Под одним небом, по одним улицам
Ходим мы с тобой небом венчаны.
Осень плачет дождями, ссутулилась,
Разводя нас по разным углам застенчиво.
Вечерами стучит по полам тишина гулкая,
Ты молчишь, извела вся себя сомненьями,
Но какими не пробуй бродить закоулками,
Жизнь связала нас в цепь прочными звеньями.
Странно видеть во снах тишину хрупкую,
Без тебя умирать от тоски воскресеньями
И опять выходить, в осень зовущую,
С располосанными вхлам венами.
Знаю нужно дождаться весну грядущую
С ее скорыми, неизбежными переменами,
Чтоб найти в садах твоих ветку цветущую,
Пусть цветет она, как мечта нетленная.
Мы ж с тобою одним дышим воздухом
И давно уже синим небом повенчаны,
В этом мире для нас Богом созданном,
Отметая упорно его изменчивость.

Чем пахнут осенние редкие звезды,
Опавшей листвой или стылым дождем,
А может небесные яркие грозди
Нас в зиму зовут, за собой день за днем?
А может их запах напитан бадьяном, корицей,
Глинтвейном и теплым домашним огнем,
Исписанной, почерком мелким, страницей,
Стихами для тихого чтения вдвоем?
В такие моменты бы чаю с душицей
И говорить не спеша обо всем,
Сидеть любоваться вечерней зарницей,
Купаясь вдвоем в тихом счастье своем.

Мы с тобою встречались

Мы с тобою встречались
Где-то там… вдалеке,
Там, где Ивы купались
В тихой, сонной реке.

Где всю ночь распевал
Песни нам соловей,
Где туман расстилал
Нам постель попышней.

Где ты трогал так нежно
Завитки моих кос,
Таял пух белоснежный
В каплях утренних рос.

Где шептал много сладких
Ты мне слов до зари,
Сердце слало украдкой
Импульс нежной любви.

Но растаял туман… отражаясь
В сонной речке скользя в тишину,
Только ивы тихонько плескались
Храня грустно печаль и тоску.

Ты – моя природа бытия,
Что нас завтра ждет, никто не знает…
И где будешь ты – там буду я,
Настоящая любовь не умирает.
Если существует бесконечность
жизней и души в чем-то другом,
Я с тобою, помни, буду вечность,
В этом мире или где ином.

Хочу я нежности твоей,
И губ неистовых слиянья,
Чтоб вновь при этом услыхать
Слова любви, слова признанья.

Чтоб закружилась голова
От счастья рядом быть с тобою,
И нежных слов из уст твоих,
Сказанных с искренной любовью.

Хочу слиянья наших тел,
И нежных рук твоих касанья,
Что так игривы и милы
Под небесами мирозданья.

Хочу, чтоб все как первый раз
Опять случилось между нами,
И ангел трепетной любви
Опять летал над головами.

Хочу опять, как в первый раз,
Чтобы душа от счастья млела,
Ты был неистов и силён,
А я ещё тебя хотела.

Я жду тебя который день,
В цветах жасмина утопая,
Вдыхаю сладкий аромат,
Все наши встречи вспоминая.

Терпенья нет, я вся горю,
Как будто рядом ты со мною,
Приди скорей, любимый мой,
Я жду под солнцем и луною.

Прижав к себе друг друга в темноте,
Читаем мысли, проживая жизни за секунды.
От мира спрячемся в своей мы голове,
И вечность в гости только к нам ходить мы будем.
Дыханье за друг друга завершать ,
То вдох, то выдох и нельзя иначе.
Ты сможешь за меня начать,
А я закончить за тебя, как всё удачно.
И бесконечно лишь в глаза смотреть,
Лишь шепотом читать все твои мысли.
И слышать то, о чём читаешь ты,
Обнявшись в темноте, на протяжении жизни.
К.А.А.

«Мой дед был сотрудником НКВД, в доме его все побаивались, а я мечтал быть на него похожим. Однако я рос на Плющихе - местечко неспокойное, бандитское, и самоутверждаться на улице я не мог, потому, как воспитан был интеллигентно. Чтобы как-то убивать свободное время, я с пятого класса вместе с друзьями-одноклассниками ходил в театральную студию. Не могу сказать, что это мне было совсем уж не интересно. Может быть не сам процесс лицедейства, изображения из себя кого-то на сцене, а в большей мере процесс подготовки меня все-таки привлекал. Девочки шили костюмы, мы с пацанами мастерили декорации - работать руками у меня получалось исправно, в общем, у нас была приятная, как сейчас говорят, тусовка. А у меня была еще и личная причина ходить в студию. До нас в этом же помещении занимался кружок хореографии. Мне очень нравилась одна девочка, ей было лет 8-9, этакая маленькая принцесса, стройненькая, спинка ровненькая, и курносый носик, который она все-время задирала вверх. Я приходил пораньше, устраивался на скамейке и любовался ею. Так почти два года я за ней и наблюдал, не решаясь подойти, пока однажды, как обычно, прибежав пораньше в студию, я увидел вместо хрупких балерин нескольких крупных пацанов, занимающихся вольной борьбой.

Когда мои друзья и подруги по студии все дружно подали документы в театральные ВУЗы, а потом по очереди начали проваливаться на экзаменах, я шутки ради, за компанию с одним пацаном тоже написал заявление в ГИТИС. Собственно, я совсем не готовился, потому, что собирался поступать в Юридический, а на экзамены явился даже не причесанный. Вышел к приемной комиссии и прочитал "Василия Теркина", которого я учил в пятом классе к школьному празднику. Представьте, это мой-то "суповой набор" с лицом Казановы читает героического Твардовского. Комиссия обалдела, а председатель спрашивает: "У вас есть еще что-нибудь?", - "Нет!", - отвечаю безразлично. "Ну, наглый ты пацан!", - заключил председатель приемной комиссии и сразу перевел меня на третий тур. Так я и поступил, играючи, а все мои друзья провалились».

78 лет могло бы исполниться Игорю Старыгину. Он ушел из жизни в 2009-м…

Поделитесь этой историей у себя на стене. Это важно ❤

🎬 Актеру Юрию Соловьеву выпала нелегкая участь доигрывать персонаж Василия Шукшина в фильме «Они сражались за Родину».

Смерть Шукшина была внезапной, а съемки фильма еще не были завершены и уже на следующий день после гибели Василия Макаровича Бондарчук сказал ассистентам срочно искать актера, похожего по фактуре. С Шукшиным было отснято 90% материала и заменять актера и переснимать фильм было невозможно. Но необходимо было отснять еще несколько эпизодов.

Юрий Соловьев подходил по всем параметрам; телосложение, рост, овал лица. В сценарии меняли все сцены с крупным планом героя, некоторые сцены просто удалялись.

В сцене, где Лопахин пытается приставать ночью к хозяйке и она ударяет его по лицу, играет уже Соловьев. Многие диалоговые сцены были построены так, что Лопахин разговаривает с собеседником, стоя спиной.

Бондарчук отснял практически все задуманные сцены, а озвучивал персонаж Игорь Ефимов.

Поделитесь этой историей у себя на стене. Это важно ❤

Это случилось внезапно, тетя Люба не собиралась умирать, наоборот, она собиралась праздновать свой 80-летний юбилей, мы с ней обсуждали платье, в котором пойдем на банкет. Она вдруг тогда сказала ни с того, ни с сего: «Ну, вот в нем меня и похороните!»

Любовь Соколова, народная артистка СССР, всесоюзная мама, как ее называли еще при жизни, она переиграла всех мам, матерей и мамочек, ни разу не повторилась при этом.

Могла бы сыграть и главные роли, и ей предлагали, но была семья,
сыночек, которого она поздно родила и не хотела от него уезжать надолго.
Поэтому соглашалась на эпизоды и чтобы съемки были в Москве.

И еще: она не сыграла ни одной отрицательной роли. Это было принципиально.
Отказывалась наотрез и категорически, никакие гонорары не могли изменить этого решения. Но и без них она снялась почти в 400 фильмах. Ее любили и режиссеры, и зрители. Когда она выходила на сцену на концертах или фестивалях - кланялась в пол.

Да, прекрасные были времена! Народным артистам Советского Союза можно было позвонить, договориться о встрече. И не через пресс-секретарей, пиар-директоров и прочей челяди, а запросто,напрямую. Это сейчас актеришко сыграл в одном сериале – а поди ж ты,уже звезда!

А тетя Люба ходила по улицам, останавливалась, когда ее узнавали, со всеми говорила, сочувствовала, жалела. Хотя саму ее жизнь не жалела ни капельки, а била наотмашь с поразительной регулярностью.

Сначала умер от голода любимый муж в блокадном Ленинграде, потом сама чудом выжила в войну, училась, работала в театре и жила в подсобке под крышей, вышла замуж за известного режиссера, о романах которого судачила вся Москва, сына родила, талантливого, красивого, но он ушел в мир иной в 26 лет…

Осталась одна, но не стала ни злобной старухой, ни алкоголичкой, ни сумасшедшей..

Поделитесь этой историей у себя на стене. Это важно ❤

"У меня "под ложечкой" есть болевая точка. В детстве мне довелось увидеть у колодца упавшую без чувств женщину, получившую похоронку с фронта. Я все понимала, я сочувствовала ей до глубины души, потому что родилась актрисой.
У меня национальные струны тугие оттого, что мне судьбой было предназначено срастись с горем окружающих меня женщин, срастись с их характерами, умением работать до десятого пота, веселиться, песню завести такую, что проберет всех до слез. Так и получилось, что мое богатство было в окружающем меня вечном жизненном сюжете.
Помню, мы были в экспедиции на съемках в глухой деревне. Померла старуха… Несут гроб, за ним группа людей идет.
– Сколько лет ей было? – спросила я.
– Шла до упаду! – не поднимая головы, ответила одна из провожающих свою подружку в последний путь.
Истинная характеристика наших женщин – "шла до упаду". И я, если ничто не помешает, буду идти до упаду."

Нонна Мордюкова

Поделитесь этой историей у себя на стене. Это важно ❤