Я давным-давно смотрела фильм.

Короткий очень, японский, по-моему. Там юноша отличный промысел изобрел - он кидал камни в машины на автостраде. Ночью, когда они ехали на бешеной скорости. И машина попадала в аварию, а этот подросток обшаривал салоны с умирающими водителями и брал себе айфоны, всякое барахло и деньги. Многих погубил. И родители потом скрыли его от правосудия, спрятали в монастыре, у старичка. Который сказал, что правосудие все-таки будет. И для этого надо ночью постоять на пустыре - и все. Это и есть правосудие.
Развязный юнец рассмеялся и пошел ночью на пустырь. Плевое дело! И из темноты и пустоты полетели камни. Ровно столько же, сколько он бросил. И убили его. Такой простой фильм, немудреный. Сколько бросил камней - столько и прилетело. С какой силой бросил - с такой и прилетело. С каким умыслом кидал - с таким и прилетело. Никто никого не наказывает. Просто в жизни это происходит помедленнее, не сразу, по частям.
И Плутарх горько сетовал - почему правда торжествует так поздно, а божьи мельницы мелют так медленно? Злодей уже позабыл о своих поступках! И думает, что ему случайно прилетело... Так никто и не собирается злодеев перевоспитывать. И вообще - людей. Просто все брошенные в кого-то камни летят обратно. А сколько им лететь - мы не знаем. Иногда моментально они прилетают, иногда - много времени проходит. Но камешек тот же самый. И это не буддийская мудрость, об этом еще Плутарх и Еврипид писали. И слова их перевел Лонгфелло спустя тысячи лет - про божьи мельницы:
Медлят жернова Господни,
Да мелка идет мука;
Велико Его терпение,
Но тверда Его рука...
Так что бросаться камнями не надо. И плевать в колодец или в других людей. И словами бросаться не надо. Вдруг придется стоять ночью на пустыре...
© А.В.Кирьянова

День рождения — грустный праздник

Дневник Корнея Чуковского — яркая иллюстрация того, что с каждым новым годом день рождения превращается из весёлого праздника в ещё один повод задуматься о том, зачем мы вообще живём.
1919: «Моё рождение. Я думал, что страшно быть 37-летним мужчиной,— а это ничего».
1923: «Вот мне и 41 год. Как мало. Когда мне наступило 19 лет — всего 22 года назад — я написал: “Неужели мне уже 19 лет?..” Теперь же напишу: “Неужели мне ещё 42-й год?”».
1925: «Спасибо, что прожил ещё год».
1928: «Мне 46 лет. Этим сказано всё».
1940: «Сегодня мне исполнилось 59 лет. Никогда не думал, что доживу до такого возраста».
1950: «Мне 68 лет сегодня. Ощущение жертвы, которую тянут верёвками на виселицу. Сегодня я оделся особенно тщательно, долго умывался, причесывался — туалет перед казнью. 68 лет! Помню тот день, когда Репину исполнилось 68 лет,— каким смертником казался он мне».
1952: «Мне LXX лет. На душе спокойно, как в могиле».
1953: «Вот наступил день моего рождения. Дряхлый, хилый, но счастливый — предсмертно счастливый — изобильно позавтракал».
1955: «Ну вот, Корней, тебе и 73 года! До сих пор я писал дневник для того неведомого мне Корнея Чуковского, каким я буду в более поздние годы. Теперь более поздних лет для меня уже нет. Для кого же я пишу это?».
1958: «Мне 76 лет. Как банально и бесполезно! Никогда я не считал себя талантливым и глубоко презирал свои писания, но теперь, оглядываясь, вижу, что что-то шевелилось во мне человеческое — но ничего, ничего я не сделал со своими потенциями».
1961: «День рождения: 79 лет. Встретил этот предсмертный год без всякого ужаса, что удивляет меня самого. Очень интересно отношение старика к вещам; они уже не его собственность. Всех карандашей мне не истратить, туфлей не доносить. Всё это чужое. Пальто пригодится Гуле, детские книжки Андрею, телевизор гораздо больше Люшин, чем мой. Женя подарил мне вечное перо. Скоро оно вернётся к нему. И все это знают. И все делают вид, что я такой же человек, как они».
1965: «Мне 83 года. Вчера был доктор велел никого не принимать. Если придут поздравители, всех примут внизу — и угостят, а ко мне наверх — никого! Вчера была Леночка Лозовская, вылепила под моим окном бабу, вот и всё моё развлечение: глядеть на неё из окна».
1967: «В каждой телеграмме — за каждым пожеланием долголетия скрывается: “Знаем, что ты скоро помрёшь”».
После этого Корней Чуковский прожил ещё два года, но больше к теме дня рождения не возвращался. Разве что отметил иронично в начале очередного нового года: «Идущие на смерть приветствуют тебя!»