нигде не буду сообщать какие бы то ни было сведения, касающиеся жизни, работ, порядков и размещения лагерей МВД, а также и в том, что не буду вступать с заключенными ни в какие частные, личные отношения. Смоктуновский Иннокентий Михайлович".
Он много играл. После cпектакля "Старые друзья" Смоктуновского впервые заметила норильская газета "За металл": "Получился спектакль одного дыхания, в котором при общем прекрасном ансамбле следует особо выделить исполнение роли Семена Горина артистом И.М.Смоктуновским..." В 1947--51 гг. он сыграл роли поручика Полевого в "Разломе", Ивана Колосова в "Любови Яровой", монаха Якова в "Заговоре обреченных".
И вдруг... увольняется из театра и на целый год уезжает в Шахтстрой, на станцию — работать помощником начальника по АХЧ, то есть дворником. Будущий Гамлет сидит у печки, кидает в огонь кизяк и... пьет. Всегда один, перед сном. А спать валится тут же, на лавку, не раздеваясь. Утром, в шесть, за лопату. Весной 51-го он заболел цингой. Стало понятно, что на севере больше оставаться нельзя.
После Норильска Смоктуновский попал в театр Грозного, затем в Махачкалу. Его не замечали.
Попробовать свои силы в Москве его уговорили актеры Леонид и Римма Марковы, увидевшие его в спектаклях в Махачкале. Молодые, красивые, удачливые, — они приехали к родителям в отпуск и случайно забрели в местный театр. Пытаясь поступить в 7 московских театров, он прошел все круги ада. В Театре-студии киноактера, в приемной директора, Смоктуновского остановил голос секретарши: "К директору? По какому вопросу?" — "По вопросу найма". — "Нам электрики не нужны". — "Я не электрик, я артист". - "Да?! А артисты тем более".
Но в конце концов его все-таки приняли, правда, взяв честное слово, что он не будет проситься в кино. Слово он держал, надо сказать, до конца жизни: если ему роль не предлагали, сам он ее никогда не просил.
В 1956 году Иннокентий Смоктуновский сыграл лейтенанта Фарбера в фильме "Солдаты", а затем князя Мышкина в БДТ у Георгия Товстоногова. Режиссер увидел его в каком-то фильме и никак не мог отделаться от впечатления, что у этого актера глаза Мышкина. Собственно, с этого и начался тот Смоктуновский, которого знают все. Премьера "Идиота" состоялась 31 декабря 1957 года.
И все же, несмотря на великолепные работы в театре, большинство знает Смоктуновского по кинемотографу. Фильмов было много, но три работы знают все. Это роли в фильмах "Берегись автомобиля!", "Девять дней одного года", "Гамлет". В первой Смоктуновский встретился с выдающимся кинорежиссером Эльдаром Рязановым, во второй и третьей — с крупнейшими советскими кинорежиссерами Михаилом Роммом и Григорием Козинцевым. "Гамлет" Козинцева вошел в сокровищницу мирового кино. В Великобритании, на родине Шекспира, Иннокентий Смоктуновский единодушно был признан лучшим Гамлетом. После "Гамлета" он получил 12 тысяч писем.
Кстати, Смоктуновский, сыгравший Гамлета, в комедию к Рязанову на роль непонятной личности по фамилии Деточкин, не очень и рвался. Но Рязанов прилетел в Ленинград, на "Ленфильме" ему сообщили, что Смоктуновский болеет, сидит у себя на даче и никого видеть не желает. Рязанов сделал вид, что не понял намеков, и, взяв такси, отправился на дачу к Принцу Датскому. Единственное, что омрачало его дорогу, это сильный дождь и то обстоятельство, что он впопыхах не уточнил адреса дачного поселка, где "болел" Гамлет. После долгих поисков на веранду дачи Смоктуновского буквально ввалился продрогший и промокший Эльдар Рязанов. Уговаривал он актера очень долго. И в итоге победил. Но, зная хитрую натуру дорогих его сердцу актеров, он на всякий случай взял со Смоктуновского расписку, что тот согласен. И когда артист появился в коридорах "Мосфильма" наголо побритый, коллеги в ужасе у него спрашивали: "Кто это вас так?" "Рязанов" — скромно отвечал Смоктуновский.
… Потом были годы потрясающего успеха, госпремии, роскошная дача и фотографии в интерьерах. Его боготворили миллионы. Но для коллег, родных и близких он все равно оставался немножко сумасшедшим, не от мира сего. Некоторые утверждали, что в быту он глуповат. Ерунда — он просто не хотел подпускать близко людей, к которым нельзя повернуться спиной — слишком хорошо помнил свою жизнь до тридцати. В маске чудака ему было проще. А что касается ума... Почитайте книгу его воспоминаний. Там каждая строчка вибрирует незащищенностью, которую иным не понять вовек.
/ «Две жизни Иннокентия Смоктуновского». Газета «Сегодня» №18 (1066) за 25.01.2002.