Школу я не любил, а она – меня. Да я в нее фактически и не ходил. Прогуливал безбожно.
Зато задолго до окончания школы я уже прекрасно овладел ненормативной лексикой, научился курить и цыкать сквозь зубы, как заправская шпана. Но курить меня отучили быстро – без всяких пилюль и нотаций.
Однажды, когда в школе шли уроки, я скрылся в туалете и с папироской в зубах стал комментировать из окна футбольную игру в школьном дворе:
– Рыжий, так тебя и эдак! Кому ты подаешь, эдак тебя и так! А ты, Длинный, трах-тарарах, совсем мышей не ловишь!
Слышу – кто-то вошел. Ну, думаю, еще один такой же прогульщик, как и я. А оглянуться мне некогда – очень уж увлекся игрой. И тут меня хлопают по плечу и просят:
– Оставь.
Я, опять же не оборачиваясь, откусываю слюнявку и передаю через плечо с обязательной в таких случаях репликой:
– Свои надо иметь.
Тот не отвечает и продолжает за моей спиной докуривать мой чинарик. А я уж совсем в раж вошел.
– Славка, так тебя и эдак! Не видишь, куда бьешь, эдак тебя и так?!
– Ну, Дуров, пойдем – хватит.
Оборачиваюсь – директор школы! Спускаемся в его кабинет.
– Мерзавец, – говорит он мне, – ты что куришь?
– «Беломор», – отвечаю.
– Дай сюда!
Я вынимаю из кармана пачку, кладу ему на стол.
– Сколько тебе денег дает мать на день?
Не помню уж сейчас после всех этих денежных реформ, сколько мне давала мать на обед. Мы жили бедно и всего было в обрез. Называю сумму.
– А сколько стоит «Беломор»? – спрашивает.
Опять называю сумму, которая сжирает весь мой дневной бюджет.
– Негодяй! – говорит он, кладет мой «Беломор» в стол и вытаскивает оттуда пачку «Прибоя». – Вот что тебе, стервецу, надо курить! И тогда тебе останется хоть на булочку! Вон отсюда, чтобы я тебя больше не видел!
Когда я вышел из кабинета, почувствовал, что лицо мое горит. Ведь он не ругал меня за прогул, не говорил о том, что «курить вредно». Ведь ни один дурак не станет утверждать, что «курить полезно».
Он всего-навсего хотел, чтобы я имел возможность покупать себе каждый день булочку! Директор школы курит «Прибой», а его сопливый ученик позволяет себе «Беломор», который в три раза дороже!
Эта беседа в одни ворота произвела на меня такое впечатление, что через несколько дней я бросил курить. И понял, какой это был грандиозный педагог. Окончательно я убедился в этом после другой истории.
Однажды мы затеяли драку – класс на класс. Конечно, тут же доложили директору. Он ворвался в класс, дернул свой мундир так, что с него все пуговицы осыпались, и закричал, повышая голос по хроматической гамме:
– Дуров! Сегодня ты ударил своего товарища, завтра ты ударишь своего учителя, потом – меня, потом ты убьешь члена правительства, а потом начнешь бить стекла!
Все замерли. Тогда я мало чего понял. А вот позже, анализируя его тираду, до меня дошло: ну что такое член правительства? Ничто! А вот стекла после войны – это была великая проблема. Особенно – для директора школы.
Да, грандиозный был педагог, наш директор!
© Лев Дуров, "Байки на бис"

На Красной площади в Москве,
1935 год.
Были ещё две трамвайные линии.
Одна шла вдоль стены к Васильевскому спуску, ее разобрали в 1929, после строительства каменного мавзолея и другая линия шла с Ильинки на Васильевский спуск, разобрали в 1930 году.

Недавно увидела картину "Лишённые рая" художника Гелия Коржева, и до сих пор не отпускает. Постоянно возвращаюсь и заново рассматриваю.
Мы ведь как привыкли? Стройные, златовласые и прекрасные, Адам и Ева стоят у дерева, понурив головы (со змеем или без, неважно), прикрывают низ живота, так как грехопадение уже совершено, и собственная нагота уже осознана тоже.
А тут, как я понимаю, они - уже скитальцы, и довольно давно. Рай - в прошлом, а в настоящем - тяжёлый путь, борьба за выживание, палящее солнце, голые камни, только усталость, натруженные мышцы, иссохшая кожа.
Посмотрите на лицо Адама. Сожаления об утраченном рае нет, есть твёрдое решение выжить и осознание своих сил в достижении цели.
Не знаю, как удалось автору изобразить Еву так трогательно... Беззащитное женское тело, ничуть не сексуальное, доверчиво отдавшее себя в руки своего мужчины. Посмотрите на её израненные ноги - шла сколько могла по безжалостно-острым камням, потом, видимо, отставала, неоднократно падала, возможно, плакала, может и сейчас плачет, уткнувшись в его плечо.
И несёт он свою дорогую ношу, и нести её ещё долго, но он готов, и он знает, что донесёт, и она знает, и мы знаем - донесёт. И будет и дом, и пища, и сыновья, и дочери. И мы все будем, но потом. А пока вот так...

Если мы ляжем на диван и будем там лежать полгода, то не сможем встать. Если мозг будет читать идиотские журналы, общаться с дураками, слушать легкую бессмысленную музыку и смотреть тупые фильмы, то не на что жаловаться. Мозг должен тяжело работать. Тяжело – ключевое слово. Мозгу должно быть трудно. Книга, которая может быть для кого-то легкая, но для вас она сложная. Фильм, который вы не понимаете. Значит, вы будете думать, читать критику. Или спектакль, где не ясно, что хотел сказать режиссер. В таком случае мозг будет занят работой.
©️ Татьяна Черниговская - учёный в области нейронауки и психолингвистики, а также теории сознания.