6 мая 1942 года в блокадном Ленинграде состоялся футбольный матч, положивший начало целой серии игр в заблокированном городе, — команда, получившая название «Динамо», встретилась на собственном стадионе с моряками-балтийцами.

По просьбе игроков самая первая игра прошла без перерыва — они боялись, что, один раз присев на лавки, они уже не смогут подняться. А для того чтобы сформировать две полноценные команды, многих футболистов пришлось вызывать в город с передовой.

Кому именно принадлежала идея о проведении такой встречи, точно неизвестно. Однако решение было принято на уровне Военного совета фронта.

Ленинград только что пережил тяжелейшую блокадную зиму, немцы называли его «городом мертвых», утверждая, что всё его население обречено. Необходимо было не только поднять дух жителей города, но и продемонстрировать противнику, что город готов не только бороться, но и жить.

По воспоминаниям спортсменов, участвовавших со стороны команды «Динамо» в том самом первом блокадном матче, о решении провести игру им сообщили в военном отделе горкома партии. Футболисты, которые провели осень и зиму в Ленинграде, сами находились в изможденном состоянии. Однако им предложили считать ее своим важнейшим боевым заданием.

Как таковой довоенной команды к этому моменту уже не существовало — несколько игроков погибли зимой 1941–1942 годов, единицы находились в эвакуации, большинство были призваны на фронт. А требовалось не только заново собрать динамовцев, но и набрать еще одну полноценную команду.

В довоенном Ленинграде «Динамо» было одной из самых популярных футбольных команд. Сразу после начала войны большинство игроков явились на призывные пункты. Часть стала оперуполномоченными милиции (команда относилась к системе правоохранительных органов) и работала в осажденном городе. Часть — отправилась на передовую.

Для тренировок, которые накануне встречи проходили по два раза в неделю, тех, кто находился не в Ленинграде, специально вызвали с передовой. Причем зачастую часть пути до стадиона им приходилось преодолевать своими силами.

Если «Динамо» представляли все-таки профессиональные футболисты, то вторая команда была значительно более разнородна. Состав ее впоследствии несколько раз менялся. В первом матче на поле вышла команда Балтийского флотского экипажа.

Сложность заключалась не только в том, чтобы найти людей, способных провести полноценную игру. Стадион на Крестовском острове, на котором она должна была пройти, был разрушен после обстрелов. Часть тренировочных полей была засажены овощами, которые выращивались для жителей города.

Кроме того, проведение такой встречи означало, что большая группа людей будет собрана на открытом, уязвимом для противника пространстве. Нельзя было исключать, что немцы обстреляют стадион, узнав о проведении игры.

Именно поэтому матч, имевший такое значение для осажденного города, не анонсировался заранее. Даже зрителей на него специально не приглашали. Большинство тех, кто следил в тот день за игрой, узнали о ней незадолго до ее начала.

Зато ее радиозапись, вышедшая в эфир на следующий день, произвела фурор — не только на улицах города, но и в окопах на подступах к городу, где солдаты впервые за долгое время услышали настоящий репортаж с футбольного матча.

Отдельная запись, на немецком языке, была сделана для гитлеровских войск, осаждавших город.

Игра проходила на резервном поле. Перед ее началом футболистов предупредили: в аут бить нежелательно, там растет картошка, жизненно необходимая жителям города.

Время каждого тайма, по просьбе игроков, было сокращено с традиционных 45 минут до 30. Замен во время игры, на которую с большим трудом нашли 22 игрока, не предусматривалось. От полноценного перерыва участники отказались сами — они опасались, что, остановившись, уже не смогут возобновить игру.

По воспоминаниям большинства участников, играть было тяжело — удар мяча мог повалить человека на землю, ноги немели. Но футболисты отыграли весь матч и после его завершения покинули поле обнявшись — чтобы поддержать наиболее ослабевших.

«Динамо» выиграло у своих непрофессиональных противников со счетом 7:2, однако в реальности это был один из немногих матчей в истории, когда главная цель у обеих команд была одна — довести игру до конца, показать, что и они, и город живы и готовы к борьбе.

Серия ленинградских «матчей жизни» — и в первую очередь два первых, состоявшихся 6 и 31 мая 1942 года, — вошла в число наиболее известных футбольных встреч, состоявшихся за время Великой Отечественной войны.

6 мая 1856 года в еврейской семье, иммигрировавшей из Королевства Галиции и Лодомерии и проживавшей в небольшом (около 4500 жителей) городе Фрайберг в Моравии, которая на тот момент принадлежала Австрийской империи, родился  психолог, психоаналитик, психиатр и невролог Зигизмунд Шломо Фройд ( позже Зигмунд Фрейд).

Фрейд наиболее известен как основатель психоанализа, который оказал значительное влияние на психологию, медицину, социологию, антропологию, литературу и искусство XX века.

Воззрения Фрейда на природу человека были новаторскими для его времени, и на протяжении всей жизни психолога его работы не прекращали вызывать резонанс и критику в научном сообществе. Интерес к теориям учёного не угасает и по сей день.

Среди достижений Фрейда наиболее важными являются разработка трёхкомпонентной структурной модели психики (состоящая из «Оно», «Я» и «Сверх-Я»), выделение специфических фаз психосексуального развития личности, создание теории эдипова комплекса, обнаружение функционирующих в психике защитных механизмов, психологизация понятия «бессознательное», открытие переноса, а также разработка таких терапевтических методик, как метод свободных ассоциаций и толкование сновидений.

Несмотря на то, что влияние идей и личности Фрейда на психологию неоспоримо, многие исследователи считают его труды интеллектуальным шарлатанством. Практически каждый фундаментальный для фрейдовской теории постулат был подвергнут критике со стороны видных учёных и писателей, таких как Карл Ясперс, Эрих Фромм, Альберт Эллис,Карл Краус и многих других. Эмпирический базис теории Фрейда называли «неадекватным» Фредерик Крюси Адольф Грюнбаум, «мошенничеством» психоанализ окрестил Питер Медавар, псевдонаучной теорию Фрейда считал Карл Поппер.

За свою жизнь Фрейд написал и опубликовал огромное количество научных работ — полное собрание его сочинений составляет 26 томов.Он имел звания доктора медицины, профессора, почётного доктора права Университета Кларка и являлся иностранным членом Лондонского королевского общества, обладателем премии Гёте, являлся почётным членом Американской психоаналитической ассоциации,Французского психоаналитического общества и Британского психологического общества.

Настоящая фамилия Яна Райниса - Плиекшанс. По документам периода Российской империи - Иван Христофорович Плекшан.

Он родился 11 сентября 1865 года в семье арендатора Кришьяниса Плиекшанса на хуторе Варславаны в Курляндской губернии Российской империи. В1872 году семья переезжает в Беркенеле.

Именно здесь, на холмистых берегах реки Лауцеса, в поместье Беркенеле, проходило детство выдающегося латышского поэта и переводчика Яниса Райниса . Воспоминания о своём детстве он отобразил в поэтическом сборнике «Пять эскизных тетрадей Дагды». В Беркенеле формируется личность и мировоззрение будущего поэта, здесь Райнис пишет первые стихи.

Переезд в новое поместье связан был с первой в жизни Яниса разлукой: мать с младшими детьми осталась в старом доме.

Она всегда удивляла мальчика. Своим спокойствием, трудолюбием. Мать очень любила ручной труд, с удовольствием занималась ткачеством и даже участвовала в выставках. А здесь на новом месте рядом школа, куда вскоре пойдёт учиться подросший Янис. Начальное образование он действительно получит в Даугавпилсе, в немецкой школе (сейчас Даугавпилсская 6-я школа имени Райниса).

Мир вокруг мальчика был многоязычен и невообразимо шумен. Небедные латыши, к которым относил себя отец Яниса, чтобы свободно общаться знали до полудюжины местных наречий и языков. И мальчик впитывал их в себя, как губка впитывает воду. Дома - латышский, на улице - польский, латгальский, в школе - немецкий, официальные документы - на русском. Они были вроде связки ключей, открывающих запечатанные входы; без них торкнешься туда, ткнешься сюда, - везде тупик. Его взялась учить старшая сестра Лизе. К восемнадцати годам она была девушкой образованной, а не просто «умеющей грамоте». Она не только говорила по-немецки, но и писала без ошибок, точно и дельно выражая свою мысль. В школе она читала и по латыни, изучала историю – и  потчевала своего семилетнего братца рассказами о древних богах и героях, греческих и римских...

В немецкой школе, где латышей было не более 10 человек, имя Яниса было переделано на немецкий лад: с первого дня учения в Landesschule он превратился в Иоганна, из Плиекшана в Плекшана.

Лет через восемь, поступая в Санкт-Петербургский университет, Иоганн превратится в Ивана. В Ивана Христофоровича Плекшана. Но при любых обстоятельствах Янис всегда оставался прилежным и вдумчивым учащимся. И только младшая его сестра знала, что он всегда может отвлечься, посадить её на плечи и начать прыгать, изображая непокорного коня.

К 14 годам началось знакомство с немецкой классической литературой. В их доме жива была традиция семейного чтения. В час, когда семья собиралась за столом, Янису говорили: «Ну, что ты нам сегодня почитаешь?» Но чаще он удалялся из дома и на берегу озера за поместьем запоем читал одну найденную книгу за другой.

В январе 1880 года, уезжая в далекую чужую Ригу, Янис прислу­шивался с острым чувством разлуки к звону, раздававшемуся, как всегда гулко и мерно из-за милых знакомых лип. Теперь уж он окончательно расставался с домом - не на неделю, не на месяц. Он уезжал из детства. Останется дневниковая запись: «Грива, 8 авг. 1875 – в 10лет, 17дек. 1879-14 1/2. Свидетельство об окончании школы N 90. После экзаменов присвоен N1 с общей оценкой «хорошо». Мне единственному подарили школьную фотографию, - другим пришлось выкупать».Его всегда сопровождала мозаика из происшествий, крупных и мелких, осколки событий. Настоящий их вес в его душе и памяти никем не установлен и не будет установлен никогда. Но именно из них рождались его стихи.

Его всегда сопровождала мозаика из происшествий, крупных и мелких, осколки событий. Настоящий их вес в его душе и памяти никем не установлен и не будет установлен никогда. Но именно из них рождались его стихи.

В 1884 -1888 годах Янис будет студентом юридического факультета Петербургского университета. В Петербурге формировалось его материалистическое мировоззрение. В эти же годы он начал печататься. Он бродит по Петербургу, а потом все свои мысли изливает на бумаге, в письмах к младшей сестре Доре. "Про музеи, картинные галереи не говорю, хотя они-то мне больше всего нравятся. Просто голова идет кругом, когда смотришь все подряд. Да! И зоосад! И много, много чего еще, о чем сегодня не успею. Да уж, тут хватает на что посмотреть, даже устаешь, и если что-то не так ярко, не так великолепно, то уже и не смотришь. Но разве обо всем расскажешь? Приезжай и смотри," - пишет он ей.

Он прожил в Санкт-Петербурге восемь семестров, разделенных семью каникулами. Поначалу прилежно посещал лекции и своих, и чужих профессоров, - в аудитории, где читали свой предмет Менделеев. Коркунов или Бехтерев, набивался народ со всех факультетов и курсов. Он получил диплом юриста, где отмечалось, что Иван Христофорович Плекшан "выслушал полный курс наук по юридическому факультету".

Впереди было только ожидание радости. И 1894 год приносит счастье: Янис знакомится с молодой поэтессой Аспазией, которая приходит в редакцию газеты "Диенас Лапа".

Между ними вспыхивает любовь, которую они пронесут сквозь все года и невзгоды. Янис Плиекшанс пишет Аспазии: "Светлая моя Дочь Солнца! К тебе иду я с душой, полной мрака. И грех идти, но иначе не могу.

Он долго не решался показать ей свои стихи.  А потом, она ему напишет:

"Перечитываю последние твои стихи и восхищаюсь ими, все написанное тобой - оригинально, чрезвычайно самобытно. Это вовсе не слепота любви, тебе знакома резкая моя критика. Я убеждена в твоем таланте. Я сдержу свое слово и помогу тебе расти, как ты помогал мне". 

Ободренный Аспазией так появляется поэт Райнис . А 1 ноября 1895 г. за подписью Райниса в печати появились первые стихи.

В июне 1897 года Ян Райнис был арестован. После ареста Райниса держали в трех тюрьмах - Паневежеской, Любавской и Рижской. И Аспазия постоянно носила ему передачи, принимая взамен от поэта стихи, написанные в застенках… В Рижской тюрьме Райнис закончил перевод на латышский язык «Фауста» Гёте. Сразу после венчания в декабре 1897 года в трехдневный срок молодые отправятся к месту временной ссылки Райниса - в Псков. Материальное положение Райниса и Аспазии было очень тяжелым. Чтобы заработать на жизнь Райнис занимался переводами.

После окончания ссылки и событий революции 1905 года Райнис и Аспазия эмигрируют в Швейцарию. В Латвию они вернутся спустя долгие 14 лет. Их встретили тепло, ведь на родину возвращались два известных поэта. В приготовленной квартире они не прижились, переехали в центр города в доходный дом, где заняли 2 комнаты.

Райнис занимался общественно-политической работой, Аспасия писала сама и издавала его произведения и переводы. В 1921–1925 гг. Райнис – директор Национального тетра; в 1926–1928 гг. – министр образования. 28 февраля 1925 года его награждают орденом Трех звезд I степени, что является признанием заслуг перед Латвией.

Она переживёт его на долгие годы... Райнис и его верная Аспазия похоронены в Риге, на кладбище, которое теперь носит имя Райниса.

Латвия помнит своего поэта. Так же как и помнит его Россия, с которой связано его творчество. Выпускаются книги, почтовые марки, даже монеты. Имя Райниса носят улицы городов бывшего Советского Союза и корабли.

Провозгласив  в своей поэзии  бессмертие духа в беспредельности жизни, Райнис признает творческий труд, знания, любовь главными средствами духовного преображения человека как высшего смысла его жизни. Как своеобразное завещание нам сегодняшним звучат его слова:

«Улыбнись над своими горестями – горечь их исчезнет. Улыбнись над своим противником – исчезнет его озлобление. Улыбнись и над своим озлоблением – не станет и его».

26 июня 1941 года летчики полка бомбардировочной авиации старший лейтенант Фёдор Воробьёв и лейтенант Анатолий Рыбас подали командованию рапорт об обстоятельствах гибели командира 2-й эскадрильи 207-го дальнего бомбардировочного авиационного полка капитана Николая Гастелло.

Согласно рапортам Воробьева и Рыбаса, во время боевого вылета в район  Радошковичи — Молодечно бомбардировщик ДБ-3Ф, который пилотировал Гастелло, был подбит. Капитан Гастелло совершил  таран механизированной колонны вражеской техники.

В первые дни войны, на фоне тяжелых неудач, случаи героизма советских воинов, о которых становилось известно из официальных рапортов, получали широкое освещение в прессе.

Подвиг Гастелло был упомянут в сводке Совинформбюро от 5 июля, а уже 10 июля очерк о Гастелло вышел в «Правде».

25 июля 1941 года капитан Николай Гастелло был представлен к званию Героя Советского Союза, и уже на следующий день оно было присвоено ему посмертно.

За время Великой Отечественной войны советские летчики совершили несколько сотен подобных таранов, и про каждого из них говорили - «повторил подвиг Гастелло».

Капитан Гастелло вошел в число наиболее известных и самых почитаемых героев войны. Но в 1990-х годах его подвиг был поставлен под сомнение. Более того, возникла версия о том, что Гастелло мог оказаться в немецком плену.

Первая странность, касающаяся подвига Николая Гастелло, связана с его экипажем. В экипаж бомбардировщика входили четыре человека. Вместе с Гастелло в его последнем боевом вылете участвовали штурман Анатолий Бурденюк, летчик-наблюдатель Григорий Скоробогатый и стрелок-радист Алексей Калинин.

Их фамилии упоминались в представлении на награждение Гастелло, однако члены экипажа к награде представлены не были. Это породило путаницу – в некоторых послевоенных произведениях о Гастелло и его подвиги он оказывался пилотом истребителя.

Лишь в 1958 году Бурденюк, Скорбогатый и Калинин были посмертно награждены орденами Отечественной войны I степени.

К этому моменту стало известно об еще одной, куда более серьезной нестыковке, про которую, правда, знал лишь узкий круг лиц.

Считалось, что погибших летчиков  похоронили жители деревни Декшняны. В 1951 году, к 10-летию подвига, было решено эксгумировать останки и торжественно перезахоронить.

Однако в захоронении были обнаружены вещи командира 1-й эскадрильи  207-го дальнего бомбардировочного авиационного полка Александра Маслова и стрелка-радиста Григория Реутова. Экипаж Маслова числился пропавшим без вести при выполнении боевого задания 26 июня 1941 года – в тот же день, когда совершил свой подвиг капитан Гастелло.

После секретного совещания было принято решение – останки Маслова и Реутова без огласки похоронить на кладбище поселка Радошковичи, на месте гибели самолета установить памятник подвигу Гастелло, и на этом тему закрыть.

В 1990-х годах история с эксгумацией могилы всплыла, после чего появилась новая версия событий, в которой Николай Гастелло героем уже не являлся.

Сторонники новой версии полагали, что таран колонны противника на самом деле совершил экипаж Александра Маслова. Рапорты Воробьева и Рыбаса либо изначально были ошибочны, поскольку летчики не видели тарана и ориентировались по косвенным признакам, либо были подделаны во время кампании по восхвалению Гастелло, который показался командованию более подходящим кандидатом в герои, чем Маслов.

Что касается, самолета Гастелло, то он, согласно новой версии, упал в Мацковском болоте близ села Мацки. При поисковых работах там якобы были обнаружены вещи и предметы, указывающие на то, что речь идет об экипаже Гастелло.

Сторонники новой версии событий оказались людьми настойчивыми – Александр Маслов и Григорий Реутов вначале были посмертно награждены орденами Отечественной войны I степени, а в 1996 году им было посмертно присвоено звание Героев России.

При этом появилась информация о том, что местные жители видели, как из самолета, затем упавшего в болото, выпрыгнул с парашютом один из членов экипажа. Свидетели утверждали, что он прыгал с крыла, что, с учетом конструкции ДБ-3Ф, мог сделать только командир, то есть Николай Гастелло.

Спасшийся член экипажа был захвачен немцами в плен.

Но ставить точку в этой истории рано. Новая версия событий имеет нестыковок не меньше.

Подвиг Гастелло уже в 1941 году активно использовался советской пропагандой, о чем было хорошо известно немецкому командованию. Получить в свои руки якобы погибшего героя и затем предъявить его живого и во вражеском плену – для ведомства доктора Геббельса это было бы невероятным успехом.

Но даже намека на что-то подобное не было. Нет никаких доказательств того, что Николай Гастелло был в немецком плену. Теоретически это мог быть кто-то из его экипажа, но опять-таки ни одного свидетельства в подтверждение этой версии нет. Больше того, даже если считать показания местных жителей достоверными, то неподготовленный человек с земли вряд ли мог точно сказать, с какого именно самолета прыгнул летчик, а, тем более, из какой именно части.

Более того, скептики говорят о том, что нет достоверных свидетельств, говорящих о том, что самолет, упавший в Мацковское болото – это самолет Гастелло. В частности, письмо одного из летчиков, якобы найденное там, затем было утрачено.

С тараном Маслова тоже не все складно. Состояние останков, найденных в захоронении, не говорит о том, что экипаж погиб в результате мощного взрыва. Исследователи полагают, что самолет не врезался в колонну машин с горючим и боеприпасами, а упал на мягкий грунт. Есть версия, что Маслов пытался совершить таран, но промахнулся.

Звание Героя России Александру Маслову присвоено с формулировкой: ««За мужество и героизм, проявленные в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками в Великой Отечественной войне 1941—1945 годов». О таране не говорится потому, что нет никаких его доказательств, кроме умозаключений и предположений.

Достоверно можно сказать, что экипаж Александра Маслова погиб при выполнении боевого задания 26 июня 1941 года у села Декшняны. Удалось установить весь состав экипажа Маслова: штурман лейтенант Владимир Балашов, стрелок-радист младший сержант Григорий Реутов, стрелок младший сержант Бахтурас Бейскбаев.

Владимир Балашов и Бахтурас Бейскбаев также посмертно стали Героями России, а казаху Бейксбаеву в 1998 году также было присвоено звание «Народный герой Казахстана».

Вернемся к экипажу Николая Гастелло. Несмотря ни на что, каноническую версию событий нельзя считать полностью опровергнутой.

На самом деле, самыми достоверными доказательствами в этой истории можно считать рапорты Федора Воробьева и Анатолия Рыбаса. С военной точки зрения, этих двух свидетельств было достаточно, чтобы считать подвиг достоверным. Однако оригиналы рапортов не сохранились, они известны лишь в описании, которое присутствовало в документах следующих инстанций.

Говорить о том, что командование «выбирало героя» между Масловым и Гастелло тоже не приходится: никто 26 июня 1941 года не мог точно знать, какой резонанс получит история с тараном немецкой колонны. Оба летчика были опытными, числились на хорошем счету, и нет оснований считать, что один годился в герои больше, чем другой.

О том, что случилось с Масловым, никто не знал, и его экипаж числился в списках пропавших без вести, а об обстоятельствах гибели Гастелло рассказали Воробьев и Рыбас.

Старший лейтенант Федор Воробьев при возвращении с боевого задания погиб в районе города Орел 23 августа 1941 года. Лейтенант Анатолий Рыбас погиб при выполнении боевого задания 15 ноября 1941 года. В первые месяцы войны наша авиация несла огромные потери, и 207-й полк был расформирован, а многие его документы утрачены.

На сегодняшний день можно с уверенностью сказать, что экипажи Николая Гастелло и Александра Маслова погибли 26 июня 1941 года при выполнении боевого задания в районе деревни Декшняны. То, что в захоронении, которое считалось могилой экипажа Гастелло, оказались останки членов экипажа Маслова, не означает, что таран совершил именно Маслов, а не Гастелло.

Возможно, окончательно прояснить эту историю уже не удастся. Все члены экипажей Николая Гастелло и Александра Маслова по праву могут считаться героями.