Нарисуем твою жену на холсте. Ты нам даешь ее фото, мы рисуем!

Покажи своей женщине, что ты готов и можешь удивлять ее не только на 8 Марта.

И самая, справедливая гарантия: обещаем вау-эффект или вернем деньги!

Переходи по ссылке, чтобы рассчитать стоимость портрета за 1 минуту: https://vk.me/podarok.monr...

Бесогон

Давно, в моем голопузом детстве, сгружали меня на лето к бабушке, папиной маме, в посёлок в Рязанской области.
Дед тоже имелся, весельчак и любитель выпить. За грибами меня с собой брал, привлекал к помощи в огороде. Благодаря ему я восемь сортов картошки различал в 9 лет.
И вот, полол как то я травку, в грядках с кабачками, дед велел, и слышу мычание какое то у забора. Только "Витя, Витя..." смог разобрать. Дед около сарайки свой "Днепр " курочил, сдохший давно, на чермет. Мне с этих афер на пломбир выделялось. Я вроде как помогал тачку с металлоломом до приёмки катить. Полю дальше травку, значит. Опять слышу- "Витя..". Деда так звали. Глядь, дед уже к калитке идёт. А там мужик какой то. Высокий такой, в трениках, майке, и с дедом беседа у них пошла. Я только обрывки фраз слышал. Прозвучало "...неделю не ходи... яма" и что то ещё. Ушёл тот мужик странный, дед идет от калитки, задумчивый. Бабушка в окно обедать позвала.
Суп я не хотел, но ложкой ковырялся, у бабушки строго, чтоб первое на обед. Дед и сказал, что Гриша-бесогон заходил. Бабушка прям вся в слух обратилась. Но дед на меня зыркнул и ей, мол, потом.

До чермета мы дошкиляли, жара, мне два стаканчики купили, с мороженым, дед хлеба, молока и чекушку себе прихватил в магазине. Сели вечером на крыльцо, дедуня употребил, смотрю, глаза заблестели. Я и решил спросить, потому что весь оставшийся день этот утренний визитер у меня из головы не выходил. Дед и рассказал...

.... Семья жила, молодая, у них в посёлке, Горины, Иван и Света, женаты три года были, Света беременная была. Не на сносях, но уже заметно. Лидия, свекровь, в лес её позвала, за грибами. Пошли они. И потерялась Света. Звала её Лидия, голос сорвала, прибежала домой, народ позвала, Иван из города с работы приехал, снарядились искать. Почти двое суток поиски шли. Уже милиция в посёлок наведалась, собак привлекали. Нет нигде Светки. К исходу третьего дня, ещё и сумерки не наступили, Светлана явилась. Ободранная, худющая, один живот и выпирает. К ней с расспросами. А она молчит. Так и не заговорила больше. По ночам вскакивала, из дома ломилась, Иван запирал на ночь двери, замок врезал, крючок и засов жене уже не преграда. До самых родов взаперти держали. Родила мальчика, Гришей назвали. Тютюшкали его с Лидией, а через неделю мать оставила его днем на крылечке мужнего дома и в лес ушла. С концами.
Гриша с малолетства на других детей не похож был. Говорил чётко, очень рано, и как скажет малой, так и случалось. Лидия белье развесит постиранное во дворе, а внучек палец указательный вверх задерет и на чистое, без единое облачка, небо показывает: "Баба, гроза!" И точно, через полчаса такая гроза начнётся, что все простыни-наволочки посрывает и по всему двору в грязь раскидает. Лидия с матом собирает и перестирывать. Слушали внука потом беспрекословно.

Раз во дворе чай пили, Иван, Лидия и Гриша, ему уже 12 годков стукнуло. Вечерело. Тут стук в калитку:"Хозяева! Хлеба дайте!" Женщина стоит, худющая, лицо тёмное, иссохшее, а глаза живые, подвижные, цепкие. Бабка в дом, хлеба вынести, а Гриша её за руку схватил и такой: "Не смей,ба!" И к калитке пошуровал. И громко так, мол, назовись! Как имя твоё, кто в тебе?! Тётка эта отшатнулась аж, попятилась и бегом по улице, в сторону леса. Иван с матерью онемели. А Гриша вернулся, сел на свой стул, чашку взял, отпил чаю и говорит: "Ты, бабуль, кому хлеба вынести собралась? Им не хлеб нужен на ночь. А соли б в лицо кинуть. Бес это был, бесноватая баба то, крутит её, вот и ходит, то молока, то хлеба попросит. Знамо мне, что они с этим делают».

Лидия соседке рассказала про случай этот. И стали потихоньку к Грише люди приходить, а потом и приезжать. И привозить людей стали. Глянет Гриша на человека и говорит, например, зачем привезли? У него дед-чекист много народу на тот свет со свинцом в груди спровадил. Сонмы там бесов то. Не выгнать. Помрёт, и не отмолите.

Девочку маленькую как-то привезли. Гриша уже парнем был, 25-й годок разменял. Посадил на колени, спрашивает, как зовут, дескать, откуда. Та ему, вроде Маша, живу в Коломне. "А что приехала, Маша?" - Гриша дальше спрашивает. "А меня тётя зовёт, сначала я её видела, а потом и мама с папой". Гриша говорит, типа, такая, в платье в горошек? Старенькая? И как рявкнет: "Назовись!" Девчонка глаза закатила и чужим скрипучим голосом отвечает: "Тоша, Антонина я, отвяжись, все равно не уйду". Гриша шепчет что-то, девчонку колотить начало, мать её в слезы, рванулась к Маше своей, Гриша её жестом остановил. Сказал: "Сейчас сейчас, уйдёт она. Зачем печенье взяла у бабки? Зачем дите накормила? Хорошо, что недавно, а то б не выгнать". Девочка опала у парня в руках, спала. Мать в ноги поклонилась, все твердила: "Спасибо, спасибо". Уехали они. Много таких случаев было, не упомнишь.

Вот и ко мне пришёл Григорий, сказал, чтоб не ходили в лес неделю, про яму предупредил, что ты туда провалишься, а я не успею, достать-то…
Допил дед чекушку свою. Помолчали мы. Переваривал я услышанное. Осознавал. Пытался. Возраст-то, 9 лет. Спасибо парню этому, Грише-бесогону, а то б мог и не дожить-то я, до десяти.