‼‼‼‼‼
СОБИРАЕМ ЗАКАЗ НА СУББОТУ 09.09
Продам деревенский (розовый , ВКУСНЫЙ) картофель крупный по 35 р. за кг ВЫРАЩЕН БЕЗ ХИМИИ!!! с доставкой по вашему адресу от 30 кг ДО ПОДЪЕЗДА )Кто желает?, пишите в личные сообщения!!!
Без предоплаты

Немцы бежали к сбитому советскому самолету рассчитывая захватить раненного летчика. Но он не растерялся и понимая, что терять ему нечего, принял свой бой.

Довольно интересный, уникальный подвиг был совершен советским летчиком, который сумел за один бой, будучи уже тяжелораненым, уничтожить не менее сотни немецких солдат. Примечательно, что сделал он это не в небе, а на земле. Имя этому летчику Василий Леонтьевич Дегтярев...

В 1939-м году Василий окончил военное летное училище. После учебы ему предложили остаться служить пилотом-инструктором, подготавливая кадры.
Именно, по этой же причине в действующую армию с началом Великой отечественной войны Василий Дегтярев и не попал - очень уж нужны в тылу были инструкторы.

Когда началась война его долго не отпускали, но в конечном итоге отправили на фронт где он и оказался в июне 42-го года. Всего 19 дней воевал этот человек, но как воевал...

Василий Леонтьевич воевал в должности командира звена штурмовиков Ил-2. До своего последнего рокового вылета он успел уничтожить 19 артиллерийских батарей, 5 танков, 2 вагона, а также 2 самолета противника.

Тот самый роковой вылет произошел 9 июля 42-го года на Брянщине. В бою летчик получил тяжелое ранение, а его самолет оказался сильно поврежден. Долететь до аэродрома не представлялось возможным и потому Дегтярев усадил машину на первой попавшей пригодной для этого местности - на полянке неподалеку от места боя. К сожалению, как раз рядом с этим полем тренировались молодые новобранцы Вермахта.
Увидев, что советский самолет сел, вся эти молодые, глупые и уверенных в себе юнцы прямо так, без оружия, громко улюлюкая, бросились к штурмовику, в надежде взять пилота живым и отличиться.
В их голове даже не укладывалось, что русский летчик будет сопротивляться, ведь по полю на него бежало несколько сотен человек.
А Дегтярев взял и открыл огонь. Причем в тот самый момент, когда немцы находились достаточно близко. Бил он из всего вооружения своего Ила, благо самолет был развернут к бежавшим немцам вооружением. Уже позже удалось установить, что в тот день Дегтярев положил 179 немецких солдат.
Немцы бросились в рассыпную, а потом и обратно в свое расположение. Пользуясь этой заминкой Дегтярев выскочил из машины и попытался уйти в сторону реки Десна. Однако сказывалось ранение. Немцами была организованна погоня. Отстреливаясь из табельного оружия летчик уйти не смог. Последний патрон он приберег для себя.

За этот подвиг 11 ноября 1990 года Василию Дегтяреву было присвоено звание Герой Советского Союза.

Сейчас мало кто осознаёт, что Великую Отечественную войну СССР выиграл уже 22 июня 1941 года. Потому что план "Барбаросса" с его блицкригом дал трещину уже через полчаса после начала его действия.

В первую очередь, это произошло благодаря героизму людей, которыми командовал начальник Главного управления пограничных войск НКВД СССР, генерал-лейтенант Григорий Соколов.

На разгром пограничных войск СССР гитлеровцы отводили до 1 часа. Так вот: на всём протяжении западной границы СССР размещалось 666 пограничных застав (факт, а не мистика), на которых служило 83 тысячи человек.

Из всех этих застав, 485 приняли бой в первый день войны, остальные же вступили в бой 29 июня. Ни на одной из пограничных застав пограничники не ушли с позиций без приказа. Из всех застав 257 защищали свои участки границы до суток, 36 застав - до 2-х суток. От недели и больше продержались более 100 застав, а 45 - до 2-х месяцев.

Был и участок советской границы, который враг так и не смог преодолеть.

В Мурманской области размещалось 12 застав 82-го Рескитентского пограничного отряда. Для этих застав война началась 29 июня. Против наших пограничников действовали союзные немцам финны. Войти на советскую территорию финнам удалось, но 3 августа их вышвырнули обратно. Вплоть до выхода Финляндии из войны - 9 сентября 1944 года - этот участок границы был действительно на замке.

Наша победа началась именно с них - "зелёных фуражек", под командованием генерала Соколова и общим руководством народного комиссара внутренних дел СССР, Генерального комиссара государственной безопасности Лаврентия Берия.
Вечная память и слава!

Фотография с военно-исторической реконструкции.

Эту историю нужно не рассказывать, а экранизировать.

21 октября 1981 года, в Японском море на подходе к проливу Босфор Восточный (Владивосток) погибла подводная лодка «С-178». В нее врезалось рефрижераторное судно.
Получив смертельный удар, подлодка легла на грунт на глубине 32 метра с огромной пробоиной в шестом отсеке.
После рокового удара семь человек, находившиеся на мостике, включая командира ПЛ – капитана 3-го ранга Валерия Маранго, оказались за бортом. Личный состав кормовых отсеков погиб практически сразу. В носовых остались несколько офицеров и два десятка матросов. Командование принял старший помощник – капитан-лейтенант Сергей Кубынин.

Вместе с командиром БЧ-5 капитан-лейтенантом Валерием Зыбиным они приняли решение вывести уцелевшую часть экипажа через трубу торпедного аппарата. Однако людей в носовом торпедном отсеке оказалось гораздо больше штатного состава и спасательных комплектов ИДА-59 для выхода из затонувшей подлодки на всех не хватало...
Тем временем командование ТОФ развернуло спасательную операцию, и появилась надежда, что спасатели смогут передать недостающие «идашки» на борт.
Ждать пришлось трое суток. Темнота, холод, отравленный воздух. Время тянулось убийственно долго. Силы подводников таяли, несмотря на то, что это были молодые крепкие ребята 19–20 лет. Кубынин был самым старшим – ему перевалило за 26 лет. Как старший по возрасту, званию и должности, он был просто обязан воодушевить подчиненных, вернуть им надежду на лучшее...

Построив в кромешной тьме личный состав, Кубынин зачитал приказ о повышении всем званий и классности на одну ступень, не поленившись сделать соответствующую запись в военные билеты и закрепить ее при тусклом мерцающем свете аварийного фонаря корабельной печатью.

После этого каждому моряку был вручен знак «За дальний поход» (коробку с ними случайно обнаружили во втором отсеке). Настроение в полузатопленном отсеке резко поднялось, все мгновенно забыли о температуре и воспалении легких, которым на третьи сутки уже болели все поголовно.

Наконец, получив недостающие комплекты ИДА от спасателей, прибывших к месту трагедии на подлодке-спасателе «Ленок», Кубынин и Зыбин начали выпускать моряков. Люди тройками заползали в торпедный аппарат, который затем задраивался, заполнялся водой, после чего открывалась передняя крышка. А на выходе из аппарата ребят поджидали водолазы, препровождавшие их в декомпрессионную камеру на борту лежащего на грунте по соседству «Ленка». Тех же, кто по той или иной причине всплывал на поверхность, подвергали той же процедуре в барокамере надводного судна...

Самым последним, как и подобает командиру корабля, покинул «С-178» Сергей Кубынин. И сделать это одному человеку было чертовски сложно! Предстояло затопить первый отсек и, дождавшись, когда вода достигнет казенной части торпедного аппарата, нырнуть в него и проползти 7 метров железной трубы калибром 533 мм…

Гул в воспаленном мозгу, работа на пределе человеческих сил и откровение на выходе из аппарата – вокруг никого! Как позднее выяснилось, спасатели даже предположить не могли, что последний оставшийся на борту сможет покинуть подлодку самостоятельно и… поставили на нем крест, свернув операцию! Кубынин выбрался на надстройку, решив добраться до рубки, а уж затем всплывать на поверхность. Не получилось – потерял сознание, и гидрокостюм вынес его на поверхность... Его чудом заметили среди волн со спасательного катера.

Сергей пришел в себя в барокамере на спасателе «Жигули». В вену правой руки была воткнута игла капельницы, но боли он не ощущал – находился в полной прострации. Врачи поставили ему семь диагнозов: отравление углекислотой, отравление кислородом, разрыв легкого, обширная гематома, пневмоторакс, двусторонняя пневмония, порванные барабанные перепонки…

По-настоящему он пришел в себя, когда увидел в иллюминаторе барокамеры лица друзей и сослуживцев: они беззвучно что-то кричали, улыбались. Не испугавшись строгих медицинских генералов, ребята пробились-таки к барокамере...
Потом был госпиталь. В палату к Кубынину приходили матросы, офицеры, медсестры, совсем незнакомые люди; пожимали руку, благодарили за стойкость, за выдержку, за спасенных матросов, дарили цветы, несли виноград, дыни, арбузы, мандарины. Это в октябрьском-то Владивостоке! Палату, где лежал Кубынин, в госпитале прозвали «цитрусовой».

Сергей Кубынин совершил в своей жизни по меньшей мере три подвига. Первый, офицерский – когда возглавил уцелевший экипаж на затонувшей подводной лодке; второй – гражданский, когда спустя годы сумел добиться, чтобы на Морском кладбище Владивостока был приведен в порядок заброшенный мемориал погибшим морякам «С-178». Наконец, третий, чисто человеческий подвиг – он взял на себя заботу об оставшихся в живых сослуживцах.

Сегодня им уже немало лет, и та передряга со всеми ее медицинскими последствиями ударила по организму самым сокрушительным образом. Бывшие матросы и старшины обращаются к нему как к своему пожизненному командиру, которому верили тогда, у смертной черты, которому верят и сегодня, зная, что только он и никто другой спасет их от бездушия и произвола военкоматских и медицинских чиновников. И он спасает их, пишет письма в высокие инстанции, хлопочет … заставляет-таки государство делать то, что оно обязано делать без дополнительных воззваний к президенту и высшей справедливости.

Сегодня, особенно после трагедий атомных подводных лодок «Комсомолец» и «Курск», стало ясно: то, что совершили капитан-лейтенант Сергей Кубынин его механик Валерий Зыбин в октябре 1981 года, не удалось повторить никому. Разве что капитану 1-го ранга Николаю Суворову, организовавшему выход своего экипажа из затопленного атомохода «К-429».

Наградной лист на звание Героя России, подписанный видными адмиралами нашего флота, включая бывшего Главкома ВМФ СССР адмирала флота Владимира Чернавина, так и остался под сукном у чиновников Наградного отдела.

Сегодня мало кто знает об этом подвиге... И, тем не менее, мы помним своих героев. Мы знаем Сергея Кубынина! Ныне наш Герой служит в МЧС, несет свои вахты в должности оперативного дежурного МЧС Юго-Западного округа Москвы. Он по-прежнему остается Спасателем в полном смысле этого слова!
Автор: Сергей Терентьев

Ингушская притча: "За неким мужчиной числился срочный долг. Делать было нечего, и он решил продать свой дом. По ингушскому обычаю, если человек продаёт дом или землю, он должен их прежде всего предложить своему соседу и спросить, купит ли он их. Когда мужчина так и поступил, сосед спросил его: — Почему ты продаёшь свой дом? .
— За мною срочный долг, потому и продаю. .
— За сколько продаёшь?
Мужчина ответил, что цена дома довольно высокая, но своему хорошему соседу он его уступит только за цену долга. .
— А каков твой долг и кому ты задолжал? — спросил сосед.
Мужчина ответил на эти вопросы. .
— Хорошо, завтра приходи ко мне, — сказал сосед.
Когда на следующий день мужчина явился, сосед сказал ему: — Я вчера же пошёл и уплатил твой долг. Теперь ты от него свободен. Никуда не уходи и живи в своём доме. .
— Зачем ты это сделал? Ты понёс большой убыток! — воскликнул мужчина. .
— Я не считаю это убытком, — сказал сосед и продолжил, — для меня был бы большой убыток, если бы меня покинул такой хороший сосед, как ты."

Немец кричал: «На колени их!». Но советские офицеры, сильно избитые, снова и снова подымались. Так умирали герои!⁠⁠

Когда в лагере под украинским городком Александрия (Кировоградская обл.) офицер абвера потребовал от пленного старшего лейтенанта данные о советских частях, сдерживавших натиск немецких войск у Днепра, тот ответил: «Большевики Родиной не торгуют, и никаких сведений от меня не добьетесь».

Как можно было стерпеть такую наглость от «недочеловека»? Перед тем как застрелить, лейтенанту отрезали нос, выкололи глаза и на спине вырезали звезду.
Под Владимиром-Волынским к расстрелу приговорили семерых высших офицеров РККА. Они не шли на сотрудничество и даже пытались бежать; их участь была ясна.

Расстрельная команда стояла в ожидании; штатный фотограф приготовился снимать экзекуцию. На стоявших у стены советских офицеров было страшно смотреть.
«Раненые, жутко избитые, они стояли, поддерживая друг друга, — вспоминал один из очевидцев событий. — Унтер пытался завязать им глаза, но они срывали черные повязки. Тогда им было приказано повернуться лицом к стене, но опять ничего не вышло. Офицер крикнул красноармейцам: «На колени их!» Но, цепляясь за стену, они поднимались опять и опять.
И тогда присутствовавший генерал почти крикнул в лицо унтеру: «Я хотел бы, чтобы так встречали смерть наши солдаты», и пошел к выходу вместе с другими офицерами».

© Дюков А.Р. «За что сражались советские люди».

Oтвeт женщинe, котopая напиcала мужу о тoм, что ушла к дpугому. Πиcьмо пepeхватили oднoпoлчанe мужа и пoпpocили Симoнoва напиcать oтвeт.

Κoнcтантин Симoнoв
Откpытoe пиcьмo
1943 г:
Жeнщинe из г. Вичуга
Я ваc oбязан извecтить,
Чтo нe дoшлo дo aдpecaтa
Πиcьмo, чтo в ящик oпуcтить
Ηe пocтыдилиcь вы кoгдa-тo.
Βaш муж нe пoлучил пиcьмa,
Он нe был paнeн cлoвoм пoшлым,
Ηe вздpoгнул, нe coшeл c умa,
Ηe пpoклял вce, чтo былo в пpoшлoм.
Кoгдa oн пoднимaл бoйцoв
Β aтaку у pуин вoкзaлa,
Тупaя гpубocть вaших cлoв
Егo, пo cчacтью, нe тepзaлa.
Κoгдa шaгaл oн тяжeлo,
Стянув кpoвaвoй тpяпкoй paну,
Πиcьмo oт вac eщe вce шлo,
Ещe, пo cчacтью, былo paнo.
Κoгдa нa кaмни oн упaл
И cмepть oбopвaлa дыхaньe,
Он всe eщe нe пoлучaл,
Πo счaстью, вaшeгo пoслaнья.
Мoгу вaм сooбщить o тoм,
Чтo, зaвepнувши в плaщ-пaлaтки,
Мы нoчью в сквepe гopoдскoм
Εгo зapыли пoслe схвaтки.
Стoит звeздa из жeсти тaм
И pядoм тoпoль — для пpимeты...
А впpoчeм, я забыл, что вам,
Ηавeрно, бeзразлично это.
Письмо нам утром принeсли...
Εго, за смeртью адрeсата,
Μeжду собой мы вслух прочли —
Уж вы проститe нам, солдатам.
Быть можeт, память коротка
У вас. По общeму жeланью,
От имeни всeго полка
Я вaм нaпoмню coдepжaньe.
Βы нaпиcaли, чтo уж гoд,
Кaк вы знaкoмы c нoвым мужeм.
А cтapый, ecли и пpидeт,
Βaм будeт вce paвнo нeнужeн.
Чтo вы нe знaeтe бeды,
Живeтe хopoшo. И кcтaти,
Тeпepь вaм никaкoй нужды
Ηeт в лeйтeнaнтcкoм aттecтaтe.
Чтoб пиceм oн oт вac нe ждaл
И вac нe утpуждaл бы cнoвa...
Βoт имeннo: «нe утpуждaл»...
Βы пoбoльнeй иcкaли cлoвa.
И вce. И бoльшe ничeгo.
Μы пepeчли их тepпeливo,
Βce тe cлoвa, чтo для нeгo
Β paзлуки чac в душe нaшли вы.
«Нe утpуждaй». «Μуж». «Аттecтaт»...
Дa гдe ж вы душу пoтepяли?
Βeдь oн жe был coлдaт, coлдaт!
Βeдь мы зa вac c ним умиpaли.
Я нe хoчу cудьeю быть,
Ηe вce paзлуку пoбeждaют,
Ηe вce cпocoбны вeк любить, —
К нecчacтью, в жизни вce бывaeт.
Но как могли вы, не пойму,
Стать, не страшась, причиной смерти,
Так равнодушно вдруг чуму
На фронт отправить нам в конверте?
Ηу хорошо, пуcть не любим,
Пуcкай он больше вам не нужен,
Пуcть жить вы будете c другим,
Бог c ним, там c мужем ли, не c мужем.
Ηо ведь cолдат не виноват
В том, что он отпуcка не знает,
Что третий год cебя подряд,
Ваc защищая, утруждает.
Что ж, написать вы не смогли
Пусть горьких слов, но благородных.
В своей душе их не нашли —
Так заняли бы где угодно.
В отчизне нашей, к счастью, есть
Немало женских душ высоких,
Они б вам оказали честь —
Вам написали б эти строки;
Они б за вас слова нашли,
Чтоб облегчить тоску чужую.
От нас поклон им до земли,
Поклон за душу их большую.
Не вам, а женщинам другим,
От нас отторженным войною,
О вас мы написать хотим,
Пусть знают — вы тому виною,
Что их мужья на фронте, тут,
Подчас в душе борясь с собою,
С невольною тревогой ждут
Из дома писем перед боем.
Мы ваше не к добру прочли,
Теперь нас втайне горечь мучит:
А вдруг не вы одна смогли,
Вдруг кто-нибудь еще получит?
На суд далеких жен своих
Мы вас пошлем. Вы клеветали
На них. Вы усомниться в них
Нам на минуту повод дали.
Пускай поставят вам в вину,
Что душу птичью вы скрывали,
Что вы за женщину, жену,
Себя так долго выдавали.
А бывший муж ваш — он убит.
Все хорошо. Живите с новым.
Уж мертвый вас не оскорбит
В письме давно ненужным словом.
Живите, не боясь вины,
Он не напишет, не ответит
И, в город возвратясь с войны,
С другим вас под руку не встретит.
Лишь за одно еще простить
Придется вам его — за то, что,
Наверно, с месяц приносить
Еще вам будет письма почта.
Уж ничего не сделать тут —
Письмо медлительнее пули.
К вам письма в сентябре придут,
А он убит еще в июле.
О вас там каждая строка,
Вам это, верно, неприятно —
Так я от имени полка
Беру его слова обратно.
Примите же в конце от нас
Презренье наше на прощанье.
Не уважающие вас
Покойного однополчане.
По поручению офицеров полка
К. Симонов