«Когда я училась в школе, после обеда приходила помогать маме на работу. Мне это нравилось. Мама работала на складе, и я помогала ей считать количество товара, паковать его, убираться там. Мне было лет двенадцать.

Однажды у мамы была инвентаризация. То есть ей нужно было все пересчитать и отчитаться начальству. Мы провели там весь вечер, я считала одну часть товара. А мама другую. Потом она заполнила бланки и мы ушли домой. На следующий день маму срочно вызвали на работу, хотя у нее был выходной. Ее долго не было, вернулась очень уставшая. И ничего не сказала мне — просто срочно нужно было выйти.

Через несколько лет за чаем у маминой подруги, которая тогда с ней вместе работала, я услышала историю, о том, как они с мамой весь день искали недостачу на складе, уже не знали, куда делось столько товара. Были очень напуганы тем, что придется компенсировать. Чуть не поседели, плакали, рвали на себе волосы… А потом оказалось, что просто на инвентаризации неправильно посчитали…

Я сразу вспомнила тот случай и уточнила, что именно искали. Все сошлось. Это была моя ошибка. Мама доверила мне помочь ей, потому что я очень просила. Не проверяла, потому что доверяла мне. И потратила целый день и кучу нервов в поисках — из-за меня. Но ничего мне не сказала.

Когда я спросила ее, почему она промолчала, мама улыбнулась и ответила:
— А зачем что-то говорить? Ты бы перестала верить в свои силы и перестала бы пытаться помогать и что-то делать.
С тех пор я уважаю свою маму еще больше за ее мудрость и любовь.»

Всем бы нам научиться так уважать своих детей, их способности и их будущее… Ведь если бы уважали — не исправляли бы ошибки, а видели в них то хорошее, которого в них так много.

Общее Счастье. Или один день из жизни врача-неонатолога

В тот день я шла на работу с противоречивыми чувствами. С одной стороны, это был лучший кусочек моей работы. Всего три часа в день я работала в родильном отделении как врач-неонатолог. С другой, накануне одна из молодых мама отказалась от своего малыша, и он несчастный лежал сейчас один в детской палате.

Такие ситуации в нашем роддоме случались редко. Я припоминаю всего три случая за время своей 10-летней работы. Каждый эпизод помнится своим ужасом, который я испытывала, когда слушала оправдания мам, почему же она решила отказаться от самого дорогого человека в своей жизни. Но это отступление. Чувства чувствами, а работу надо делать.

Мой рабочий день начался как и всегда с обхода всех палат. Я переодеваюсь в симпатичный медицинский костюм, мою руки, надеваю шапочку и перчатки и захожу в первую палату. Всё. Все домашние дела, заботы, хлопоты, всё осталось там, за дверью. Здесь я другая. Молодые мамы неумело разворачивают спящих малышей. Те начинают звонко кричать. Я беру первого подмышки, приподнимаю на уровень своего лица и мягко спрашиваю: «Что случилось? Почему ты так плачешь? У тебя что-то болит?». Вот не поверите. Малыш замолкает. Он слушает, что я говорю, открывает глазки и пытается рассмотреть мое лицо. Это новые впечатления, это первые лица, которые он видит в своей жизни. «Ну что ж, значит у тебя все хорошо». Так или примерно так идет обход всех палат. Я отвечаю на вопросы, выслушиваю жалобы, стараюсь помочь. На душе счастье от чувства, что ты кому-то нужен, что ты можешь помочь или просто поддержать.

Вот и отдельная детская палата. Там один ребенок. Это девочка, от которой отказалась накануне мама. Она лежит тихо, хотя пеленки сырые насквозь. Сердце разрывается от жалости. Переодеваю. Прижимаю к себе, разговариваю, успокаиваю, объясняю что-то.

Тут меня вызывают в приемную. Там семейная пара, обоим лет около 40. Они принесли направление из отдела опеки и просят посмотреть девочку, которую оставила мама. Бегу в палату. Нет, не бегу, лечу. Сердце бешено колотится. Выбираю из наших пеленок и шапочек самые красивые. Переодеваю её и приговариваю: «Ты им обязательно понравишься!». Потом мы идем с малышкой по длинному коридору родильного дома. Я выношу её в приемную и показываю будущим родителям… И тут… мужчина просит подержать малышку. Берет её на руки, и я вижу его глаза. Они были переполнены любовью и нежностью и таким чем-то невыразимо добрым. Я помню, что он сказал своей жене: «Она так похожа на тебя!» Весь оставшийся день у нас прошел в суматохе. Оформляли кучу бумаг, собирали малышку. В тот же день вечером новые родители забрали девочку домой. Этого я уже не увидела. Потом мне все рассказывали, как их провожали. Что тут скажешь? Это было наше общее Счастье на всех. С того дня прошло уже лет 5 или 6. Я до сих пор хорошо его помню. Разве не ради этого все мы живем и работаем? Я счастлива, что такое было в моей жизни.