Этрусский язык не относится к индоевропейским, о чем свидетельствуют некоторые морфологические и лексические признаки. Он является агглютинативным языком: при склонении существительных суффиксы, обозначающие множественное число и косвенный падеж (к примеру, дательный), прибавляются друг к другу, то есть «склеиваются», а не объединяются, как в латинском, принадлежащем к индоевропейской языковой группе, к т. н. флективным языкам. Так, этрусское существительное clan, сын, в дательном падеже множественного числа пишется denarosi: clen (корень) — аг (суффикс множественного числа) — asi (суффикс дательного падежа); различие между clan и clen весьма относительно. Для сравнения приведем пример родительного падежа множественного числа латинского слова consul — это consulum, где окончание -ит обозначает одновременно множественное число и родительный падеж. Таким образом, этрусский является агглютинативным языком, как венгерский, финский или турецкий. Можно взять пример из последнего, который не является индоевропейским: слово giti, роза, в родительном падеже звучит как gulin, во множественном числе giillir, а в родительном падеже множественного числа — giillirin. Вопрос словарного запаса предельно ясен.

В таких консервативных сферах, как названия членов семьи или цифрах, — которые нам хорошо известны в этрусском языке, — слова радикально (за исключением единственного заимствования — слова neft) отличаются от тех, что мы знаем в различных индоевропейских языках, и это не может быть случайностью. Clan, сын, sech, дочь, puia, супруга, ati, мать; ci, три, mach, пять, — все эти примеры весьма показательны и являются доказательством того, что этрусский язык не может быть привязан ни к одной ветви индоевропейской языковой группы.

Широкую известность получила картина Кутюра «Римляне времен упадка» (1847, Париж, Музей Орсе), на примере которой можно видеть, какую эволюцию претерпел классицизм от эпохи Давида, когда герои античности служили идеалом нравственности и гражданственности, до изображения Рима, погрязшего в удовольствиях и роскоши.

"На днях я вот случайно зашёл в магазин эстампов, где среди множества всего другого нашёл гравюру с замечательного рисунка Карло Маратти, умершего около тридцати лет назад; подпись гласит: " Il Studio del Disegno", или "Школа рисования". Старик, по всей видимости мастер, даёт разъяснения ученикам, один из которых занят перспективой, другой геометрией, третий разглядывает античные статуи. В отношении перспективы, несколько образцов которой мы видим, мастер написал: "Tanto che basti", что означает - Столько, сколько нужно; в отношении геометрии также - "Tanto che basti", а там, где созерцают античные статуи, написано: "Non mai a bastanza" - Никогда не может быть достаточно. В обоих изображены три грации, и под ними написано в точности следующее: "Senza di noi ogni fatica e vana", т.е. - Без нас всякий труд напрасен.

Честерфилд, "Письма к сыну", XLI

Римская каша пульс.

Зерно было основным продуктом римского рациона, а самым простым блюдом из зерна была каша или пульс. По своей сути, эта каша представляла собой просто зерно, которое варили в воде до тех пор, пока зерно не размягчалось. Затем в нее добавляли соль (если она конечно была доступна). В отличие от современных каш, римская каша почти всегда была пряным блюдом.

Более дорогая каша, иногда известная как «пуническая», содержала такие ингредиенты, как мед, сыр и яйца, и была довольно сытной. А в самые лучшие каши даже добавляли травы и специи. В римской армии пищу обычно готовили на уровне контуберний - подразделений из восьми человек, которые маршировали, ели и спали вместе. Ответственность за приготовление пищи часто ложилась на одного или двух человек в подразделении.

А поскольку зерновой рацион распределялся в сыром виде, солдаты обычно варили из него кашу, поскольку в плотном графике римского солдата было трудно найти время для выпечки хлеба. Из-за этого каша была обычной едой для бедняков и армии, а более богатый класс римлян обычно избегал ее.

В Афинах все граждане делились на четыре категории, по своему состоянию. И претендовать на высокие должности могли только первые две категории и, очень редко, третья. Так что стать нищим кандидатом в, например, стратеги, было практически невозможно. Но стоит признать: все четыре категории имели равное право голоса. Не важно, был ли ты самым богатым гражданином, или самым бедным – твой голос имел одинаковую цену.

«Ныряльщик из Пестума» — одна из фреско гробницы, найденной в Южной Италии. Фрески изображают симпосиум — пир в Древней Греции, участники которого восседают на ложах, играют на лирах и поднимают кубки с вином.

Наиболее сенсационной стала верхняя плита погребальной камеры, изображающая ныряльщика, от которого гробница получила свое название. На первый взгляд она «читается» легко: юноша хорошо натренированным броском ныряет с вышки в воду.

Но что означало это изображение для жителей Посейдонии-Пестума в V веке до нашей эры? Это любимое занятие умершего или распространенный обычай? А может быть, это не сцена из жизни, а метафора?

Ныряльщик сразу стал главной достопримечательностью Пестума. Ни одна история греческого искусства не обходится без его упоминания. Французский режиссер и публицист Клод Ланцман в сборнике Гробница божественного ныряльщика сделал греческого эфеба символом всей своей жизни, представляющейся автору серией головокружительных прыжков в неизвестность.

Рождение бога Диониса. Неоаттический мрамор. 2-й век. Музей Ватикана.

Традиционно считается, что Дионис был сыном Зевса и Семелы дочери Кадма и Гармонии. Узнав, что Семела ждёт ребёнка от Зевса, его супруга Гера в гневе решила погубить Семелу и, приняв вид или странницы, или Берои, кормилицы Семелы, внушила ей мысль увидеть своего возлюбленного во всем божественном великолепии.

Когда Зевс снова появился у Семелы, та спросила, готов ли он выполнить любое её желание. Зевс поклялся водами Стикса, что выполнит его, а такую клятву боги нарушить не могут.

Семела же попросила его обнять её в том виде, в котором он обнимает Геру, и Зевс предстал в пламени молний, опалив Семелу. Зевс был вынужден вырвать у неё из чрева недоношенный плод, который он зашил у себя в бедре и успешно выносил. Таким образом, Дионис был рождён Зевсом из бедра. Когда Зевс мучился родами, Посейдон угостил его тунцом

Гомер (в центре) на фреске Рафаэля «Парнас». Ватикан, 1511 год.

Шутят, что «Илиаду» написал не Гомер, а «другой слепой древний грек». По Геродоту, автор «Илиады» и «Одиссеи» жил «не раньше как за 400 лет до меня», то есть в VIII, а то и в IX веке до н. э. Немецкий филолог Фридрих Август Вольф в 1795 году доказывал, что гомеровские поэмы были созданы позже, уже в письменную эпоху, из разрозненных народных сказаний. Получалось, что Гомер — условная легендарная фигура вроде славянского Бояна, а настоящий автор шедевров — это совершенно «другой древний грек», редактор-составитель из Афин на рубеже VI–V веков до н. э. Заказчиком мог быть тиран Писистрат, устроивший на афинских праздниках состязания певцов на зависть другим полисам. Проблема авторства «Илиады» и «Одиссеи» получила название гомеровского вопроса, а последователей Вольфа, стремившихся выделить в этих поэмах разнородные элементы, назвали аналитиками.

Эпоха умозрительных теорий о Гомере закончилась в 1930-е годы, когда американский филолог Милмэн Пэрри организовал экспедицию, чтобы сравнить «Илиаду» и «Одиссею» с эпосом боснийских сказителей. Оказалось, что искусство неграмотных балканских певцов построено на импровизации: поэма каждый раз создается заново и никогда дословно не повторяется. Импровизацию делают возможной формулы — повторяющиеся сочетания, которые можно немного изменять на ходу, приспосабливая под изменчивый контекст. Пэрри и его ученик Альберт Лорд доказали, что формульные структуры гомеровского текста очень похожи на балканский материал, а, значит, «Илиаду» и «Одиссею» следует считать устными поэмами, которые были продиктованы на заре изобретения греческого алфавита одним или двумя сказителями-импровизаторами.

Сидя­щий Апол­лон с лирой. Мате­ри­алы: пор­фир и мра­мор. Время созда­ния: II в. н.э. Кол­лек­ция Фар­незе, Наци­о­наль­ный архео­ло­ги­че­ский музей, Неа­поль

Подошва гре­че­ской сан­да­лии состо­яла из одного или несколь­ких слоев кожи. Напри­мер, сан­да­лия, обна­ру­жен­ная в Хер­со­несе Таври­че­ском и хра­ня­ща­яся сего­дня в Санкт-Петербурге, имеет подошву из один­на­дцати или две­на­дцати слоев кожи, а ее верх­няя поверх­ность укра­шена золо­том. Тол­стые подошвы носили жен­щины, чтобы казаться выше. Кроме кожи, исполь­зо­ва­лось дерево, кото­рое шло на подошвы даже для доро­гих и изящ­ных жен­ских сандалий.

Самой харак­тер­ной осо­бен­но­стью сан­да­лий была полоска, при­креп­лен­ная попе­рек паль­цев и удер­жи­вав­шая обувь на ноге. К ней при­со­еди­нялся реме­шок, про­хо­див­ший между боль­шим и вто­рым паль­цем. Этот и дру­гие ремешки, удер­жи­вав­шие иные части подошвы, обычно скреп­ля­лись пряж­кой над подъ­емом. Она была метал­ли­че­ской и имела серд­це­вид­ную или листо­вид­ную форму.

Греция изобилует античными мостами, многие из которых до сих пор используются. Эти мосты, построенные из камня и часто украшенные резьбой, являются важной частью культурного наследия страны. Примером такого моста является мост Аркадико , расположенный на Пелопоннесе. Датируемый 1300 годом до нашей эры, он считается одним из старейших использовавшихся мостов в Европе.

Надгробие с изображением загробной трапезы. I в. н. э. СССР, Краснодарский край, Темрюкский р-н, пос. Ильич.

Представлена фигура пирующего мужчины в задрапированном плаще, так же возлежащего на ложе и опирающегося на левую руку. Слева от него стоит мальчик-слуга с полотенцем, а перед ложем изображён столик на трёх ножках с сосудами. Очевидно, что в обоих случаях художники изображали сцену трапезы уже в загробном мире, однако похожим образом она протекала и в реальности.

Учёные установили, что в среднем в мужской трапезной комнате, которая называлась андроном, подобных лож могло быть от трёх до девяти штук. На каждом ложе возлежало два – три человека.

Особое внимание обращает на себя столик, изображённый на одном из могильных памятников. Такие столики ставились перед каждым ложем и на них могли поставить как сосуд с напитком, так и блюдо с закуской (греки не ели во время симпосия, но закусывать они могли).

В 1901 году археологи Жак и Генри де Морган исследовали некрополи в Талышских горах и Муганской степи Азербайджана.

Они обнаружили множество предметов, относящихся к концу бронзового – началу железного века. Находки позволяют говорить о высокоразвитой культуре обработки металлов, которая достигла расцвета в XIV–VII веках до н. э.

Выкованные здесь мечи с узкими лезвиями и кинжалы с рукоятками разнообразной формы были широко распространены на Кавказе и в Иране. Это свидетельствует о том, что Талыш-Мугань был одним из крупных металлообрабатывающих центров Южного Кавказа конца II – начала I тысячелетия до н. э.

Камея Тиберия. 37 г. Национальная библиотека Франции, Кабинет медалей, Париж

Эта камея - самая большая камея в мире. Наполеон I назвал ее «Великой камеей Франции». Изготовлена камея в период правления императора Тиберия в его честь на основе пятислойного сардоникса. На ней в трех рядах расположены более 20 фигур. Император Тиберий с женой Ливией изображен в окружении своих родственников и богов, вырезанных с ювелирной точностью, а у них под ногами – побеждённые германцы и даки со своими женщинами и детьми.