ЧТО ОЗНАЧАЕТ ТАТУИРОВКА НА РУКЕ МИЛИЦИОНЕРА В ФИЛЬМЕ «БРИЛЛИАНТОВАЯ РУКА»
Наверняка многие еще помнят замечательную советскую комедию Леонида Гайдая «Бриллиантовая рука» 1969 года выпуска. В этом фильме был второстепенный, но крайне колоритный персонаж – милиционер Михаил Иванович в исполнении Станислава Юлиановича Чекана. Одной из самых ярких деталей его образа была татуировка на правой руке с надписью «Миша» и рисунком не то восходящего, не то заходящего за горизонт солнца. Есть ли у этой татуировки какой-то смысл?
Во время съемок «Бриллиантовой руки» Леонид Гайдай требовал от исполнителей ролей включать фантазию и всячески дополнять прописанные для них образы. Конечно же, всякая импровизация должна быть одобрена режиссером, однако в целом на съемочной площадке царила атмосфера творческой свободы. Работая над образом милиционера Михаила Ивановича, Станислав Чекан предложил сделать на руке персонажа ту самую татуировку. Гайдаю идея понравилась, так как подобная наколка добавляла Мише загадочности и позволяла зрителю пофантазировать о биографии сотрудника органов правопорядка.
Что же означает татуировка с солнцем и именем? С надписью «Миша» все предельно просто. Это имя самого персонажа. В XX веке такие татуировки были весьма популярны. Как правило, имя накалывали в уменьшительно-ласкательном наклонении на пальцах руки или плече. Например, подобная татуировка с именем «Слава» была на руке Вячеслава Васильевича Тихонов – исполнителя роли советского разведчика Штирлица в сериале «Семнадцать мгновений весны». Татуировку Вячеслав Васильевич набил себя в годы «бурной молодости», в юности. Носил до конца жизни, но в кино постоянно приходилось или прятать руку, или гримировать татуировку.
Что же касается изображения восходящего солнца, то это графический символ Дальнего Востока и севера России. Очень часто такую татуировку в СССР кололи себе уголовники из числа тех, кто отбывал лишение свободы на северах. В уголовном варианте татуировки особое значение приобретало количество лучей. Каждый луч – это один год, проведенный в местах лишения свободы. Иногда уголовный вариант тату дополнялся надписями «Север» или «Восток», вписанными внутрь солнечного диска. Впрочем, делали татуировки с солнцем в Советском Союзе не только криминальные элементы. Кололи изображение и добропорядочные граждане преимущественно из числа моряков или военных, служивших и трудившихся на все том же Севере и Дальнем Востоке. Значительно реже татуировку с солнцем накалывали работяги других честных ремесел, трудившиеся в сложных условиях в тех же местах.
При этом важно помнить, что из-за популярности наколок в уголовной среде в Советском Союзе тату считалось скорее маркером маргинальности, нежели маркером неформальности. Граждане с наколками по понятным причинам вызывали подозрение. В случае с персонажем-милиционером в «Бриллиантовой руке» наколка может наводить на самые разные мысли. За некоторым исключением попасть на службу в органы правопорядка или государственной безопасности, имея за плечами криминальное прошлое, в Советском Союзе было нельзя. Поэтому очевидно, что милиционер Миша сам не сидел. Так что скорее всего наколку ему сделали для конспирации при работе на улице. Также возможно, что Миша мог быть «подсадной уткой» (агентом милиции в среде уголовников) в лагере или на зоне.
К слову, но сам Станислав Юлианович знал о местах лишения свободы не понаслышке. В 1937 году его отца арестовали как врага народа, а его в возрасте 15 лет отправили в детскую трудовую колонию. Семье Чекана повезло. В ноябре 1938 года главой НКВД становится Лаврентий Павлович Берия, который начинает чистку органов и проводит первую масштабную амнистию. В результате обвинения с отца Чекана были сняты, а Станислав отправился из колонии в ремесленное училище. Крайне иронично, что актерская карьера Станислава Юлиановича началась именно в трудовом лагере, там он впервые занялся театральной самодеятельностью, что также сыграло свою роль в выборе дальнейшего образования.

Это тот самый знаменитый ослик по кличке Некрасов, которого завел себе Афанасий Фет.

Разлад между поэтами произошел в 1866 году, когда Николай Некрасов ради сохранения своего журнала «Современник» прочитал хвалебную оду генералу Михаилу Муравьёву-Виленскому, которого в либеральных кругах называли «Муравьёвым-вешателем» и даже «людоедом» за жестокое подавление польского восстания.

После этого от Некрасова отвернулись почти все друзья и знакомые, а Афанасий Фет и вовсе назвал Николая Алексеевича «продажным рабом». «Но к музам, к чистому их храму, продажный раб, не подходи», – написал Фет.

Спустя 15 лет, уже после смерти Некрасова, Афанасий Афанасьевич завёл себе ослика, причём заказал его из далекой Турции. Недолго думая, поэт нарек питомца Некрасовым.

Летом 1890 года Фет и его ослик были запечатлены Сергеем Боткиным.

МАКОЛЕЙ КАЛКИН, 42 ГОДА, О ПОТЕРЯННОМ ДЕТСТВЕ
Я живу очень замкнутой жизнью с тех пор, как мне исполнилось шесть.
В детстве у меня не было шанса побыть ребенком. Я отправился на пенсию в 14 лет.
Что бы я сказал своим детям? В шоу-бизнесе нечего делать до восемнадцати. За это время лучше научиться чему-то другому. Что-то сделать. Не надо спешить. Сделай это в тот момент, когда почувствуешь, что ты уже взрослый.
Для большинства людей я все еще ребенок. Это и благословение, и проклятие одновременно.

За всю жизнь доктор Сергей Петрович Боткин - русский врач-терапевт, основоположник физиологического направления научно-клинической медицины - поставил только один неправильный диагноз. Он был гениальным клиницистом.

Например, одному пациенту, у которого, несмотря на все процедуры, не проходила простуда, Боткин велел сменить маршрут. Тот ежедневно ходил в Кремль через Спасскую башню, а Сергей Петрович велел через Троицкую. И болезнь отступила. Фантастика? Нет. Дело в том, что у иконы Спаса Нерукотворного, висящей над Спасскими воротами, следовало в любой мороз снимать шапку, что и послужило причиной болезни.

Как до этого додумался Сергей Петрович? Ответ прост – он всего лишь был гением и очень любил людей.

В другой раз к Сергею Петровичу обратился студент, которого мучили боли в животе. Пузырь со льдом, прописанный другими докторами, не помогал, делалось только хуже. Осмотр проходил у него дома, на стенах висели дагерротипы, изображающие пациента на зимней охоте.
— Вы всегда ходите в незастегнутой шинели? — спросил Боткин.
— Да, — ответил тот. — В любой мороз.
— Советую вам все-таки застегиваться, — сказал Боткин. — Продолжать хинин. Пузырь — долой. Вероятнее всего, ваше заболевание простудного характера. Тогда еще никто не знал про желудочный грипп. Боткин же интуитивно почувствовал — холод, который должен помогать, в этом конкретном случае вредит. Совет возымел действие.

Благодаря Боткину появился прообраз «скорой помощи» – санитарная карета. Он четко следовал христианским принципам: по его инициативе в столице, а затем и в других городах были открыты медицинские комплексы для беднейшего населения. Они состояли из амбулатории и больницы, и лечение в них было бесплатным. Для Боткина не было пациентов важных и неважных.

Доктор Сеченов писал о нем: «Для Боткина здоровых людей не существовало, и всякий, приближавшийся к нему, интересовал его прежде всего как больной. Он присматривался к походке и движениям лица, прислушивался. Я думаю, его выводы, основанные на многолетних наблюдениях, были в равной степени точны и необъяснимы. Тонкая диагностика была его страстью, и в приобретении способов к ней он упражнялся сколько же, как артисты упражняются в своем искусстве перед концертами».

В последний год своей жизни он разрабатывал проблему старости, хотя самому ему не удалось до нее дожить – Сергей Петрович скончался, когда ему было всего 57 лет. Работа без отдыха подорвала его силы. У Сергея Петровича начала развиваться болезнь сердца, и именно тогда Боткин поставил единственный неверный диагноз – самому себе: он упорно считал, что страдает от печеночной колики. В 1889 году, как писали газеты, «смерть унесла из этого мира самого непримиримого своего врага».